Бои за Ленинград - Александр Модестов

Рассмотрим беспристрастно начало войны и попробуем выяснить, кто в первую очередь виноват в её неудачном для нас начале.

Как уже указывалось в статье, советско-финская война показала, что Красная армия совершенно не готова к современной для того времени войне. Однако, сделав правильные выводы, советское правительство сделало большие успехи по подготовке страны к обороне. Но срок этой переподготовки был крайне мал: с 13 марта 1940 года, дня окончания войны с Финляндией, до начала войны с Германией, 22 июня 1941 года, было всего один год и три месяца. Поэтому Сталин, понимая, что мы совершенно не готовы к войне, старался всевозможными мерами её оттянуть. К началу сороковых годов в результате программы индустриализации Советский Союз вышел на третье место после США и Германии по уровню развития тяжёлой индустрии, и её экономика в значительной степени была ориентирована на производство военной техники. СССР стремительно наращивал свои вооружённые силы и её вооружение.

(Милитера).

Наша промышленность набирала обороты по выпуску военной продукции, что видно из таблицы.

Рассчитано из среднемесячного производства (Милитера).

«Следует учитывать, что промышленность Германии работала при максимально возможном напряжении, тогда как советская только начала переходить на режим работы военного времени». (Милитера) При рассмотрении этой таблицы видно, что по выпуску боевой техники СССР превосходил Германию, в то время как он производил гораздо меньше артснарядов. В предвоенное время это приводило к тому, что, экономя боеприпасы при проведении учебных стрельб, наши воины хуже, чем немцы, были подготовлены к боевому использованию оружия. А в первый год войны из-за недостатка снарядов мы несли громадные потери. Нашу слабую артподготовку отмечали, как участники боев на Невском пятачке, так и участники штурмов Синявинских высот, и особенно при штурмах станции Погостье – всё это места массовой гибели наших бойцов. В последующие годы наша промышленность наладила массовый выпуск всех видов боезапасов, что и привело к успеху наших наступательных операций.

Советник посольства Германии в 1941 году Хильгер писал (по словам Адамовича): «Всё указывало на то, что Сталин полагал, что Гитлер собирается вести игру с целью вымогательства, в которой вслед за угрожающими передвижениями войск последуют неожиданные требования экономических или территориальных уступок. Он, по-видимому, верил, что ему удастся договориться с Гитлером, когда эти требования будут выставлены». Сообщения разведки из разных источников противоречили друг другу. Кроме данных о дате начала войны были и данные, искусно подброшенные немецкой разведкой, о том, что Германия не намерена нападать на СССР. Незадолго до начала войны Гитлер уверял Сталина, что он в ближайшее время начнёт отвод своих войск от границы с СССР. Что ж, в такой обстановке, если бы Сталин начал превентивную войну с Германией и первым разорвал мирный договор о ненападении, Красная армия всё равно понесла бы страшные потери, причём противники Сталина сейчас обвиняли бы его в потерях, в коварстве и недальновидности (а может, Гитлер и не начал бы войну?). Правда, по этому вопросу имеется противоположное мнение В. Суворова, что СССР намеревался все же сам напасть первым на Германию 6-го июля. Но он приводит только малоубедительные косвенные данные. Тогда, как известно, что ещё 5 августа 1940 года против СССР планировалась операция «Ост». 18 декабря 1940 года директивой № 21 был утверждён план «Барбаросса» с первоначальным сроком начала её – 15 мая 1941 года, перенесённым затем на 22 июня. В. Суворов противоречит сам себе. Он пишет: «Накануне войны советская стратегическая разведка, именовавшаяся тогда РУ ГШ, сумела добыть сведения величайшей достоверности… Военные разведчики совершили подвиг – они достали германский план вторжения и установили ориентировочную, затем и точную дату нападения Германии на Советский Союз». Но если Сталин точно знал, что на него нападут 22 июня, почему он готовил «внезапное» нападение на Германию 6-го июля? Нелепость. Он должен был тогда или приказать наступать раньше или подготовиться к обороне. Просто Сталин считал, что Красная армия не готова к войне и стремился любой ценой её оттянуть. Он говорил, что самое опасное время для начала войны – до августа 1941 года. Позднее немцы уже не начнут. К сожалению, немцы начали войну раньше. Почему бы он говорил об августе, если бы планировал сам напасть на Германию в июле 1941 года? Маршал Василевский писал: «Так вот, считаю, что хотя мы и были ещё не готовы к войне, но если реально пришло время встретить её, нужно было смело перешагнуть порог. Сталин не решился на это, исходя, конечно, не из лучших побуждений. В результате несвоевременного приведения в боевую готовность Вооружённые Силы СССР встретили схватку в значительно менее выгодных условиях. То, что Сталин не смог вовремя принять такого решения, является его серьёзнейшим политическим просчётом».

Конечно, Сталин очень виноват в том, что война началась так трагически для нас. Но один ли Сталин виноват в этом? А где был наркомат обороны и Генеральный штаб Красной армии? Виноваты ли лично Тимошенко, Жуков и командующий Западным округом Павлов?

Политика политикой, но независимо от этого армия и флот должны всегда быть в готовности отразить противника. И в этом нарком обороны маршал СССР С. М. Тимошенко и нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов находились в равных положениях. Тимошенко даже в лучшем, так как он первый получал указания от Сталина, и за тем передавал уже свои решения наркому ВМФ Кузнецову. Олег Козинкин пишет: «Легенда Г. К. Жукова о том, что Сталин не дал им с Тимошенко привести войска в полную боевую готовность заранее – не более чем блеф. Изучая документы последних предвоенных дней можно прийти к однозначному выводу: высший офицерский состав Красной армии, Наркомат обороны и Генштаб получили от главы правительства И. В. Сталина все необходимые и возможные указания для отражения немецкой агрессии за несколько дней до нападения Германии на СССР. После облёта границы 18 июня стало ясно, что немецкие войска готовы к удару, нападения следует ждать со дня на день. Именно 18 июня даётся шифровка-телеграмма Генштаба в западные округа о приведении войск в полную боевую готовность, сообщается предельно вероятная дата нападения – 22 июня 1941 года»). 21 июня стало достоверно известно, что немцы начнут войну 22 июня. Об этом сообщил немецкий перебежчик, об этом говорил разведчик Зорге, да это было видно по расположению немецких войск. Но Сталин всё ещё надеялся, что войны можно избежать. Наконец, примерно в 22 часа 30 минут 21 июня с разрешения Сталина Тимошенко и Жуков подписали Директиву ГШ № 1. Ввиду её небольшого объёма она приводится почти полностью.

Директива ГШ № 1 от 21. 06. 41

В течение 22–23 июня возможно нападение немцев на фронте. Нападение может начаться с провокационных действий; задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокации и действия. Одновременно войскам округов:

а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укреплённых районов на гос. границе. б) перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать; в) одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев и их союзников; г) привести противовоздушную оборону в боевую готовность; д) никаких мероприятий без особого разрешения не проводить.

21.06.41 Тимошенко, Жуков.

«Первый заместитель наркома обороны Будённый сказал Тимошенко, что война неизбежна, и директива должна носить более определённый характер. Тимошенко ответил, что и он не сомневается в этом, но на такой директиве настоял Сталин» (Б. В. Соколов).

Впрочем, и эта противоречивая директива, отправленная в час 22 июня, дошла до некоторых соединений через несколько часов после нападения Германии. Непосредственным ответственным за оповещение и связь являлся начальник Генштаба генерал армии Г. К. Жуков. «29 июня Сталин и его ближайшие соратники узнали о падении Минска не из докладов Генштаба, а из передач иностранного радио! Они поехали в Генштаб – Сталин, Берия, Молотов, Маленков, Микоян. Сохранились подробные воспоминания Микояна об этом визите. Сталина, в конце концов, взорвало и, не особенно выбирая выражения, поставил вопрос ребром: «Что это, мать вашу, за Генштаб, который так растерялся, что не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует? Что это за Генштаб без связи?» Бушков А. А. «Сталин Ледяной трон».

Маршал Конев писал: «Являясь начальником Генштаба, Жуков обязан был разобраться в обстановке и разработать конкретные предложения в ЦК партии и правительства. Однако всем известно, что своевременных мероприятий, связанных с заблаговременным приведением войск в боевую готовность и занятием ими соответствующих оборонительных рубежей для организованного и подготовленного отпора врагу, осуществлено не было».