Кратчайшая история Советского Союза - Шейла Фицпатрик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось, Советскому Союзу удалось создать буферную зону достаточного размера, чтобы отгородиться от воинственной и вынашивающей экспансионистские планы Германии. Выяснилось, однако, что особой пользы стране это не принесло. Попытка добиться от Финляндии того же, что и от прибалтийских государств, натолкнулась на неожиданно жесткое сопротивление, вылившееся зимой 1939–1940 гг. в короткую войну, в которой Красная армия поначалу показала себя очень плохо. Но силы были неравными, и в конце концов победа осталась за СССР: ему отошли некоторые территории, в том числе Карелия, однако Финляндия сохранила свою независимость, а репутация Красной армии серьезно пострадала. К июню 1941 г. немецкие войска были размещены вдоль новой границы с СССР, тогда как советской стороне не хватило времени, чтобы создать там свои оборонительные рубежи. Уже само по себе такое движение войск говорило о вероятности нападения (запланированного, скорее всего, на начало лета, чтобы не завязнуть ни в грязи, ни в снегу), но Сталин получил еще и недвусмысленные предупреждения от британской разведки, а также от советского резидента в Токио Рихарда Зорге. Нет никаких сомнений, что Сталин знал о риске вторжения: историк Ричард Овери подсчитал, что таких предупреждений было как минимум 84, включая сообщения о систематическом нарушении немцами советского воздушного пространства. Однако Сталин, отчаянно пытавшийся не допустить никаких «провокаций», которые немцы могли бы использовать как предлог для атаки, отказался санкционировать какие-либо ответные военные меры. Операция «Барбаросса» началась 22 июня с массированного немецкого удара: бо́льшая часть советских Военно-воздушных сил была уничтожена прямо на земле, соединения вермахта двигались вперед с пугающей скоростью, части Красной армии беспорядочно отступали, а население эвакуировалось (или скорее бежало) вглубь страны.
Великая отечественная война
Уже через несколько дней немецкая армия пересекла новоприобретенные буферные территории и достигла прежних советских границ; спустя неделю немцы были в Минске, столице Белорусской ССР. Вскоре после этого силы противника вошли в Прибалтику и установили там оккупационный режим взамен недавно установленного советского. В августе был взят в кольцо – но не занят – Ленинград. К октябрю немецкая армия достигла окрестностей Москвы.
Сталин сделал рискованную ставку и проиграл – причем поначалу он, похоже, решил, что проиграл все подчистую. Полностью утратив самообладание, он через неделю после начала вторжения уединился на своей подмосковной даче, не отвечая на телефонные звонки, – как и после предыдущей политической катастрофы в своей карьере, когда Ленин жестко раскритиковал его в «политическом завещании» 1924 г. Его отсутствие не было особенной тайной: любой, кто слушал московское радио, догадался бы, что дело нечисто, когда с речью о вторжении в прямой эфир вышел не Сталин, а Молотов. Когда на дачу прибыла делегация политбюро, Сталин подумал, что они приехали его арестовать, – по крайней мере, если верить позднейшим воспоминаниям члена политбюро Анастаса Микояна. «Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, все это просрали» – так якобы сказал Сталин своим коллегам. Они его не арестовали – никто никогда не признал, что такая мысль у кого-то из них вообще была, – но вытащили из прострации и вернули в Москву. 3 июля Сталин выступил по радио с обращением, призванным сплотить нацию, но голос все еще плохо его слушался. Вспомнив православный оборот из своей юности, он обратился к соотечественникам со словами «братья и сестры».
Это было знамением грядущего: война, которую в советской историографии станут называть Великой Отечественной, подавалась теперь как война за спасение России от иностранных захватчиков, а не как война за спасение первого в мире социалистического государства. В своей речи в ноябре 1941 г. Сталин обратился к образам Александра Невского, одолевшего в XIII в. тевтонских рыцарей на льду Чудского озера, и сражавшегося с Наполеоном Александра Суворова. Новый акцент на России, позже уравновешенный во внутренней пропаганде воспеванием многонационального характера советских Вооруженных сил, не встретил серьезного сопротивления со стороны остальных республик (хотя некоторые украинцы глухо протестовали) и, вероятно, помог мобилизовать русское население для ведения войны. Безусловно, в первые месяцы боевой дух нуждался в укреплении: Красная армия в беспорядке отступала, будучи очевидно не в силах остановить продвижение врага, так что по западным областям поползли слухи, что «жидобольшевистский» режим наконец-то вот-вот падет. Армия столкнулась с массовым дезертирством и переходом на сторону противника, а большинство населения оккупированных Германией территорий поначалу, казалось, готово было смириться с присутствием немцев и прониклось к ним враждебностью, только столкнувшись с жестокостью оккупантов. Некоторые, однако, по-своему реагировали на начало войны, которой так долго ждали и боялись. Кое-какие представители советской интеллигенции позже вспоминали об ощущении, близком к облегчению: это было ужасно, но не так ужасно, как террор конца 1930-х гг., поскольку теперь хотя бы имелся реальный враг, с которым можно было бороться. В армии вернули «фронтовые сто грамм», которые помогали сохранять боевой дух и поддерживали военную (и революционную) традицию укрепления мужской дружбы за выпивкой.
Невероятным образом Москва в октябре не пала, хотя правительственные учреждения, как и многие из москвичей, были эвакуированы на восток. Сталин тоже планировал уехать, но в итоге отказался от этой мысли. Оставшиеся жители города вступали добровольцами в отряды «народного ополчения», а в последний момент прибыли свежие регулярные части из Сибири; однако многие приписывают этот успех Красной армии в первую очередь «генералу Морозу», стараниями которого вспомогательные подразделения и линии снабжения немецкой армии увязли в снегу.
Немцы наступали по трем направлениям: северное острие атаки было нацелено на Москву, а южное тянулось к Баку с его месторождениями нефти. К концу 1942 г. на восток было эвакуировано около 12 млн советских граждан; правительство руководило страной с берегов Волги, из Куйбышева (нынешняя Самара); немцы целиком оккупировали Украину, Белоруссию, прибалтийские республики и Молдавию, а также значительные территории на юге России, Крым и частично Кавказ, т. е. 40 % европейской территории Советского Союза, где до начала войны проживало 45 % населения страны. Миллионы советских солдат попали в плен; миллионы граждан были угнаны на принудительные работы в Германию.
Ход войны в январе 1943 г. переломила битва за приволжский Сталинград. После нескольких недель боев на улицах города Красной армии удалось разбить и окружить армию генерала Фридриха Паулюса, взяв в плен и его самого. С этого момента началось долгое, мучительное отступление немцев на запад, продлившееся куда больше года. С 1941 г. СССР находился в союзе с Британией и США (Франция сопротивлялась недолго и уже в 1940 г. была оккупирована немцами), но второй, западный фронт, который мог ослабить давление на Советский Союз, все еще не был открыт, несмотря на страстные мольбы Москвы и бесконечные обещания западных держав. Восточный союзник Германии, Япония, еще в начале 1930-х гг. заняла китайскую провинцию Маньчжурия, спровоцировав приграничные столкновения, а в 1939 г. схлестнулась с Советским Союзом в боях на Халхин-Голе, где советскими войсками командовал подающий надежды генерал Георгий Жуков. Победа Красной армии убедительно доказала японцам, что легкой добычи им тут не видать, и в апреле 1941 г. СССР и Япония подписали пакт о нейтралитете. Обе стороны соблюдали этот договор на протяжении всей войны, однако советские руководители постоянно опасались, что Япония может его нарушить и втянуть их в войну на два фронта.
Немецкая оккупация территории СССР во время Второй мировой войны[22]
Во время войны страной управлял специально созданный чрезвычайный орган – Государственный комитет обороны (ГКО) под председательством Сталина, в оперативное бюро
