Ищейки: Часть I (СИ) - Кессель Александра "Sol Bianco"

Он с досадой нахмурился, вспомнив разговор с сыщиком. Эрех не любил рассказывать о себе, потому что люди обычно неправильно реагировали, отчего-то полагая но-Тьена мучеником, храмовым рабом, каковым тот себя отнюдь не считал. Уединение от Страдания, храмовая школа, куда он попал в пятилетнем возрасте, на деле было ему роднее, чем поместье Тьен, которое он навещал строго в празднование смены года. И то, если было время. И с каждым разом семейство становилось ему все более чужим. Они были настоящими астинэ, жили по заветам предков, а он — по воле Наэмы-Целительницы, вложившей в него свою искру. Его домом были бесчисленные храмы, пространство, заполненное воздухом и светом, статуи рогатой Богини в окружении алых свечей, бронзовые курильни на высоких ножках. В храмах ему было спокойно. Именно туда он приходил, когда мир становился слишком недружелюбным. Именно божественного одобрения ждал. Мнение жрецов и их политика его не интересовали. Потому он никогда не считал предательством свое желание выкупиться. Став свободным, он не отступит от принятых обетов. Его обязанность — не дать человеку умереть. Облегчить боль. Исцелить тело. Для этого не нужно быть чьей-то собственностью.

Эрех нырнул в проулок между шатрами. Мастер Рейке полагал, что следы убийцы, а также жертв ведут сюда. Логично. Как-то совершенно не получалась представить обычное семейство из Мимири, которое продает детей извращенцам. А вот цирки часто становятся приютом для преступников. Другое дело, что Эрех вообще не представлял, как совершаются такие сделки, каким образом покупатель и продавец друг друга находят. Потому решил оставить куплю-продажу на откуп сыщика, а сам сосредоточился на убийце. Севрассэ в цирке обнаружить намного проще, тут мастер Рейке абсолютно прав.

Он выбрался на центральные «улицы» и снова огляделся. Павильоны с представлениями были расставлены по периметру, обойти их все, не пропустив не одного, невелика задача. Эрех потратил мелочь на засахаренные яблоки и побрел вдоль левой стороны.

Первым ему попался шатер с непонятным названием «Девушка одна из двух» с хвостом из длиннющей очереди. Вставать в нее целитель не стал, просто походил вокруг, внимательно прислушиваясь к разговорам ожидающих людей. Больше всего обсуждали павильон магии и большое представление, которое обещали начать через час, в главном шатре. Покрутившись еще немного, Эрех убедился, что ничего интересного не услышит и отправился в сторону павильона магии. Настоящие маги, пришлая раса времен Второго Разлома, полностью исчезли более трех веков назад, а существующая ныне техномагия же не имела к их искусству никакого отношения. Так что посещение павильона разом убивало двух зайцев — можно было проверить сразу множество народа, и полюбопытствовать, что за фокусы здесь называют магией.

До места он не дошел. Отвлек плач, раздавшийся из-за ящиков в узком проходе между двумя кибитками и полотняной стенкой обиталища какой-то Провидицы Маэ. Эрех, повинуясь больше инстинкту, чем разуму, свернул в темноту и обнаружил источник звука — маленькую, лет семи, девчушку с разрисованным личиком. Она забилась в тень за ящиками и горько плакала, прижимая к себе тряпичную куклу. Слезы размывали краску, изображающую неведомого зверя.

Мысль о том, что сейчас не время, мелькнула и пропала на задворках сознания.

— Привет, — как можно дружелюбнее сказал Эрех, присаживаясь на корточки, — ты чего это тут?

Она не ответила, крепче прижала куклу к себе и тут же замолчала. Видимо, плакать перед чужим человеком ребенку не хотелось.

— Не говоришь с незнакомцами? — догадался целитель. — Правильно делаешь. А давай меняться? Ты мне расскажешь, почему плачешь, а я тебе скажу свое имя и дам вот это.

Он протянул ей палочку с яблоками в карамели, из которых успел сжевать только два.

— Ну как? Идет?

Она снова промолчала, только в упор смотрела на Эреха большими черными глазами из-под длинной русой челки. Пристально и недоверчиво разглядывала его лицо и думала. Потом, видимо решив что-то для себя, переложила куклу в левую руку, а правой приподняла подол длинного платья, доставшегося явно от кого-то постарше. Худую детскую ногу украшала огромная кровоточащая ссадина, от колена до щиколотки, типичный след от удара плеткой.

Эрех мысленно пожелал тому, кто это сделал, всех благ и крепкого здоровья. В следующей жизни. Его спина заныла, вспоминая собственный опыт.

— Ладно, — вслух сказал он. — уговор так уговор. Держи. И, между прочим, я Эрех.

Маленькая грязная лапка выхватила у него яблоки.

— А ты?

Девочка опять не ответила. Он посмотрел на ссадину, выглядывающую из-под ветхой ткани, и подумал, что это, в сущности, пустяки. Немного усилий. В конце концов, если он за деньги держит банкиров, которым вправляют полученные спьяну открытые переломы и лечит бандитов, порезанных в кабацкой драке, помочь одному несчастному ребенку труда не составит.

— Сейчас я тебе покажу фокус, — заговорщицки подмигнул но-Тьен. — Настоящую магию. Ты только не пугайся.

Он встряхнул кистью, расслабляя мышцы, потом накрыл рану, практически прикасаясь кончиками пальцев к рассеченной коже. Сосредоточился.

— Грабли убрал от моей сестры! — просвистело над головой, крепкая рука ухватила Эреха за ворот и опрокинула на спину.

Над ним, сгорбившись и полыхая яростью, стоял парень примерно его возраста.

Высокий, жилистый, в черном атаи с широким поясом. Бритые виски покрывали вязи татуировок, выбеленные волосы собраны в длинный, до талии, хвост. Севрасский кот собственной персоной. Убийца.

Сердце подскочило к горлу, а потом ухнуло куда-то в область мочевого пузыря и там затерялось. Перед глазами Эреха блеснул и замер, готовясь укусить, изогнутый, как кошачий коготь, нож с кольцом на рукояти. Девочка, имени которой он так и не узнал, испуганная резкими действиями брата, уронила в пыль подаренные яблоки и вновь заплакала.

И тут целитель разозлился. Ярость, которая копилась в нем все это время, ярость на себя, на влиятельных покойников, нарушавших законы, ярость на людей, торгующих детьми и наркотиками, и на этого парня, который, стараясь защитить сестру, наворотил такого, что не передать словами. Ярость на весь мир, в котором плачет ребенок. Потому что, если и было что-то, чего Эрех но-Тьен не выносил, так это когда обижают детей.

Сердце вернулось на место и забилось ровно, будто он был в госпитале.

Правой рукой Эрех перехватил запястье с ножом, а левую поднял, чтобы задравшийся рукав обнажил клеймо — татуированный рисунок в виде цветущей персиковой ветви вокруг запястья, символ Наэмы. За попытку просто так нанести себе такой же виновным до сих пор отрубали руку.

— Я целитель, — злым голосом сказал незнакомцу. — Твоя сестра плакала, и я пытался ее успокоить и помочь залечить рану. Но ты, конечно, все сам исправил, поздравляю.

Парень, явно не ожидавший подобной реакции, растерялся. Пользуясь этим, Эрех оттолкнул его в сторону и снова сел, склонившись над девочкой. Яблоки спасти было нельзя, густая пыль плотно облепила карамельные бока.

— Я тебе новые куплю, — посулил но-Тьен, — ты только не плачь. Или вон, твой брат купит. Кстати, он и правда твой брат?

Она всхлипнула и закивала.

— Но сначала я вылечу тебе ногу, — он опять привычно расслабился, снова накрыл рану ладонью, сосредоточился.

— У меня нет денег… — возмутился было все еще растерянный севрассэ, но Эрех только цыкнул на него и закрыл глаза.

Он терпеть не мог, когда ему мешали работать.

Жар от маленькой искры, оставленной в нем Богиней, раздался в области солнечного сплетения, заполняя все его тело. Закрытые глаза вовсе не мешали видеть место исцеления. Ссаженная кожа, с почерневшим от запекшейся крови краем, по центру она еще кровоточит, особенно там, куда пришлось максимальное усилие от удара. Расплывающийся вокруг синяк, уже явный, черный. Жар заполнил грудную клетку, проник в кровь, сдавил дыхание и потек вперед, в кончики пальцев, еле прикасающихся к краям раны. Вспышка света под веками.