Дикарка - Жан Ануй

Тереза (в смятении поднимает голову, она не слушала его). Что?

Тард (повторяет с усилием). Я говорю, что уеду на этом же такси и сэкономлю на вызове, потому что вот уже час, как счетчик щелкает… Конечно, за стоянку — дешевле, и все же…

Тереза (все еще не слушая, бормочет). Зачем ты приехал, папа? Ведь это и так не легко — почувствовать себя счастливой…

Тард. Ты чудачка, дитя мое! Я приехал, пренебрегая опасностью и расходами, потому что чувствовал, — это мой долг. Если бы ты могла дать мне семнадцать… плюс восемьдесят… да плюс пятнадцать…

Тереза. На, вот тебе двести франков. И молчи…

Тард. Но ведь еще обратный путь, доченька…

Тереза. На, на, возьми…

Тард. Подожди, теперь ты даешь слишком много! (Делает вид, что шарит по карманам.) У меня нет при себе денег. Хочешь, я тебе вышлю свой долг переводом? Значит, я должен тебе… около шестидесяти франков…

Тереза. И он плакал над моим красным чехлом, папа?

Тард (прыснув). В три ручья, дочурка, в три ручья! (Видя, что Тереза не смеется, поправляется.) Просто как безумный. (Снова с тревогой.) И этот безумец будет здесь через пять минут. Ты ведь знаешь, в наше время да еще с этим автоматическим оружием, раз, два, и готово, трупом больше — велика ли беда. Тут и дочь, а заодно и отец и мать… Уверяю тебя, ты должна решиться… (Вынимая часы.) Если бы я не боялся опоздать на поезд…

Тереза (шепчет). Госта тоже едет сюда, папа. Все персонажи моего прошлого один за другим явятся сюда, чтобы вернуть меня.

Тард. Я надеюсь, дитя мое, что, явившись сюда, он встретит двух жандармов, которые живо его сцапают! Сначала слезы проливает — тоже курам на смех, но это еще куда ни шло. Но драки, и этот отъезд с револьвером… Что он о себе воображает, этот субъект?

Тереза. Правда, папа, что он о себе воображает, что вы все о себе воображаете?

Тард. Он любовник твоей матери. Ладно. Пусть устраивает ей сцены, если уж ему приспичило!.. Но тебе, моя крошка! Преследовать тебя в доме твоего жениха… Да еще в тот вечер, когда ты примеряешь свое подвенечное платье, белоснежное и непорочное… Ах, какое платье! Но знаешь, я уж и сам начинаю сомневаться!.. Ты уверена, что никогда не спала с Гостой?

Тереза (улыбаясь против воли). Уверена, папа. Я за все время не сказала ему двух ласковых слов.

Тард. Тогда на что он надеется? Даже если он поднимет здесь пальбу, попадет он или нет в твоего жениха, чего он добьется? Какой ему от этого прок?

Тереза. А тот, что он потеряет меня безвозвратно, папа. И сам дойдет до предела отчаяния. Все вы этого не понимаете, — но на самом краю отчаяния есть светлая опушка, и там чувствуешь себя почти счастливым.

Тард. Странное счастье!

Тереза. Да, папа, странное счастье, и оно не имеет ничего общего со счастьем, как его понимаете вы. Жуткое счастье. Грязное, постыдное счастье. (Вдруг кричит и в страхе цепляется за него.) Но я не хочу, не хочу больше такого счастья! Я хочу, я тоже хочу быть счастливой! Хочу быть счастливой, как другие! Не хочу больше ничего знать о вас…

Экономка (входя). Мадемуазель, вас спрашивает еще какой-то господин.

Тард (с воплем). Какой господин? Какой господин, черт его возьми! Как его имя?

Госта (входя). Это я, Тереза.

Тереза (экономке). Оставьте нас.

Экономка уходит.

Госта (глухо, не двигаясь с места). Где твой жених? Мне надо с ним поговорить… (Делает шаг вперед.)

Тард (отступает и вопит, подняв руки кверху). Ой, нет, только не меня! Я ни при чем, Госта, я ни при чем! Я здесь случайно, совершенно случайно. (Хочет крикнуть, но голос его срывается.) На помощь!

Госта. Заткнись! Слышишь!

Тард (прячась за спину Терезы). Да-да, Госта. Я заткнусь, заткнусь… Ты прав, я заткнусь. Я тут ни при чем. Мне что — я молчок, и все тут.

Госта. Где твой жених?

Тереза. Вынь руку из кармана, Госта.

Госта. Где твой жених? Мне надо с ним поговорить.

Тереза. Вынь руку из кармана, слышишь? Я приказываю тебе — вынь руку из кармана!

Тард (забившись в угол). Вот именно, пусть вынет руку из кармана!

Госта. Где твой жених, Тереза? Ты поняла: мне надо с ним поговорить.

Тереза (борется с ним). Вынь руку из кармана, я требую. Вынь руку из кармана и отдай это мне.

Тард (издали). Осторожней, дочка, осторожней!

Госта (пытаясь ее оттолкнуть). Уйди, Тереза.

Тереза (продолжая бороться). Отдай… Нет, ты отдашь.

Госта. Господи, да уйди же…

Тереза. Не сопротивляйся, ты меня поранишь… Отдай, Госта, или я разряжу его себе в грудь… Ты ведь этого добиваешься? Этого? (Вырывает у него револьвер.)

Тард. Уф!

Тереза. А теперь посмотри мне в глаза.

Госта (опустив голову). Нет.

Тереза (непреклонно). Посмотри мне в глаза, Госта!

Госта (поднимая голову). Ну?

Тереза. Ты хотел его убить?

Госта. Да.

Тереза. За что?

Пауза. Госта отводит глаза.

Отвечай. За что?

Госта. Не знаю.

Тард (вспылив, он уже больше не боится). Нет, как вам это нравится! Не знает! А ну-ка, дай мне эту пушку, девочка, дай мне ее сюда…

Снова пауза.

Госта (вдруг бормочет). Я негодяй, Тереза, я не должен был приходить сюда. Позови своего жениха, пусть он выгонит меня за дверь пинком в зад. Другого я не стою.

Тереза (жестко). Он не должен знать, что кто-то вообразил, будто имеет на меня такие права, что может являться сюда и устраивать мне сцену. Убирайся отсюда сам.

Госта. Ты права. Я не стою даже пинка.

Тереза (тихо). Я не люблю тебя, Госта. Я никогда не любила тебя. Если бы даже я не встретила его, я все равно никогда не полюбила бы тебя. Ты подумал об этом, когда ехал сюда?

Госта. Подумал.

Тереза. И все-таки поехал?

Госта. Я полчаса стоял перед решеткой сада, не решаясь войти…

Тереза. Зачем же ты вошел? Я не хочу тебя видеть. Я счастлива здесь, понимаешь? Я счастлива, и я его люблю. Что мне до твоих мук и твоей нищеты. Я люблю его, слышишь, люблю!.. Зачем ты пришел сюда и тычешь нам в глаза своим несчастьем? И вообще как ты смеешь улыбаться, когда я говорю тебе, что люблю его и что я счастлива? Ты уродлив, Госта, ты стар, ты ленив. Ты всегда твердил, что мог бы играть лучше других, и никогда ничего не делал…

Госта (пристально глядя на нее). Да, Тереза.

Тереза. Ты пьешь, потому что, когда ты пьян, тебе кажется, что ты на что-то способен, и все твои деньги уходят на выпивку. У тебя не осталось даже приличного костюма, но ты и этим гордишься, воображаешь, что засаленный пиджак с продранными локтями — это рубище гения… Если уж ты такой мужественный и сильный, как воображаешь, не лучше ли начать с того, чтобы бросить пить и купить себе ботинки…

Тард. Доченька, доченька, но доводи его до крайности.

Тереза. Когда ты сидишь за роялем, твои пальцы трясутся, и ты все чаще мажешь, ведь правда? Лучше бы ты доказал свою любовь, свою великую любовь к музыке — бросил пить и работал бы изо дня в день.

Госта (по-прежнему глядя на нее). Да, Тереза.

Тереза. А если ты хотел доказать свою любовь ко мне, то тебе тоже не следовало приходить. Ты взял револьвер и отправился сюда, вообразив себя поборником справедливости… А знаешь, что она такое — твоя справедливость? Если ты сам не понял, я тебе объясню: это ненависть. Ненависть неудачника ко всем, кто красивее и счастливее тебя.

Госта (с внезапным воплем). Неправда, Тереза!

Тереза. Правда. (Тоже кричит.) Ты думаешь, я не знаю, что у тебя на уме? Я знаю все твои мысли, знаю их лучше, чем ты, Госта!

Пауза. Госта опускает голову.

(Продолжает тише, странным хриплым голосом.) Какая гордыня, какое чудовищное тщеславие! Я готова сострадать тебе, жалеть тебя, но если ты воображаешь, что наша нищета, невезение, убожество доказывают наше превосходство, — ты ошибаешься.