Голем 100 - Альфред Бестер

— Эмпирическое уравнение?

— Я хотела сказать, «знак равенства», но какая раз­ница?

— А ну ложись, и я тебе это покажу.

—

— Что это, Нелл?

— Последнее грандиозное волшебство от моего Нудника, Реджина.

— ПОЧЕМУ? Он пытается влезть в НАШЕ ДЕЛО?

— Он просто старается услужить Царице пчел и ее приближенным, Сара.

— Извини, Нелл, но мы — пас. — В голосах близне­цов звучало отвращение. — Его двоичный фокус-покус лопнул. Мы отклоняем.

— Никаких двоичностей. Это, сестры по улью, цена!

— Какая цена? — Определенно, Енту это заинтере­совало.

— Цена, которую мы должны заплатить Дьяволу.

—

— Нет-нет, только не Господин с Испорченным Те­лефоном!

— Да погодите вы, — Мери Наобум была озадаче­на. — Цена, Нелл? Эти черточки?

— Ну да, разве ты не знаешь? У тебя в маркетоне на каждой покупке будут такие черточки.

—- МЫ, мадам, НИКОГДА не ходим сами за покуп­ками!

— Тогда, если разворачиваешь их при доставке.

— Я, мадам, НИЧЕГО не разворачиваю Л*И*Ч*Н*0. Я предоставляю это (ПФУИ!) Пи-девкам (брр-р!).

— Тогда, Сара, тебе придется поверить Нуднику на слово. Компьютер в магазине считывает этот штрихо­вой код и переводит его в цифры — получается цена товара. Потом все цены суммируются и вносятся в счет, который пересылается на твой банковский компьютер.

— Да-да, а тот вопит и брыкается, но платит, — проворчала Ента. — С этой частью процесса мы все зна­комы лично.

— Нудник сказал, что Люцифер мог и не показать­ся, потому что мы не назвали ему цену, которую готовы заплатить за личное выступление.

— Так это и есть цена, Нелл? — Реджину это поза­бавило.

— Да. Правда, fabelhaft[13]?

— Как решит мой банк. — Енту это не позабавило.

— Нет-нет. Платит не банк. Платим мы.

Мери снова не поняла:

— Платим? Мы?

— Да, лично.

— Сколько? — осведомилась Ента.

— Нудник мне не захотел говорить. Сказал только, что Сатана берет плату не в деньгах.

Барышня Гули надулась:

— Как ему не стыдно!

— Ну, Реджина? Стоит попробовать?

— Честно говоря, Нелл, я не знаю, — засмеялась Реджина. — Мы что, должны пропустить этот код через

домашний компьютер? Не думаю, что он может про­честь такое сообщение.

— Нудник сказал, чтобы мы просто поместили это внутрь пентакля и сожгли.

— Хорошо. Попытка — не пытка, а мы еще допол­ним ее нашей симфонией зла, чтобы привлечь зловред­ное внимание Люцифера... Пи-девка! Свечи и вонизмы, будь любезна. Ведьмы, станьте в кружок, и прошу вас — от всей души!

— Это как? — опасливо спросила Ента. — Нам что, распевать: «Толстый штрих, тонкий штрих, пробел, тон­кий штрих, тонкий штрих?..» Это будет похуже древне­еврейского.

■— Нет, душечка, никакого обряда. Только свечи, вонизмы и наше усердие. Мы должны очень захотеть. Изо всех сил. Захотеть появления Сатаны. Захотеть за­платить его цену, в чем бы мы каждая ее не считали.

* * *

— Где ты пропадала, Гретхен?

— Я потеряла субадара.

— Как потеряла?

—- Уточнение. Он потерял меня.

— Но он был здесь с нами в полный рост, когда давал разрешение на проведение анализа. Он прогнулся для нас — дальше некуда...

— А потом исчез.

— Он просек твою уловку?

— Нет, вызвали на новое злодеяние.

— Ох! Наш Голем?

— Вероятно.

— Не рассказывай.

— А нечего рассказывать. Освежеванный человек, только и всего.

— Освежеванный?

— С него живьем содрали кожу. Причем в накреп­ко запертой комнате.

— Боже милостивый!

— Индъдни сказал, что, когда они сломали дверь, человек еще был в сознании.

— Я больше не могу.

— Индъдни тоже. Он весь трясся, когда вернулся в участок. У него нежная душа, Блэз. Он мне нравится.

— Он, по-моему, занялся не своим делом.

— Все в Гили заняты не своим делом.

— Ты что-то получила от него?

— Ничего. <)

— И магия психодинамики не помогла?

— Совершенно ничего — наверное, он испытал слишком большое потрясение.

— Да уж, все понятно. Освежеванный живьем! О Господи!

— Его при мне кинуло в мистику. Стал говорить о Сатурне, младшем из титанов (а ты еще тяготишься сво­им избыточным образованием!). Похоже на то, что Са­турн поразил насмерть Урана (Небо), а из капель не­бесной крови, упавших на землю, проросли фурии и гиганты.

— Это говорит полицейский?

— Да вот, такой уж это полицейский, наш субадар. На чем я остановилась? Ах, да. Сатурна его мать Рея (Земля) предупредила, что один из его детей свергнет его, и он начал их глотать — целиком, — как только они появлялись на свет.

— А вот это я знаю. Гойя потрясающе написал эту сцену. У него Сатурн выглядит, как один из наших пси­хов в Гили, когда он в бреду.

— Индъдни сказал, что Зевс был младшим из детей Сатурна. Мать спасла его, и он одолел Большого Папа­шу, изгнал его, а стеречь поверженного поручил Гека- тонхейрам.

— Кому?

— Сторуким. Торчок, да? Стремно. Индъдни ска­зал, что не может описать этих мифических чудиков. Сказал, что у них не было ни формы, ни обличья.

— Ни формы, ни обличья. Смахивает на нашего Голема.

— Индъдни прямо одержим своим Сторуким.

— Вот это ты у него и выудила? Причудливые пер­лы из мифологического словаря?

— Все, что мне удалось.

— Мне страшно, Гретхен. По-настоящему страшно.

— Почему?

— Мне начинает казаться, что Индъдни — яснови­дящий.

— Ты надо мной издеваешься!

— Нет. Его греческие приколы стыкуются с одной моей находкой в костях громилы.

— Нет, ты шутишь. Как из твоего фуфла могло что- то получиться?

— Я не мог жульничать — возможности не было. По мне ползали все субадаровы кудесники из судебной экспертизы, а эти пижоны — настоящие профи. Я не посмел филонить; пришлось делать все по-честному.

— И?

— И меня теперь вконец подкосило.

— Поняла. Но почему?

— Потому что я выудил еще одну мифологиче­скую жемчужину для Индъдни.

— Да не тяни же, Блэз! Что ты раскопал?

— Я нашел в костях прометий.

— Прометий?

— На все сто.

— Как Прометей? Тот крутой мужик, который стибрил солнечный огонь и дал его людям, а его за это сцапал Зевс?

— Ага, его-то и имели в виду те хохмачи, которые открыли этот элемент где-то в девятнадцатом веке и дали ему такое название.

— А что это?

— Редкоземельный элемент. Символ прометия — большое латинское «Р» и маленькое «т», Рт. Атомный вес — 61. Продукт распада урана. Я обнаружил розовую соль — хлорид прометия.

— В костях.

— В тех самых костях.

— Это нам что-нибудь дает?

— Еще как! Подумай только, в обычных человече­ских костях нет никаких — повторяю, нет никаких со­лей редкоземельных элементов.