Радуга Шесть - Том Клэнси

— Да, мы потратили огромные деньги, — сказал Фрэнк Вилькерсон.

— Где расположены ваши силы, готовые немедленно реагировать на беспорядки? — спросил Чавез. Полковник сделал жест и повернулся.

— Вон там.

— Эй, да ведь это так приятно! — воскликнул Чавез, входя в прохладный водяной туман.

— Да, это действительно приятно. Этот туман снижает температуру примерно на пятнадцать градусов. Я полагаю, что многие посетители будут приходить сюда во время соревнований, чтобы немного охладиться. Видишь, у нас здесь установлены телевизионные экраны, так что они смогут одновременно следить за соревнованиями.

— Да, это пригодится, Фрэнк. А как относительно атлетов?

— У нас размещены такие же устройства в туннелях, по которым они выходят на поле стадиона, а также в главном туннеле, через который они пройдут, выходя на парад. Но, выйдя на поле, им придется мириться с жарой и потеть.

— Пусть господь поможет марафонцам, — сказал Чавез.

— Совершенно верно, — согласился Вилькерсон. — Там будут расставлены медицинские пункты в разных местах марафонской дистанции. Прогноз погоды на ближайшие две недели — чистое небо и жара. Но у нас много пунктов первой помощи в местах соревнования олимпийцев. Это особенно понадобится на велодроме.

— Гаторейд, — заметил Чавез после секундного размышления.

— Что?

— Это спортивный напиток, вода и масса электролитов, помогающих избежать теплового удара.

— Ах да. У нас есть нечто подобное. Кроме того, соляные таблетки. Целые ведра.

Через несколько минут они вошли в помещение службы безопасности. Чавез увидел солдат австралийского SAS, отдыхающих в креслах в прохладной атмосфере кондиционированного воздуха. Рядом стояли телевизоры, чтобы они могли наблюдать за соревнованиями, и другие экраны, по которым они могут следить за критическими точками. Вилькерсон представил гостей находящимся здесь австралийским солдатам, после чего произошел обмен рукопожатиями и послышались приветственные возгласы, все это с открытым дружелюбием, которым славятся австралийцы. Их сержанты сразу разговорились с сержантами «Радуги», и скоро была достигнута атмосфера взаимного уважения. Профессиональные солдаты сразу распознали своих коллег, их братство было братством элиты.

Комплекс в Канзасе быстро заполнялся. В первый день Попов занимал единственную комнату на четвертом этаже, но теперь были уже заняты по крайней мере шесть соседних.

Глядя наружу, он видел, как быстро заполняются парковочные площадки личными автомобилями тех, кто приехал сегодня. Попов подсчитал, что на поездку из Нью-Йорка потребуется от двух до трех дней, так что приказ вывозить людей поступил недавно, но где грузовые машины с их имуществом? Если люди собираются жить здесь неопределенно долго, то приходится принимать во внимание, что это всего лишь отель — пусть комфортабельный, но это не тот комфорт, который существует в местах постоянного проживания. Семьи с маленькими детьми могут быстро сойти с ума из-за постоянной близости с малышами. Он увидел молодую пару, разговаривающую с другой, и услышал обрывок разговора, когда проходил мимо. Они были явно взволнованы зрелищем диких животных, которых увидели, проезжая мимо. Действительно, олени и другие подобные животные красивы, подумал Попов, молча соглашаясь с ними, но вряд ли они заслуживают такого оживленного обмена мнениями по этому предмету. Разве это не те талантливые ученые, работающие в «Горайзон Корпорейшн»? Они разговаривали, как юные пионеры, впервые выехавшие из Москвы и с изумлением разглядывающие «чудеса» в совхозе. Входя в свою комнату, бывший офицер КГБ подумал о том, что гораздо интереснее побывать в театрах Вены или Парижа. Но тут ему в голову пришла другая мысль. Все эти люди — любители природы. Может быть, он сможет сам ознакомиться с их интересами. Разве у него в комнате не стоит целый ряд видеокассет?

Да, вот они. Попов нашел их и вставил одну в видеомагнитофон и включил телевизор.

А-а, опять озоновый слой, о котором люди на Западе так переживают. Попов подумал, что сам он начнет проявлять беспокойство не раньше, чем антарктические пингвины, живущие прямо под озоновой дырой, станут умирать от солнечных ожогов. Тем не менее он продолжал смотреть и слушать. Оказалось, что видеокассета выпущена какой-то группой под названием «Земля прежде всего», а ее содержание, скоро заметил Попов, было таким же спорным, как все, производимое в СССР государственными кинокомпаниями. Эти люди были действительно крайне взволнованы и призывали к закрытию различных промышленных компаний, производящих вредные химические вещества. Но что тогда будет с кондиционированием воздуха? Значит, они требуют отказаться от кондиционирования воздуха, чтобы спасти пингвинов от излишнего ультрафиолетового излучения? Что за глупость!

Попов засек по таймеру, что фильм продолжался пятьдесят две минуты. Следующая кассета, выбранная им и произведенная той же группой, касалась плотин. Показ открылся проклятиями по адресу «преступников, губящих окружающую среду», которые спроектировали и построили гидроэлектростанцию Гувера на реке Колорадо.

Но ведь это электростанция! Разве людям не нужно электричество? Разве гидроэлектростанции не являются самыми чистыми источниками электричества? Эта самая видеокассета, созданная в Голливуде, наверняка использовала в процессе производства то самое электричество, которое вырабатывается на этой гидроэлектростанции. Кто эти люди? — пытался понять Попов. Друиды? Это слово опять вернулось к нему. Жертвоприношение девственниц, обожествление деревьев. Если это так, то они приехали в странное место. Почти невозможно увидеть деревья на равнинах западного Канзаса, покрытых полями пшеницы.

Друиды? Поклонники природы? Он перемотал ленту, проверил использованные периодические издания и нашел еще одно, опубликованное этой группой «Земля прежде всего».

Что это за название? Земля прежде — прежде кого? Статьи журнала были наполнены ядом ярости против осквернения планеты цивилизацией. Да, открытая добыча полезных ископаемых — действительно безобразная вещь, с этим он вынужден согласиться. Планета должна быть прекрасной и оберегаемой. Он, подобно большинству людей, наслаждался зрелищем зеленых лесов, и то же самое относится к картине пурпурных скал на безлесных горах. Если бы существовал бог, он стал бы отличным художником, но... что это такое?

Человечество, говорилось в другой статье, является разновидностью паразитов на поверхности планеты, уничтожающих природу, вместо того чтобы выхаживать ее. Люди явились причиной гибели многих видов животных и растений и потому лишились права жить на планете, продолжал он чтение полемической статьи.

Это странное заблуждение, подумал Попов. Разве газель, оказавшаяся перед нападающим на нее львом, обратится к полиции или адвокату, отстаивая свое право на жизнь? А семга, плывущая вверх по течению, чтобы метать икру, протестует против челюстей медведя, выхватывающего ее из воды и разрывающего на части, чтобы удовлетворить голод? Действительно ли корова равна человеку? Если так, то в чьих глазах?

В Советском Союзе верили почти с религиозной убежденностью, что американцы, несмотря на свою мощь и богатство, являются безумным, некультурным и непредсказуемым народом. Они жадные, источник их богатства заключается в ограблении других народов, и они эксплуатируют эти народы ради собственных интересов. Попов понял ложь этой пропаганды уже во время своего первого выезда за границу, но он одновременно узнал, что и западные европейцы считают американцев тупыми и слегка безумными.

Если эта группа «Земля прежде всего» действительно представляет Америку, то европейцы, несомненно, правы. Но ведь и в Европе находятся люди, которые обрызгивают цветным спреем тех, кто носит меховые шубы. Норки имеют право на жизнь, заявляют они. Норки? Эти грызуны с хорошей тепловой изоляцией, продолговатые крысы с теплым мехом? Эти грызуны имеют право на жизнь? По какому закону?

Только этим утром, во время конной прогулки, спутники возражали против его предложения убивать — как их название? Луговых собачек, еще один вид крыс, чьи норы в земле могут сломать ноги лошадям, на которых они ехали, но чем они аргументировали это? Луговые собачки живут здесь, это их среда обитания, а лошади и люди не живут? Откуда такая забота о крысах? Благородные существа, ястребы и медведи, олени и эти странно выглядящие антилопы, они, по крайней мере, красивые. Но крысы? У него были похожие беседы с Брайтлингом и Хенриксеном, которые также казались необычно влюбленными в существа, которые живут и ползают снаружи. Интересно, каково их мнение о москитах и ядовитых красных муравьях.

Может быть, в этих друидических глупостях и таится ответ на самый главный вопрос?

Попов подумал об этом и решил, что ему необходимо образование, хотя бы для того, чтобы уверить себя, что он не оказался нанятым на работу безумцем, не просто безумцем, а массовым убийцей? В настоящий момент эта мысль не показалась ему успокоительной.