Расследует Паркер Пайн - Агата Кристи

— А откуда вы знаете, кто я такая? — робко спросила миссис Раймер. — Я имею в виду, если забыть о моем лице.

— Ну что ты такое говоришь, милая? Как это забыть? Лицо затем и дано человеку, чтобы его можно было узнать. Но, чтобы совсем уж тебя успокоить: у тебя есть родимое пятно.

— Родимое пятно? — встрепенулась миссис Раймер. Ничего подобного у нее не было.

— Ну да, красноватое родимое пятно под правым локтем. Да ты глянь, милая.

С твердой решимостью доказать, что у нее в жизни не было родимого пятна под правым локтем, миссис Раймер отвернула рукав ночной рубашки. Пятно было там! От чувства беспомощности миссис Раймер даже расплакалась.

Через четыре дня она встала с постели. За это время она успела не только разработать многочисленные планы отмщения, но и все их напрочь отвергнуть.

Можно было, конечно, показать статью из газеты доктору и миссис Гарднер и попробовать им все объяснить. Только миссис Раймер была уверена, что они ей ни за что не поверят.

Можно было обратиться в полицию. Только ведь наверняка результат будет тот же.

Можно было пойти в офис этого проходимца Пайна. Это, наверное, было бы лучше всего. По крайней мере, она смогла бы высказать этому негодяю все, что о нем думает. Но даже это намерение она не могла осуществить по достаточно прозаической причине. У нее не было денег, чтобы добраться до Лондона. Ведь, как ей объяснили, она сейчас находилась в Корнуоле… Два шиллинга и четыре пенса, завалявшихся в потертом кошельке, определяли ее настоящее финансовое положение.

Поэтому, по прошествии четырех дней, миссис Раймер пришла к тяжелому, но неизбежному выводу. Она вынуждена смириться! Раз уже всем так хочется считать ее Ханной Мурхауз, хорошо, некоторое время она побудет Ханной Мурхауз. Но только, пока не скопит достаточно денег. А уж тогда она не медля отправится в Лондон и бесстрашно ворвется в логово этого гнусного мошенника.

Приняв такое решение, миссис Раймер стала терпимее относиться к своей новой роли и даже получать от нее некоторое мрачное удовольствие. Тем более что роль эта была ей знакома. Ее новая жизнь сильно напоминала жизнь, которую она вела — давным-давно — во времена своей молодости.

После долгих лет, прожитых в роскоши, работа на ферме давалась миссис Раймер очень нелегко, но уже через неделю она как-то втянулась. Миссис Гарднер оказалась доброй и уравновешенной женщиной. Ее спокойный и молчаливый муж, чуть не вдвое ее выше, тоже оказался на редкость уживчивым человеком. Худой нескладный мужчина, которого она видела на фотокарточке, исчез — вместо него появился новый работник, добродушный гигант лет сорока пяти, скупой на слова и мысли, но с веселым огоньком в бледно-голубых глазах.

Прошло несколько недель. Наконец миссис Раймер скопила достаточно, чтобы добраться до Лондона. Тем не менее она все оттягивала поездку.

«Времени предостаточно, — убеждала она себя, не желая признаться, что просто боится сумасшедшего дома. — Этот Паркер Пайн — умный негодяй, наверняка без труда найдет еще одного шарлатана, который заявит, что я не в себе, и меня навеки упрячут подальше с глаз людских. И потом, — говорила она себе, — небольшая перемена обстановки никому еще не вредила».

Она вставала засветло и работала дотемна. Пришла зима, заболел Джо Уэлш, новый работник Гарднеров, и ей с миссис Гарднер пришлось по очереди за ним ухаживать. Добродушный великан был трогательно беспомощен, и женщины нянчились с ним, как с ребенком.

Пришла весна, а с ней и новые заботы. Повсюду распустились полевые цветы, воздух наполнился обманчивым теплом. Джо Уэлш частенько помогал Ханне в ее работе. Она чинила ему одежду.

Иногда, по воскресеньям, они вместе ходили погулять. Джо был вдовец. Его жена умерла четыре года назад. С тех пор, признался он Ханне, он стал частенько прикладываться к бутылке.

Недели шли, и он стал все реже заглядывать в местный трактир. Он даже немножко обновил свой гардероб. Мистер и миссис Гарднер тихонько посмеивались. Ханна — тоже, беззлобно подшучивая над его неуклюжестью. Джо и не думал обижаться. Он, правда, мучительно краснел, но выглядел в такие минуты абсолютно счастливым.

За весной пришло лето. В тот год оно выдалось щедрым, и работа нашлась всем.

Прошла жатва. На деревьях появились красные и золотые листья…

Это случилось восьмого октября. Ханна, только что срезавшая большой кочан капусты, подняла голову и увидела мистера Паркера Пайна, который, облокотившись о плетень, с интересом ее разглядывал.

— Вы! — с чувством сказала Ханна, она же миссис Раймер. — Вы…

Прошло немало времени, прежде чем мистер Паркер Пайн узнал, какой он есть на самом деле — без прикрас. Высказав все, что хотела, миссис Раймер совершенно выдохлась.

Мистер Пайн благодушно улыбнулся.

— Совершенно с вами согласен, — сказал он.

— Лжец и мошенник, вот вы кто, — закончила свою речь миссис Раймер, впрочем, уже повторяясь. — А этот ваш Константини со своим гипнотизерством и того хуже.

Запереть несчастную девушку в сумасшедший дом! Я про настоящую Ханну Мурхауз говорю.

— Нет, — возразил мистер Паркер Пайн. — Вот чего не было, того не было. Вы слишком плохо обо мне думаете. Никакой Ханны Мурхауз в сумасшедшем доме нет, поскольку ее вообще никогда и не существовало.

— Что? А как же фотография, которую я видела собственными глазами?

— Подделка, — объяснил мистер Паркер Пайн. — Чего же проще?

— А заметка в газете?

— Фальшивка, как, впрочем, и вся газета. Сфабрикована исключительно ради двух заметок, которые должны были вас убедить, и, насколько я понимаю, убедили.

— А этот мошенник? Константини?

— Вымышленный персонаж. Его сыграл один мой знакомый, очень кстати талантливый актер.

Миссис Раймер фыркнула.

— Талантливый! Что же, меня и не гипнотизировали вовсе?

— Честно говоря, нет. Просто добавили вам в кофе немного индийского гашиша. Потом пришлось применить еще кое-какие препараты, чтобы вы не пришли в сознание, пока мы не доставили вас сюда.

— Стало быть, миссис Гарднер с вами заодно?

Мистер Паркер Пайн кивнул.

— Подкуплена, стало быть. Или вы ее тоже обманули?

— Миссис Гарднер многим мне обязана, — ответил мистер Паркер Пайн. — Когда-то я спас ее единственного сына от каторги.

Странным образом его речи действовали на миссис Раймер как хорошее успокоительное.

— А родимое пятно откуда? — спросила она уже без прежнего напора.

Мистер Паркер Пайн улыбнулся.

— Уже сходит. Через полгода и следа не останется.

— Но зачем? Что за дурацкие шутки? С моими-то деньгами работать тут простой служанкой! Хотя, о чем я говорю? Денег-то теперь у меня и нету — верно, приятель? Они, надо думать, теперь все у вас?

— Надо признаться, — невозмутимо ответил мистер Паркер Пайн, — что, пока вы находились в состоянии наркотического опьянения, я действительно получил от вас доверенность на управление вашими делами и, пока вы — как бы это сказать? — отсутствовали, осуществлял контроль над ними; но, уверяю вас, мадам: из вашего капитала, за исключением той тысячи фунтов, что вы заплатили мне сами, в мой карман не попало ни одного пенни. Собственно говоря, благодаря разумной политике, капитал даже увеличился.

Мистер Паркер Пайн благожелательно смотрел на миссис Раймер.

— Но тогда зачем?

— Я хочу задать вам один вопрос, миссис Раймер, — сказал мистер Паркер Пайн. — Вы прямая женщина и, я думаю, ответите мне откровенно. Так вот: вы счастливы?

— Счастлива ли я? Хорошенький вопрос! Украсть у человека все его деньги, а затем спросить, как ему это нравится. Более наглого типа я в своей жизни не встречала.

— Вы все еще сердитесь, — миролюбиво заметил мистер Пайн. — Что ж, это вполне естественно. Но попробуйте на время забыть о моей гнусной личности. Миссис Раймер, когда год назад вы пришли ко мне в офис, вы были несчастливы. Можете ли вы сказать, что вы и теперь так же несчастливы? Если да, что ж, тогда прошу прощения, и можете предпринять против меня любые шаги, какие сочтете нужным. Более того, я готов возвратить вам вашу тысячу фунтов. Так что же, миссис Раймер, вы и сейчас так же несчастны, как и тогда?

Она вскинула на него глаза, но тут же опустила их и тихо ответила:

— Нет. — В ее голосе слышалось удивление. — Вы правы, черт побери. Признаю. Я давно уже не была так счастлива. Собственно говоря, с тех пор, как умер Эбнер. Я.., я собираюсь выйти замуж за одного человека. Он тут работает. Джо Уэлш. Мы объявим об этом в следующее воскресенье — то есть хотели объявить.

— Но теперь, разумеется, — понимающе сказал мистер Пайн, — все изменилось.

Лицо миссис Раймер вспыхнуло, и она угрожающе надвинулась на мистера Пайна.

— Что это вы хотите сказать? Что изменилось? Думаете, если у меня снова будут мои деньги, я смогу стать леди? Да я совершенно не хочу быть леди! Нет уж, спасибо. Жалкие никчемные людишки. Джо достаточно хорош для меня, а я для него. Мы подходим друг другу, и, можете мне поверить, мы будем счастливы. А что до вас, друг мой, можете катиться отсюда и не лезть в дела, которые вас не касаются!