Проклятие Янтарной комнаты - Стив Берри

— Вам, кажется, наплевать и на фашистов, и на коммунистов.

Борисов начинал уставать от этой беседы. Потухшая было ненависть к немцам с новой силой стала разгораться в его сердце.

— Шестнадцать месяцев в лагере смерти могут сильно изменить человека.

Кнолль допил свой чай. Кубики льда звякнули, когда он поставил стакан на кофейный столик. Старик продолжал:

— Немцы и коммунисты изнасиловали Белоруссию и Россию. Нацисты использовали Екатерининский дворец под бараки, затем как мишень для упражнений в точности стрельбы. Я был там после войны. Мало что осталось от царственной красоты. Разве немцы не пытались уничтожить российскую культуру? До основания бомбили дворцы, чтобы преподать нам урок.

— Я не нацист, господин Борисов, так что я не могу ответить на ваш вопрос.

Последовал момент напряженного молчания. Затем Кнолль спросил:

— Почему бы нам не прекратить перепалку? Вы нашли Янтарную комнату?

— Как я уже сказал, комната потеряна навсегда.

— Почему я вам не верю?

Он пожал плечами:

— Я старик. Я скоро умру. У меня нет причин лгать.

— Так или иначе, насчет последнего я сомневаюсь, мистер Борисов.

Петр Борисов посмотрел Кноллю в глаза:

— Я расскажу вам историю — возможно, вам это поможет в поисках. За несколько месяцев до сдачи Маутхаузена в лагерь приехал Геринг. Он заставил нас помогать ему пытать четырех немцев. Геринг привязал их голыми к столбам на морозе. Мы лили воду на них, пока они не умерли.

— А какова была цель?

— Геринг хотел получить das Bernstein-zimmer. Четверо немцев были теми, кто вывозил янтарные панели из Кенигсберга перед вторжением русских. Геринг хотел Янтарную комнату, но Гитлер получил ее первым.

— Кто-то из солдат выдал информацию?

— Нет. Только кричал: «Mein Fuhrer», пока не замерз насмерть. Я до сих пор иногда вижу во сне их замерзшие лица. Это странно звучит, герр Кнолль, но я обязан жизнью этим немцам.

— Как это?

— Если бы один из них заговорил, то Геринг привязал бы меня к столбу вместо него и убил бы таким же способом.

Старик устал от воспоминаний. Он хотел, чтобы этот ублюдок убрался из его дома до того, как подействует слабительное.

— Я ненавижу немцев, герр Кнолль. И ненавижу коммунистов. Я ничего не сказал КГБ. Я ничего не скажу вам. Теперь уходите.

Кнолль, казалось, почувствовал, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут, и поднялся:

— Очень хорошо, мистер Борисов. Пусть не говорят, что я оказывал на вас давление. Желаю вам доброй ночи.

Они вышли в прихожую, и Борисов открыл входную дверь. Кнолль вышел, повернулся и протянул руку для пожатия. Обычный жест, вызванный больше вежливостью, нежели чувством долга.

— Очень приятно, мистер Борисов.

Старик подумал снова о том немецком солдате, Матиасе, как он стоял обнаженный на морозе и как он ответил Герингу. Он плюнул в протянутую руку.

Кнолль ничего не ответил и не двигался в течение нескольких секунд. Затем немец спокойно достал носовой платок из кармана брюк и вытер плевок в тот момент, когда дверь захлопнулась у него перед носом.

ГЛАВА XIV

Атланта, Джорджия

Суббота, 10 мая, 21.35

Борисов еще раз просмотрел статью из журнала «Международное обозрение по искусству» и нашел раздел, который запомнил:

«…Альфред Роде, человек, руководивший эвакуацией Янтарной комнаты из Кенигсберга, был арестован сразу после войны и вызван в суд советскими властями. Так называемая Специальная государственная комиссия по ущербу, нанесенному немецко-фашистскими захватчиками, искала Янтарную комнату и требовала ответов на свои вопросы. Но Роде и его жена были найдены мертвыми утром того дня, когда должны были явиться на допрос. Официальной причиной смерти была названа дизентерия, что достаточно правдоподобно, так как в это время свирепствовали эпидемии из-за загрязненной воды. Но также изобиловали и слухи о том, что их убили, чтобы скрыть местонахождение Янтарной комнаты.

В этот же день доктор Пауль Эрдманн, врач, подписавший свидетельства о смерти четы Роде, исчез.

Эрих Кох, личный представитель Гитлера в Пруссии, был арестован поляками и привлечен к суду за военные преступления. Коха приговорили к смерти в 1946 году, но его казнь постоянно откладывалась по просьбе советских властей. Считалось, что Кох был единственным оставшимся в живых человеком, который действительно знал о местонахождении ящиков, которые были вывезены из Кенигсберга в 1945 году. Парадоксально, но Кох продолжал жить потому, что он не открывал их местонахождения, поскольку у него не было причин верить, что русские будут ходатайствовать о сохранении ему жизни после того, как им вернут Янтарную комнату.

В 1965 году адвокаты Коха наконец получили заверение от Советского Союза в том, что ему сохранят жизнь, когда он откроет эту информацию. Кох тогда сообщил, что ящики были замурованы в бункере недалеко от Кенигсберга, но заявил, что не помнит точного места из-за послевоенной реконструкции. Он умер, так и не сказав, где находятся панели.

В последующие десятилетия трое западногерманских журналистов умерли при загадочных обстоятельствах во время поисков Янтарной комнаты. Один упал в шахту заброшенного солевого рудника в Австрии — место, где, по слухам, были спрятаны нацистские трофеи. Двое других были сбиты автомобилями, впоследствии скрывшимися. Георг Штейн, немецкий исследователь, который давно изучал Янтарную комнату, предположительно совершил самоубийство. Все эти события подогревали спекуляции на тему проклятия, связанного с Янтарной комнатой, делая поиск сокровища еще более интригующим».

Он был наверху в комнате, когда-то принадлежавшей Рейчел. Теперь здесь был кабинет, в котором он хранил свои книги и бумаги. Там стояли старинный письменный стол, дубовый стеллаж и клубное кресло, в котором он любил сидеть и читать. В четырех книжных шкафах находились романы, исторические трактаты и классическая литература.

Он поднялся наверх после ужина, все еще продолжая думать о Кристиане Кнолле, и вытащил кипу статей из одного из шкафов. Все они были короткие, в основном не содержащие ценной информации. Остальные были все еще в морозильнике. Ему надо было забрать их, но он не хотел потом снова подниматься по лестнице.

Заметки о Янтарной комнате в газетах и журналах были противоречивы. Одни утверждали, что панели исчезли в январе 1945 года, другие называли апрель. Были ли они вывезены на грузовиках, по железной дороге или по морю? Разные авторы выдвигали разные теории. В одном отчете говорилось о том, что русские торпедировали «Вильгельма Густлоффа», отправив его на дно Балтики с панелями, в другом упоминалось о бомбежке корабля с воздуха. Один утверждал, что из Кенигсберга вывезли семьдесят два ящика, другой указывал число двадцать шесть, третий — восемнадцать. В нескольких докладах с уверенностью говорилось о том, что панели сгорели в Кенигсберге во время бомбежки. Другие проследили их путь, предполагая, что они были тайно вывезены в Америку через Атлантику. Трудно было выделить что-нибудь полезное, и ни одна статья не указывала на источник информации. Это могли быть просто слухи. Или еще хуже — чистая выдумка.

Только одна небольшая заметка в «Военном историке» приводила рассказ о том, как примерно 1 мая 1945 года из оккупированной Германии выехал поезд, в котором предположительно находилась Янтарная комната. Свидетели поручились, что панели были выгружены в крошечном чехословацком городке Тинец-над-Сазавоу. Там они предположительно были загружены в грузовик, увезены на юг и хранились в подземном бункере, который служил штаб-квартирой полевого маршала фон Шернера, командующего миллионной немецкой армией, и все еще находились в Чехословакии. Но в статье отмечалось, что раскопки бункера, проводившиеся Советским Союзом в 1989-м, ничего не дали.

Близко к правде, подумал он. Очень близко. Семь лет назад, когда он впервые прочел эту статью, он гадал о ее источниках, даже пытался связаться с автором, но впустую. Теперь человек по имени Вейленд Маккой собирался рыться в горах Гарц около Штодта, в Германии. Был ли он на правильном пути? Ясно было только то, что люди погибали, пытаясь отыскать Янтарную комнату. То, что случилось с Альфредом Роде и Эрихом Кохом, было историческим фактом. И то же касалось других смертей и исчезновений. Совпадение? Возможно. Но он не был в этом уверен. В особенности учитывая то, что случилось девять лет назад. Как он мог забыть! Воспоминания преследовали его каждый раз, когда он глядел на Пола Катлера. И он гадал много раз, не добавятся ли еще два имени в список несчастных случаев. Из холла донесся скрип. Обычно пустой дом не издавал ни звука… Старик поднял взгляд, ожидая, что Люси появится в комнате, но кошки нигде не было видно. Он отложил статьи и встал с кресла. С трудом дотащился до холла второго этажа и стал смотреть вниз сквозь дубовые перила. Узкие светильники по бокам от входной двери не горели, первый этаж был освещен только единственной лампой в гостиной. Наверху также было темно, за исключением кабинета, где была включена напольная лампа. Дверь в его спальню напротив была открыта, в комнате было темно и тихо.