Тысяча и один день - Рената Тревор

— Эй, двое! О чем это вы там шепчетесь? — весело спросила Пэтти. — Мисс Хауэлл, если у вас есть, что сказать, поделитесь, пожалуйста, со всем классом! — по школьному пошутила она.

Синди ухмыльнулась и, взяв кусочек луковицы, многозначительно повертела его в руке, целясь в подругу.

— Не разбрасывайте пищу в столовой, иначе вас отведут в кабинет директора! — продолжала Пэт в том же духе.

Синди быстро взглянула на Говарда, и тому пришлось проглотить усмешку. У нее был такой греховный взгляд! Словно она — осужденная преступница, и ее в наказание сослали… к нему. Правда, за что, он так и не смог придумать. И просто выдержал этот взгляд, как бы отвечая: «В любом месте и в любое время…»

Говард увидел, как по телу Синди пробежала легкая, едва заметная дрожь. Она с беспокойством взглянула на его руки, и в нем все напряглось. Ей хотелось ощутить их прикосновение. А он готов был обнять ее.

— Синди, милая, спустись же, наконец на грешную землю!

Она переключила свое внимание на Пэтти, лицо ее покрылось румянцем.

— Неужели молодой женщине не дадут спокойно поесть? — проворчала она. — Ведь не так часто выпадает случай отведать домашнюю пищу.

— Если она когда-нибудь кому-то пообещает приготовить ужин, то советую заказать на дом пиццу или жаркое в соседнем ресторане, — шутливо сказала Пэтти.

Синди махнула вилкой.

— Если бы Бог захотел сделать из меня повариху, то не стал бы изобретать кухонные комбайны и прочую технику.

— Я сам умею готовить. Притом неплохо, — сказал Говард, не спуская глаз с Синди, которая невозмутимо доедала мясо.

Услышав это, Пэт просияла.

— Вот здорово, значит, тебе можно будет поручить заботу о завтраке!

— Запросто, мэм, — бодро ответил он, затем поднял вверх бокал. — Твоя еда выше всяких похвал. За хозяйку дома! Спасибо за гостеприимство.

Синди немного расслабилась, когда услышала, что тема беседы сменилась, и ее персона перестала находиться в центре всеобщего внимания. Однако труднее всего для нее было понять, почему сидящий рядом мужчина по-прежнему притягивал к себе все ее мысли.

— А буря, похоже, стихает, — прислушавшись, заметил Оливер, когда с едой было покончено.

— Но дождь не прекратился, — добавила Пэт. — Дорога отсюда вниз, по склону, наверняка превратилась в месиво, так что завтра до полудня вряд ли можно будет выбраться в город. Кстати, раз мы заговорили насчет завтрашнего дня; необходимо приготовиться к ночлегу.

Она внимательно посмотрела на Синди и Говарда.

— Я могу разместиться вместе с тобой в комнате твоих родителей, — торопливо сказала Синди. — А мужчины пусть сражаются за место на диване или на кровати в комнатке для гостей. — Взглянув на Говарда, она добавила: — Диван возле камина, конечно, больше размером, чем кровать…

— Спасибо, — ответил тот, стараясь скрыть улыбку.

Больше никто ничего не сказал, и когда Синди оглянулась на Пэтти с Оливером, то увидела, что оба улыбались. И Говард тоже.

— Так… Что это значит? — полушутя-полусердито осведомилась она.

— Нет-нет, ничего, — ответила Пэт и принялась собирать со стола тарелки и вилки. — Может быть, еще вина?

Оливер отрицательно покачал головой, потом встал, начал помогать ей. И мягко отстранил Синди, присоединившуюся было к ним.

— Спасибо, не нужно. Я справлюсь. Почему бы вам с Говардом не позаботиться об огне в камине?

Что, видимо, следовало понимать так: «Почему бы вам обоим не исчезнуть отсюда хоть ненадолго?». Говард хорошо все понял, но не обиделся на Оливера. Тому хотелось провести наедине с Пэтти, как можно больше времени.

— Вы, ребята, приготовили ужин. А теперь наша очередь с Синди помыть посуду и все убрать, — предложил он. — Заодно подбросим в камин несколько свежих поленьев.

Синди с беспокойством взглянула на него, но, не услышав от подруги никаких комментариев по этому поводу, через силу улыбнулась.

— Готовлю я неважно, но в мытье посуды на меня можно рассчитывать.

— Спасибо, — поблагодарила Пэтти и отправилась вслед за Оливером в гостиную.

Синди посмотрела им вслед и нахмурилась.

— У них, похоже, дело идет к примирению, — заметил Говард.

— Именно это меня и беспокоит, — ответила Синди. — А ты, словно ветер, раздуваешь пламя.

— Послушай, твоя подруга — взрослая женщина. И я что-то не слышал пока от нее криков о помощи.

Синди расставила на стойке несколько тарелок и обернулась.

— Я знаю, что она взрослая, еще бы! Но тебя тут не было, когда они разошлись. А мне пришлось ночи напролет успокаивать ее по телефону. И на работе во время перерывов выслушивать, каков на самом деле этот Оливер. Поэтому я не думаю, что было бы замечательно, если бы они опять сошлись.

Шумно выдохнув, она отвернулась. Он мягко повернул ее к себе.

— Послушай, Синди…

— Только не вздумай доказывать, что я не права, — предупредила она.

— Никак нет, мэм.

— Не смешно. Это не игра. Это…

— Знаю. Вот поэтому я не решился бы рисковать здоровьем, говоря тебе, что ты особенно мила и привлекательна в те минуты, когда сердишься. — Увидев, что женщина пригрозила ему, он покорно поднял вверх руки. — Ладно, я только вижу, какая ты надежная и верная подруга. Пэт в любую минуту может на тебя положиться. Но окончательный выбор в отношении Оливера все-таки остается за ней.

Синди в ответ пробормотала что-то невнятное. Потом открыла кран, и струя воды ударила о дно раковины.

— И все равно это не значит, что она делает правильный выбор.

Говард стоял позади, терзаемый желанием дотронуться до нее, но отнюдь не уверенный в том, что такое прикосновение может быть сейчас кстати. В руках у него было кухонное полотенце.

— Понимаю, — ответил он.

— Пэт заслуживает того, чтобы стать счастливой, — сказала Синди, отдавая ему тарелку.

Говард вытер ее насухо.

— Счастья заслуживаем мы все, — задумчиво проговорил он. — Даже Оливер, не так ли?

Она бросила на него быстрый взгляд, видимо, приготовившись выпалить в ответ что-то язвительное, но от неловкого взмаха руки моющая пена попала ей на кончик носа.

— Едва ли меня можно сегодня воспринимать всерьез, — смутившись, произнесла она, продолжая смотреть, как Говард наклонился и приблизил к ней лицо.

Он поцеловал ее в губы. И Синди застыла на месте, как будто у нее не было предчувствия, что это рано или поздно должно произойти.

— Теперь твой нос тоже выпачкан пеной, — сказала она через несколько секунд.

— Конечно, — бодро ответил он.

— Зачем ты это сделал? — спросила она, все еще не двигаясь и погрузив одну руку в пенистую воду.