Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Разговоры вновь возобновились, и я рассмеялась про себя. Нужно было идти к ним — и не слушать чужой разговор. Я и так слишком уж много подсматривала в чужих сознаниях, так что подслушивать, было бы с моей стороны низко.

Заглянув в светлое помещение, я поняла, что этим местом пользовались по назначению одни Соня и Рики. Ну что ж, почему бы не составить им компанию?

Когда я появилась, разговоры не смолкли. Мое появление ничего не изменило, как это бывает в дешевых фильмах. Терцо и Самюель привычным жестом ласково обняли меня, продолжая говорить между собой и Пратом, дядя же просто отодвинул меня в сторону, чтобы договорить свою шутку, как всегда более пошлую и кровавую чем не хотелось бы услышать. Мизери и Ричард улыбнулись, покосившись в сторону Прата, и мы обменялись с ними улыбчивыми взглядами — Прат был в своем репертуаре. Грем и Ева вообще ни на кого не смотрели, и только Калеб протягивал мне руку, глядя на меня одну. Я позволила, иначе это и невозможно назвать, прижать себя к нему, настолько крепко, что казалось на миг это пресекло мое дыхание. Но болезненное ощущение тут же прошло, хватка ослабла, стоило нашим губам встретиться. И даже тогда, страх за него и всю мою семью не отступил, душа оставалась полупустой, и только руки и губы Калеба немного отогревали меня.

Калеб тоже волновался, и температура его тела поднималась, свидетельствуя об этом. Было, конечно же, комфортней пребывать в теплых объятьях, и все же как-то непривычно. И от этого понятное дело возрастала жажда, о чем свидетельствовали потемневшие, почти угольно-черные глаза.

На фоне второстепенных звуков, голос Калеба все же имел для меня приоритет, и я перестала слышать остальных. Почти можно было поверить, что мы здесь одни.

— Ты должна присматривать за Бет, фаза луны почти полная, она уязвима.

— Я постараюсь, — выдавив из себя мученическую улыбку, я хотела спросить, почему он говорит сейчас о деле. Но потом поняла, что и сама не готова говорить о своем страхе, а тем более об опасности. Мы с ним были словно два страуса, которые прятали головы в разговоры, как в песок, надеясь, что если не говорить о возможной угрозе, то ее и не будет.

— Я знаю.

Больше мы были не в силах о чем-то переговариваться. Все слова для меня казались какими-то пустыми, и тем более смеяться подобно остальным у меня не получалось. Калеб тоже не хотел, а я просто не могла. Нам двоим было не просто. Он хотел подумать, я же помечтать. А что если…. Но это только мечты.

Как я не хотела воспользоваться кухней по назначению, все же поесть не смогла, не смотря на то, что близнецам их завтрак явно понравился. Соня с интересом размазывала кашу по столу, следя за тем какой эффект это вызовет на лицах взрослых, Рики же не поддавался примеру сестры — ему каша явно понравилась, но время от времени он принимался есть ее руками, когда рука Самюель с ложкой застывала в воздухе.

Время неумолимо сокращалось. Я вздрогнула, когда пробило полдвенадцатого, а это значило что оставалось еще полтора часа, до того времени, как мои уйдут. И я могла еще целых полтора часа надеяться и верить, что все в порядке, все как всегда — обычное утро нашей перемешанной семьи.

Но обманывать себя не было смысла — после этой встречи все изменится. И вспоминая разговор с Аерасом, и его скептицизм относительно встречи, еще тогда почти знала, каким будет результат. Кажется, Калеб, как и я был еще одним существом в нашем доме, кто понимал это наравне со мной. Калеб не надеялся, что разговор с оборотнями изменит что-либо к лучшему, а тем более решит эти возникшие проблемы со сворой. Изегрим был слишком нагл и самодоволен, чтобы отступить. Даже без позволения Волчицы, он продолжит меня преследовать. Ему нравилось наше маленькое противостояние. В чем-то Изегрим напоминал Прата. И в одинаковой мере нравилось подобное приключение — когда они были охотниками, все изменялось.

— Ты будешь следить за всеми развитиями событий? — наконец Калеб снова обратился ко мне. Не знала, что успела соскучиться по его голосу!

— Конечно. Потому я и не устраиваю такого скандала, как Бет — у меня места в первом ряду! — пошутить не удалось. Мое мрачное лицо не располагало к веселью, но и Калеб улыбнулся в ответ столь же тяжело, как и я пошутила. Как хорошо мы понимали друг друга.

— Может не стоит? — предложил он, внимательно разглядывая меня.

— Не стоит следить? Я же сойду с ума!

— Понятно, — Калеб даже не стал на меня давить своим очарованием. Он просто хотел узнать наверняка, насколько серьезно я настроилась. Моя боевая готовность не отставала от него.

Постепенно, ближе к времени отъезда смех и разговоры прекратились. Члены моей семьи стали задумчивыми и более настороженными, чем казалась раньше. За молчанием открылось то, что они скрывали смехом. Тут же атмосфера стала гнетущей, и, конечно же, это отразилось на мне — голова постепенно начинала гудеть, из-за их возбужденных сознаний и одного обиженного. Бет дулась на всех подряд, а особенно на Теренса.

Они двое уже стояли на улице, когда я вышла за Калебом, чтобы опять приникнуть к нему, и уловила лишь концовку слов Теренса, не услышав сказанных перед этим слов Бет.

— Это не увеселительная прогулка. Подумай еще о ком-нибудь кроме себя — как я могу быть спокоен, и собран, когда ты заявляешь подобное!?

Мы хотели было вернуться в дом, но нас вытолкал обратно Прат, протискиваясь мимо.

— Ужас! — нарочито громко сказал он, обращаясь видимо к нам, но желая, чтобы его услышали и остальные. — Её нельзя куда-нибудь усадить играть с куклами? Это тебе не детский сериал с ужастиками — мы едем к твоим собратьям или может тебе хочется встретиться с ними? Питаешь какую-то слабость? Человеческое тело давит на тебя и хочется побегать вокруг луны со своими волчатами, такими же, как ты?!

Прат рассмеялся унизительно громко и, демонстративно развернувшись спиной к Бет и Теренсу, пошел к машине. Это было ошибкой.

Теренс не успел сдержать извивающуюся Бет вовремя, и не среагировал, когда она кинулась Прату на спину подобно кошке, сбивая его с ног. Калеб и остальные даже не дернулись, чтобы сделать что-либо, а я зачаровано смотрела на то, как Прат пытается отбиться от неумелых ударов Бет, которые были все же достаточно сильными.

Когда Теренс попытался ее снять, ему досталось одновременно от Прата и Бет, и он как кукла стремительно полетел в перекладины террасы, снося их. Остановила его стена дома. Тряся головой, он сел и тут же ринулся обратно. Но пока он добирался до любимой и обидчика, Бет несколько видоизменилась — лицо удлинилось, глаза пожелтели, даже больше — занялись огнем, а острые когти, выросшие на месте ногтей, вонзались в крепкую кожу Прата. При этом она по-прежнему оставалась похожа на человека.