Петербург - Алекс Кун

Закрепляя успех — подговорил типографию начать выпуск журнала с картинками «Грация». Тираж будет небольшой, цены высокие, но раскупать будут, думаю, как горячие пирожки. Журнал для мужчин выпускать пока поостерегся, хотя, подозреваю, его бы раскупали еще быстрее. Картинки для журнала готовили «гравюрные», с ручным раскрашиванием. Но лиха беда начало …

С самими благородными девицами дело шло удивительно хорошо. Отрядил к ним на преподавание ревизий итальянцев, в том числе и отметившихся в Вавчуге — пусть делятся опытом. Со следующего года несколько выпускниц поставлю в штат губернатора Петербурга ревизоршами. Остальных пошлю проверять флот, корпус и заводы — будет у школы «летняя практика». А у меня — с чем сравнивать результаты моей и итальянской проверок. Да и чиновникам с управленцами станет полезно периодическое встряхивание — намекну им, что проверки станут ежегодными выпускными экзаменами в школах — это заставит подумать многих казнокрадов.

Сами итальянцы находились в состоянии оргазма от работы. Похожи мы с этим народом чем-то. Им близка концепция — «чем хуже дела, тем интереснее работа». На меня обрушивали шквалы первички, потрясаемой финансистами перед моим носом, в подтверждение их слов — как все плохо. Не обращал внимания — итальянцы, что с них взять?!

Зато картину итальянцы таки собрали из разрозненной мозаики. Кривобокую, но уже понятную. Теперь шло оформление паев, и прописывание схем с уставами. Эти бумаги обеспечили мне не одну бессонную ночь. Правил предоставленные варианты уставных документов и распределял вклады на фонды, которые планировал содержать за счет своей, практически основной, доли в банке и производственном союзе. С сильным удивлением выяснил, что моя доля гораздо больше, чем было вложено денег. Во как! Оказывается, можно вложить в производство сто тысяч рублей, но сделать его таким, что финансисты оценивают его уже в 3 миллиона. Приятно.

А вот составлять уставы фондов, на которые и перевожу свою долю, вышло занятием затяжным — и дело опять уперлось в людей. Ну ладно еще социальный фонд, как и планировал, отошел под мальтийцев. Но были еще фонды на обучение и исследования. И тому и другому не хватало программы действий и исполнителей, понимающих, что от них хочу. В результате составление программ и уставов этих двух фондов сбросил на Лейбница и параллельно на Ньютона, который, кстати, крайне заинтересовался вопросами существования организации, распределяющей гранты на исследования и экспедиции, а так же, оплачивающей обучение перспективным студентам. Лейбниц заинтересовался фондами меньше, видимо, поглощенный борьбой за царевича, или с царевичем — это как посмотреть. Академию явно начало лихорадить. Ничего. Температура у больного поднялась, значит, с болезнью борется.

Еще одной наработкой, куда деть деньги — стал призовой фонд. Еще по своим морпехам и морякам, а потом и по артелям заметил — хороший денежный приз — прекрасный стимул. Учредил ежегодное вручение небольших премий по всем направлениям. Придумывать ничего не стал, в моей истории был прецедент — Нобелевская премия. Умирая, Альфред Нобель завещал все свое имущество продать и деньги положить в банк. С процентов от этого вклада выплачивать пять ежегодных премий, по физике, химии, литературе, медицине, и за вклад в «сплочение наций». При этом он особо подчеркнул, что премия может быть выдана любому, не зависимо от национальности и страны.

У меня фонд получался пожиже, и ограничил его только границами России. Но отдельно написал, что всякий, кто считает себя достойным этих наград, может приезжать в Россию и оставаться тут работать, получая возможность стать лауреатом премии.

Переругавшись со скаредными итальянцами, и выжав из них все, что было можно — остановился на премиях по физике, математике, химии, медицине с биологией, социологии с психологией, экономике, литературе, обучении, изобретательству, созиданию, управлению и … религии. Ровно двенадцать пунктов — сакральное в это время число. Часть из них понятны, часть, пришлось подробно расшифровывать. Что значит созидание? А как наградить строителей уникального корабля или лучшего собора? Как сказать человеку или группе людей, что они лучшие в своем деле? А управленцы? Думаете легко вытягивать заводы из цейтнотов? А штабы или командиры во время войны? Словом, должна быть своя премия и у тех, кто строит, сеет, копает или детали точит — как должна быть премия тем, кто этим всем управляет и защищает. Обучение вынес в отдельную премию, так как, по моему мнению — учителя это скелет государства. Армия, его кожа, экономика его кровь, а вот скелет — это учителя. Выдерни костяк и от государства останется бесхребетная амеба, с кожей, кровью, может даже с мозгами — но сделать она ничего путного не сможет. Ведь любому мускулу, чтоб напрячься и совершить движение тела, нужна опора — кости.

Религию может, и не стал бы включать — но потом решил, пусть будет. Времена такие, народ не поймет. Да и значимость премии с этим пунктом возрастет.

Определение пунктов — это только начало. Даже расписывание их на составляющие — это цветочки. Премиальный фонд потянул за собой раздел финансирования и проведения школьных и академических олимпиад, на которых определялись победители, входящие в столы по отбору кандидатов на премии в соответствующих областях. И все это требовало подробных «правил игры». Меня угробят эти подробности!..

Одному такой объем точно не осилить — отправил черновики и наброски в академию. Пускай творят, потом буду корректировать.

Стоит ли говорить, что на всем этом фоне меня завалили приглашениями на светские рауты? А рассказывать, как настойчиво зазывали в гости послы?

На короткий срок стал самой желанной фигурой в Москве. Даже получил четыре вызова на дуэли, от приревновавших меня, то ли к женам, то ли к вниманию света. Но честное слово, их дам, даже не видел, или не заметил, а со светом ничего сделать не мог. Выбрал в виде оружия дуэли кулаки — и эти балагуры отказались все, кроме одного. С ним мы мило пообщались у Чистых прудов, и он был удостоен чести познакомиться с моим любимым кастетом. Даже не интересно с этими вызывальщиками — ногами не бьют, замахиваются из-за спины, как молотобойцы. Рутина. Морпехи в спаррингах и то сильнее меня мутузили.

Самым правильным было бы не появляться на светских мероприятиях — но меня звала великая цель. Выжать вообще все деньги, какие были спрятаны по сундукам в стране, в день аукциона. А спрятано на Руси, должно быть очень немало.

Моей путеводной звездой, для убеждения бояр, дворян, послов и купцов, служил великий махинатор, товарищ Бендер. Его выступление в Васюках мне удалось повторить на бис аж на нескольких приемах, немножко скорректировав реалии.

Расписывая красоту будущего царского дворца и царской набережной, постоянно и навязчиво внушал мысль — столица переезжает в Петербург, если не сегодня, так завтра. Словом, артподготовку провел на высшем уровне и под жаркими лучами интереса.

Покушения на меня может и были — но принципиально ничего не ел и не пил на приемах, за что получил еще один вызов на дуэль, и таки пристрелил придурка. Уж больно подозрительно он настаивал с ним выпить. Даже забрал себе пистолет убиенного — надо будет поковыряться на досуге над свежей инженерной мыслью супостата. Но, что ни говори, в тот раз мне просто повезло — слишком хороший был стрелок, но не учел, что противник может качаться и при этом лупить несколько раз подряд из револьвера. А в правилах запрета ни на то, ни на другое не имелось. И даже в этих условиях соперник показал себя молодцом — пуля вжикнула где-то совсем рядом, даже волосы на голове зашевелились. Правда, это они скорее не от ветра, а просто вставая дыбом. Но все хорошо, что хорошо кончается.

Ездил по городу, стараясь придумывать дорогу на ходу, и не повторятся. Расквартировал на подворье два капральства морпехов, и еще два в Академии, прикрывать, в том числе, царевича. Моя жизнь в Москве стала напоминать сводки с фронта. Если так живут олигархи — то мне этого счастья даром не надо. Никакие деньги и власть этого не стоят.

Незаметно наступило 12 декабря — срок, назначенный для аукциона.

Ужас, который преследовал меня, начиная с первого визита тезки, в лицах просителей, наконец-то вылился в просторную залу московского гостиного двора.

Можно было и в Кремле проводить собрание, но мне жаловались, что бояре договариваются со стражей ворот — и рисковать посещаемостью не стал.

Несколько раз приходилось оглашать правила аукциона, в том числе, про подставных лиц. А то знаю эту братию, пригонят народа задирающего цены до небес, а потом не расплачивающегося, и далее такие воротилы будут пытаться купить втихаря не выкупленные участки. Наивные. Озвучил, что всех не расплатившихся будет ждать радушная встреча у Ромодановского, с ним специально этот момент оговаривал. А участки поступят на повторный аукцион.