Дурацкие игры магов. Книга вторая. - Анфиса Кохинор

Жилые помещения остались позади. По длинной винтовой лестнице Хранительница спустилась в мрачное подземелье замка и, ступая атласными туфельками по обломкам камней, осколкам стекла и грязным лужам, побрела вперёд. Стася машинально зажигала факелы, скользила взглядом по серым, заросшим мхом стенам, и ждала очередной команды, чтобы тут же выполнить её.

"Здесь".

Хранительница остановилась перед массивно железной дверью, попыталась открыть, но та не поддалась.

- Кевин!

И они навалились вдвоём. Зловеще скрипнув, дверь распахнулась, и глазам открылась большая мрачная комната с низким сводчатым потолком. У дальней стены - грубо сложенный очаг, стены увешаны полками с какими-то железками. В центре возвышался дощатый стол, покрытый тёмными пятнами и разводами.

- Ложись.

Стася подтолкнула юношу в спину, и он на негнущихся ногах добрёл до стола. Разум отказывался воспринимать действительность. "Это не я. Это происходит не со мной, - отрешённо повторял Кевин, вытягиваясь на жуткой столешнице. - Я не вынесу пыток. Неужели провидица солгала?" С хлопком вспыхнуло пламя в очаге, и юноша повернул голову. Хранительница натянула на руки плотные кожаные рукавицы, взяла длинный железный прут и сунула его в огонь. Металл почернел, раскалился и стал оранжево-красным, как вулканическая лава. Кевин видел её на картинке в книжке, которую читал, когда был свободным. Он вдруг представил, как тонет в раскалённом море, и душу захлестнула паника. Вскрикнув, юноша вскочил и рванулся было к двери, но воздушная волна подхватила его, швырнула обратно на стол, скрутила руки и ноги так, что Кевину послышался хруст собственных костей. Он застонал от бессилия и боли, умоляюще взглянул на Хранительницу, но та лишь равнодушно пожала плечами:

- Ты тоже его жертва.

- Чья?

Кевин дрожал, как осиновый лист.

- Смерти, - оскалилась в улыбке Станислава и опустила раскалённый прут на живот брата.

Чудовищная боль пронзила тело. В ноздри ударил запах горящей одежды, палёного мяса, и камиец заорал, разрывая лёгкие и горло.

Стася отпустила прут, и он тут же скатился с живота жертвы. Чертыхнувшись, Хранительница подняла его, вернула на место и, не обращая внимания на истошные крики, прижала к телу брата. Закрепив прут с помощью магии, она неторопливо пошла вдоль полок, выбирая инструмент для следующей пытки - впереди, как сказал голос, ждал длинный рабочий день. "Я палач", - подумала Стася и ничего не почувствовала.

- И не почувствую, пока на этом столе не окажется Дима, - пробормотала она, покрутила в руках широкий зазубренный нож и, криво ухмыльнувшись, направилась к столу.

Глава 16.

Оргия.

Проснулся Артём поздно. Вылезать из-под тёплого одеяла не хотелось, и осторожно, чтобы не потревожить сладко сопящую Веренику, он закинул руки за голову и стал рассматривать узор на обоях. Тёмно-зелёные завиточки плавно перетекали в коричневые, причудливо изогнутые веточки, к которым лепились жёлтые, как яичный желток, цветы.

- И в этой убогой комнатёнке я провёл первую брачную ночь? - возмущённо пробормотал Артём и закрыл глаза, обдумывая, какой рисунок хотел бы видеть на обоях.

Но в голову, как назло, лезли образы багрово-чёрных роз, грязно-фиолетовых ирисов и хищных лесных орхидей угрюмых коричневых оттенков. Ни один из этих цветков не подходил для украшения супружеской спальни. Артём нахмурился, попытался представить чудесные цветы Белолесья, и перед внутренним взором возник цветущий луг. Яркие, радужные краски подняли настроение, но, увы, ненадолго. Посреди луга проступило тёмное, мрачное пятно. Оно росло и разливалось, словно из благословенной земли волшебного леса вдруг забил грязный, маслянистый источник. Жирные ручейки жадными щупальцами расползались по лугу, губя его многоцветную красоту.

- Хватит! - забыв про спящую рядом жену, выкрикнул временной маг, распахнул глаза и помотал головой, чтобы окончательно избавиться от неприятных видений. - Белолесье не позволит уничтожить себя! И нечего меня пугать!

Вереника что-то недовольно пробормотала во сне, заворочалась, и Артём успокаивающе погладил её по голове.

- Спи, радость моя! - прошептал он и выскользнул из-под одеяла.

Сев на край постели, маг подобрал с пола небрежно брошенные брюки и начал одеваться. Картина гибели белолеской поляны привела его в дурное настроение. Артёму нестерпимо захотелось увидеть Диму, рассказать о жутком видении, услышать его логичные, правильные объяснения и успокоиться. Он накинул на плечи чёрный плащ, подошёл к зеркалу, провёл пятернёй по растрёпанным волосам. На причёску это нисколько не повлияло, но Артём счёл утренний туалет законченным и направился было к двери, однако капризно-сонный голосок остановил его:

- Куда ты собрался, Тёма? Мы женаты меньше суток, а ты уже бежишь от меня?

- Я думал, что ты захочешь поспать подольше… - стал неумело оправдываться молодой муж. Он повернулся к Нике и виновато потупился: - Я хотел приготовить завтрак и подать тебе в постель…

- Не смеши меня, Тёма! Приготовить завтрак ты мог бы, не вылезая из кровати. Так куда ты собрался?

- К Диме и остальным. Хотел посмотреть…

- А меня, значит, бросил?! - Голубые глазки наполнились слезами. - Я твоя жена, я хочу всё время быть рядом, а ты…

Девочка горько всхлипнула, уткнулась в подушку и заплакала. Несколько секунд Артём смотрел на неё, размышляя, что сделал не так, но разумного объяснения слезам жены не нашёл. "Я же не собирался её бросать! Попил бы кофе с друзьями и вернулся. Что здесь такого?"

Маг приблизился к кровати, прямо в одежде забрался на неё и обнял девочку:

- Почему ты плачешь, радость моя? Я люблю тебя и сделаю принцессой Камии, как обещал! Хочешь, мы сейчас же отправимся в Ёсс?

- Хочу, - шмыгнула носом Ника. - Только позавтракаем сначала.

Она быстро чмокнула Артёма в щёку, выскользнула из его объятий и мгновенно оказалась возле зеркала. Выбор платья не занял много времени, всего-то минут пятнадцать-двадцать! И хотя Артёму нравилась наблюдать за тем, как переодевается Вереника, в душе он порадовался, что женился на магичке. Сколько времени занял бы туалет, одевайся она, как обычная женщина?..

- Готово! - Вереника притопнула атласной туфелькой и радостно улыбнулась мужу: - Идём, Тёма, есть, ужас, как хочется!

- Сейчас всё будет! - хихикнул Артём, и они оказались в столовой.

- Не фига себе!..

Ника присвистнула и, разинув рот, стала рассматривать комнату, ещё вчера уютную и чистую, а сегодня…

Столовая напоминала поле боя и городскую помойку одновременно. Глиняные горшки с красно-белыми геранями - сброшены на пол, нежные цветы умирали среди пыли и черепков. Фикусы, гордость Хранительницы, как раненые солдаты лежали на боку, а высыпавшаяся из вазонов земля ровным слоем устилала пол. На светлых обоях тёмнели мокрые грязные пятна. Натюрморты еле держались на стене, каждую секунду рискуя свалиться на пол. Овальный стол, лишённый искусно вышитой скатерти, выглядел так, как выглядит стол в затрапезной таверне после дикой, безудержной попойки взвода солдат: пустые бутылки, осколки стекла, остатки еды на тарелках. Правда, относительно чистый кусочек на столе всё же имелся. На нём стояла длинная керамическая бутылка и четыре бокала с остатками коричневатого, густого напитка. Дополняли натюрморт рассыпанная веером колода и прозрачная шариковая ручка. Но больше всего молодожёнов поразил не разгром столовой, а виновники этого безобразия. Ричард с громким "И-го-го!" носился по грязному полу на четвереньках, катая на спине пьяного и счастливого Хавзу. Причём одеты всадник и его конь были весьма странно. На инмарском воине красовались широкие синие шаровары и просторная рубаха, сияющая золотыми солнышками, а голый торс камийца прикрывал короткий чёрный плащ с красным подбоем.