Обширней и медлительней империй (сборник) - Урсула Ле Гуин

– Чушь, – отозвалась Сладкое Сегодня.

– Если я провалюсь сквозь пол, – начала Лиди. Она направилась к двери, напряженно и осторожно, словно сквозь густой туман, и пробормотала что-то неразборчивое, вроде бы «марля».

Сладкое Сегодня вышла следом за ней.

– А я тоже вижу звезды! – объявил Риг.

– Тише, – сказал Карт, обнимая его за плечи.

– Вижу! Я вижу вокруг звезды. И еще я вижу порт Be… И могу увидеть все, что захочу!

– Да, конечно, но теперь помолчи, – пробормотала мать.

Ребенок вырвался, топнул ногой и завизжал:

– Могу! Я тоже могу! Я могу видеть все! А Астен не может! И тут есть планета, есть! Нет, не хватай меня! Не надо! Отпусти!

Угрюмый Карт унес вопящего ребенка. Астен повернулась и крикнула Ригу вслед:

– Тут нет никакой планеты! Ты все выдумал!

– Астен, уйди, пожалуйста, в нашу комнату, – попросила мрачная Орет.

Астен залилась слезами, но подчинилась. Орет, извинившись взглядом перед остальными, вышла следом за ней в коридор.

Четверо оставшихся на мостике стояли молча.

– Канарейки, – бросил Шан.

– Кхаллюцинации? – предложил поникший Гветер. – Чартен-влияние на чрезмерно чувствительные организмы, может быть?

Тай кивнула.

– В таком случае действительно ли ансибль не функционирует, или его неисправность – наша общая галлюцинация? – спросил после паузы Шан.

Гветер подошел к ансиблю; на сей раз Тай шагнула в сторону, уступая ему дорогу.

– Я хочу отправиться вниз, – сказала она.

– Не вижу причин для запрета, – без особого восторга сказал Шан.

– Кхаких причин? – спросил через плечо Гветер.

– Ведь мы для этого здесь, разве нет? Мы же для этого вызвались добровольцами, так ведь? Чтобы проверить мгновенную… трансилиентность – доказать, что она работает, вот для чего! А при отказавшем ансибле Be получит наш радиосигнал лишь через семнадцать лет!

– Мы можем просто-напросто вернуться через чартен на Be и все им рассказать, – заметил Шан. – Если мы сделаем это сейчас, то пробудем… здесь… около восьми минут.

– Рассказать? Что рассказать? Какие у нас доказательства?

– Анекдотичные, – сказала Сладкое Сегодня, незаметно вернувшаяся на мостик; она перемещалась, как большой парусный корабль, поразительно бесшумно.

– Лиди оказалась права? – спросил Шан.

– Нет, – ответила Сладкое Сегодня и села на место Лиди, за консоль СКОКСа.

– Прошу общего разрешения отправиться на планету, – сказала Тай.

– Я спрошу остальных, – ответил Гветер и вышел. Через некоторое время он вернулся с Картом.

– Отправляйся, если хочешь, – сказал гетенианец. – Орет пока побудет с детьми. Они… Мы все чрезвычайно дезориентированы.

– Я отправлюсь вниз, – сказал Гветер.

– А можно мне тоже? – почти шепотом спросил Беттон, не поднимая глаз на лица взрослых.

– Нет, – ответила Тай одновременно с Гветером, сказавшим: «Да».

Беттон быстро взглянул на мать.

– Почему нет? – спросил ее Гветер.

– Нам неизвестен риск.

– Планета была обследована.

– Кораблями-роботами.

– Мы же будем в скафандрах. – Гветер был искренне озадачен.

– Я не хочу нести ответственность, – процедила Тай.

– Но разве ее понесешь ты? – спросил еще более озадаченный Гветер. – Ее разделим мы все. Беттон – член экипажа. Не понимаю.

– Я знала, что ты не поймешь, – бросила Тай, повернулась к ним спиной и вышла. Мужчина и мальчик остались; Гветер смотрел вслед Тай, а Беттон – на ковер.

– Мне очень жаль, – пробормотал Беттон.

– И напрасно, – отозвался Гветер.

– Что, что вообще происходит? – спросил Шан подчеркнуто невозмутимым голосом. – Почему мы… Мы все время ссоримся, приходим и уходим.

– Это воздействие пережитого чартена, – сказал Гветер.

Сидящая за консолью Сладкое Сегодня повернулась к ним:

– Я послала сигнал бедствия. Я потеряла управление системой СКОКС. А радио… – Она кашлянула. – Радио, похоже, работает неустойчиво.

Наступило молчание.

– Ничего этого не происходит, – сказал Шан… или Орет, но Орет находилась с детьми в другой части корабля, поэтому не могла сказать: «Ничего этого не происходит», – и это, должно быть, сказал Шан.

Цепочку причин и следствий описать легко, прекращение причин и следствий – трудно. Для тех, кто живет во времени, последовательность событий является нормой, единственной моделью и одновременно кажется кашей, мешаниной, безнадежной путаницей, и описание этой путаницы безнадежно сбивает с толку. По мере того как члены экипажа-организма переставали воспринимать этот организм стабильно и теряли возможность общаться и обмениваться своими восприятиями, индивидуальное восприятие становилось единственной путеводной нитью в лабиринте их дислокации. Гветеру казалось, что он находится на мостике вместе с Шаном, Сладким Сегодня, Беттоном, Картом и Тай. Ему казалось, что он методично проверяет системы корабля. СКОКС отказал, радио то работало, то нет, а внутренние электрические и механические системы корабля оказались в порядке. Он послал на планету беспилотный лэндер и вернул его на борт; похоже, тот функционировал нормально. Ему казалось, что он спорит с Тай по поводу ее решения отправиться на планету. Поскольку он признал ее нежелание доверять показаниям корабельных приборов, ему пришлось согласиться и с ее доводом о том, что лишь вещественное доказательство подтвердит то, что они прибыли к месту назначения, М-60–340-ноло. И если им придется провести следующие семнадцать лет, возвращаясь на Be в реальном времени, то неплохо будет прихватить и доказательство, пусть даже в виде комка слизи.

Эту дискуссию он воспринимал как совершенно рациональную.

Ее, однако, прервали не характерные для экипажа вспышки эгоизма.

– Если решила лететь, так лети! – крикнул Шан.

– А ты мной не командуй, – огрызнулась Тай.

– Кому-то надо держать здесь все под контролем, – сказал Шан.

– Только не мужчинам, – заявила Тай.

– Только не терранам, – сказал Карт. – У вас что, нет самоуважения?

– Стресс, – сказал Гветер. – Все, хватит. Хватит, Тай, Беттон. Довольно. Пошли.

В лэндере Гветеру все было ясно. События развивались одно за другим, как и положено. Управлять лэндером очень просто, и он попросил Беттона посадить его. Мальчик охотно согласился. Тай, как всегда напряженная и сжатая, сидела, стиснув на коленях кулаки. Беттон с показной небрежностью справился с управлением корабликом и откинулся в кресле, тоже напряженный, но гордый.

– Мы сели, – сказал он.

– Нет, не сели, – возразила Тай.

– Приборы показывают – контакт есть, – сказал Беттон, теряя уверенность.