Сойкина Ворона (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

– А серьезно раненая женщина выживет?

– Приедут наши скоро, и узнаем, – пожал Александр плечами, пристально глядя на меня.

– Что? – спросила его.

– У Сойкина просто царапина, о чем ты, конечно… просто забыла спросить.

От генерации ответа меня избавил новый дверной звонок. Я развернулась на пятках, но парень вскочил и опередил меня, выглянув в холл.

– Да твою жеж… – пробормотал он, направившись к дверям. – Журналюги.

Я молнией кинулась к дивану, подобрала последнюю улику, сунула в карман и только после этого последовала за ним.

– Никаких комментариев и пояснений не будет, – меж тем провещал громко, но невозмутимо Никитин прямо сквозь закрытую дверь. – Обращайтесь за этим завтра в рабочее время к нашему руководству, и вам предоставят всю возможную информацию по происшествию. Мы ею не обладаем, так как всего лишь дежурные по офису. Всего хорошего и доброй ночи.

И, развернувшись, он пошел обратно. Поравнявшись со мной многозначительно прочистил горло и приподнял брови, уставившись в район моей груди. И только тогда я осознала, что футболку-то второпях натянула на голое тело и это слишком уж очевидно, не взирая на то, что она достаточно свободная.

– Через час-другой народ подтянется, – сообщил парень мне как бы отвлеченно, и осталось только кивнуть, удерживая маску безразличия на лице, хотя наверняка меня опять загоревшиеся уши выдали.

Пришлось идти опять в раздевалку и рыться в сумке Сойкина, куда я чисто машинально закинула и свой лифчик с его вещами. Какого черта я так избыточно реагирую, если морально была полностью готова к последствиям своего решения переспать с Сойкой?

Опергруппа в полном составе приехала часа два спустя, около трех ночи, и рассказали, что врачи дают неплохие прогнозы насчет тяжело пострадавшей женщины.

– Евгения, может вас домой отвезти уже? Мы ведь все равно теперь до утра в офисе будем, – предложил Усов, и у меня было искушение согласиться. Уж очень в душ хотелось после обливания алкоголем.

– А разве обычно не так? Присутствие опергруппы разве отменяет обязанности дежурного по офису?

– Нет, конечно, но вряд ли сегодня еще сюрпризы будут, – ответил Усов, и в его взгляде я прочитала – он знает. Сойкин не сумел удержаться и растрепал?

Обижаться нелогично, ведь этот аспект не обсуждался между нами, да и не наплевать ли. И думать об этом не стоит, а тем, кто решит, что может пойти по стопам удачливого товарища, раз уж дорожка проторена, я смогу доходчиво объяснить степень их заблуждения.

– И все же я останусь, – сухо ответила и уткнулась в свою книгу.

– Ну, как хотите.

Сменили меня в девять утра и уже на выходе я столкнулась с Корниловым.

– О, Евгения, хорошо, что я вас застал! – он полез во внутренний карман и достал конверт. – Вчера разминулись, и я ваш гонорар за работу с Некрасовым с собой носил.

– Спасибо, – взяла я у него конверт, и пристальный взгляд Михаила Константиновича тут же зацепился за мои забинтованные пальцы.

Корнилов сделал жест, предлагая выйти из офиса наружу, и я послушалась.

– Евгения, я сейчас задам вопрос и очень жду правдивого ответа, – буквально ощупал он визуально мое лицо и кисти рук. – Во время ночного совместного дежурства у вас возникли какие-нибудь трудности?

– Нет, Михаил Константинович.

– А если я перефразирую и спрошу о том, не пришлось ли вам активно защищать свою телесную неприкосновенность или нечто в этом роде?

– Нет, ничего и близко похожего, Михаил Константинович.

– То есть, пальцы вы, скажем, чаем обварили?

– Бумагой порезала, – его прямого взгляда я выдержать не смогла. Ну, вот так вот этот мужчина смотрит, что соврать вообще нет никакого варианта, даже если по факту это вообще не его дело, и вранье-то ерундовое.

– Бумагой, – повторил Корнилов, и я осознала какой глупостью это прозвучало. Нет, не то, что бумагой можно порезаться, еще как можно, а то, что в моем случае это нелепость какая-то. – Стало быть поводов беспокоиться о психическом или физическом вашем благополучии у меня нет?

– Совершенно, – подняв глаза, я на этот раз посмотрела на него открыто. Тут-то ни капли вранья, я в полном порядке, и Сойка меня не покусал и морально не притеснял. С трудом представляю как смог бы.

– Хорошо. Я думаю, вам стоит недельку исключить посещения спортзала, чтобы зажил… ваш порез бумагой. По своему опыту знаю, что они бывают весьма серьезными и болезненными.

– Конечно. Хорошего дня, Михаил Константинович, – ответила и пошла пешком до дома.

У своего подъезда застала грузовой фургон, в который как раз загружали вещи моих соседей сверху – Миклошиных. По факту в нашем доме и оставались-то жить они, я и еще ученый-египтолог с женой со второго этажа. Теперь выходит и Миклошины съезжают.

– Евгения! – окликнул меня знакомый женский голос, и из передней пассажирской двери черного здоровенного джипа, нагло припаркованного прямо на детской площадке, выпорхнула и поторопилась ко мне адвокат Баринова. Теперь в короткой белой песцовой шубке нараспашку и белых же ботфортах, с массивными золотыми серьгами-конго в ушах и колье причудливого плетения из того же драгметалла, а с заднего сидения тачки вылезли на свет двое здоровенных мордоворотов в черных кожаных куртках. – Госпожа Воронова, нам с вами нормально поговорить не случилось, и я подумала, что стоит сделать еще одну попытку.

Маргарита подошла ко мне, держа в руках тонкую папку с документами, а ее тяжелая артиллерия следовала за барышней в мехах и золотом блеске по пятам.

– Если вы думаете, что появление в компании этих милых молодых людей заставит меня проявить к вашему предложению больше внимания, то вы ошибаетесь, – сухо заметила я.

– Ну что вы, при чем тут моя компания, – абсолютно неискренне, но очень широко улыбнулась красавица. – Они тут всего лишь потому, что господин Ветров, чьи интересы я представляю, очень переживает о моей безопасности.

Мне почему-то подумалось, что госпожа Баринова тут исключительно ради своих интересов, но это чисто догадка.

– Я не планирую продавать свою недвижимость и переезжать тоже не собираюсь. Всего наилучшего вам, – решила я побыстрее расставить все точки над буквами. Ночь бессонная и полная событий случилась и отдохнуть очень уж хочется.

– Слышь, ты… – шагнул вперед один из мордоворотов, набычиваясь. – Когда уважаемые люди побазарить с тобой хотят, то стой и слушай.

– Или что? – приподняла я бровь, сцепляясь с ним взглядами и ощутив внутри волну какого-то незнакомого или очень забытого азарта.

– Юрий, не нужно… так сразу, – сделала попытку вмешаться Баринова, но безуспешно.

– Или будешь слушать лежа! – рыкнул мордоворот, на что я ухмыльнулась, развернулась и пошла дальше к подъезду.

А в следующую секунду уже рванула вперед его лапу, которой он потянулся схватить меня за плечо и развернуть. Проводка с использованием импульса движения противника, подсечка – и Юрий уже мордой в снегу. Не больно, но наверняка очень досадно для кого-то вроде него.

– Ах ты… – второй амбал душевно размахнулся, пока его приятель поднимался, но тут Маргарита рявкнула тигрицей на весь двор «А ну стоять!», и оба ее сопровождающих замерли, как замороженные на месте. Пара грузчиков и мои съезжающие соседи уставились на нас с недоумением и страхом.

– Разговор пошел не по тому руслу, которое я запланировала, госпожа Воронова, и мы просим за это прощения, – растянув губы в улыбке-оскале, процедила адвокат и повелительно зыркнула на Юрия.

– Прости… те, – явно делая над собой невероятное усилие вспомнить необходимое и чуждое его лексикону слово, выдавил покорно здоровяк.

– Мы все цивилизованные люди, госпожа Воронова, и безусловно сможем найти подходящий вариант для разрешения данной ситуации исключительно в рамках закона, без варварских методов. Просто, в общем и целом вам стоит уяснить, что я привыкла добиваться поставленных задач. Господин Ветров хочет купить все это здание, и он его получит. Так что, вы подумайте, возможно, есть условия, при которых вы продадите свою жилплощадь. Пока подумайте.