История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Создание империи Карла находило свое высокое оправдание у людей; великая Франкская монархия, в которой национальности были еще слабо обособлены друг от друга, понималась как новая христианская республика. Желание освободить Рим Из-под власти византийцев, необходимость противопоставить наводившему ужас исламу сильную христианскую власть и затем интересы папства — все это послужило основами императорской власти Каролингов. Но эта теократическая империя Распалась под натиском своего внутреннего роста. Брожение, совершавшееся в обществе, в котором были перемешаны древние и новые, римские и германские начала, привело к падению вторую империю; ленная система создала из должностных лиц местных наследственных государей; светская власть была совмещена с духовной; в организме монархии совершалась непрерывная борьба обладания и права; последовавший распад империи был еще ускорен наследственными дележами. Одновременно стали сильно обособляться национальности; в Средней Европе обозначились две враждующие между собой группы, и империя, просуществовав 150 лет, распалась; затем наступило время, напоминавшее условия, существовавшие до возникновения империи: нашествие новых варваров, норманнов, венгров, славян и сарацин; разорение провинций; гибель наук и искусств; варварские нравы; возвращение церкви к тому более низкому положению, которое она занимала до Карла; упадок авторитета пап, утративших и свою духовную власть, и созданное Пипином и Карлом церковное государство; а в Риме — дикая борьба партий среди знати, еще более опасная, чем при Льве III. Правда, итальянцы пытались сделать Римскую империю национальной; но эта попытка окончилась неудачей, и само папство стало искать своего спасения в императорской власти, восстановленной чужеземным королевским домом, далеким и Италии, и Риму.

В этот раз Римская империя была восстановлена немецким народом; но людям уже невозможно было вернуться в круг идей времени Карла. Традиция империи была еще сильна, в Германии слышались голоса, сокрушавшиеся о падении империи и горячо желавшие восстановления ее как великого благодеяния для мира; тем не менее благоговение людей к этому институту было поколеблено злополучным ходом исторических событий за полтора века. Связующего единства монархии Карла уже не существовало больше; Франция, Германия и Италия представляли отдельные страны, и из них каждая стремилась создать самостоятельные политические формы. Когда Оттон I восстанавливал империю, было ясно, что справиться с такой задачей может только великий человек; слабой личности не могла быть под силу борьба с ленной системой, с папством и с национальными интересами. С восстановлением Римской империи была воссоздана, конечно, великая политическая форма, но в общем, эта форма была все-таки искусственной и возможной только в идее. Победитель венгров, славян и датчан, покровитель Франции и Бургундии, властитель Италии, герой — миссионер христианства, завоевавший ему новые области, человек этот вполне мог быть новым Карлом. Его собственная страна все еще называлась империей франков, и его немецкий язык — франкским. Со времени Оттона римская императорская власть надолго перешла к немецкому народу, и на долю этого сильного народа выпала славная, но неблагодарная задача быть атласом мировой истории. Влияние Германии вскоре же сказалось в реформе церкви и в возрождении наук, а в самой Италии германское начало породило городские республики. Таким образом, Германия и Италия — страны, в которых начала германское и античное нашли свое наиболее яркое выражение, в которых человеческая мысль достигла наибольшего могущества, — были приведены исторической необходимостью к союзу, сохранявшему свою силу в течение долгого времени. Потомству, однако, нет оснований сетовать, что Римская империя явилась тяжелым роком для Германии и принудила последнюю в течение столетий проливать кровь по ту сторону Альп: всем этим были созданы основы общеевропейской культуры, и современное человечество обязано ими по преимуществу соединению Германии с Италией.

2. Грамота Оттона. — Иоанн и римляне присягают ему. — Иоанн устраивает заговор против императора и призывает в Рим Адальберта. — Оттон снова вступает в Рим, и папа бежит из города. — Император лишает римлян права свободного избрания папы. — Ноябрьский собор. — Низложение Иоанна Х II. — Лев VIII. — Неудачное восстание римлян. — Оттон покидает Рим

13 февраля император Оттон даровал папе хартию, которой за ним и его преемниками утверждались все права и владения, предоставленные святому престолу прежними договорами с Каролингами. Восстановление империи, переход императорской власти к саксонскому королевскому дому и, наконец, те запутанные отношения, в которых находились Италия и церковное государство, — все это делало необходимым дарование такой хартии. Оригинала этой грамоты не существует, но в ватиканском архиве сохраняется ее копия, подлинность которой признается новейшими исследованиями. Некоторые сомнения в подлинности хартии остаются все-таки неустраненными, так как и форма, и содержание ее отчасти возбуждают сомнение, но не подлежит спору то, что Оттон вновь утвердил церковное государство во всем объеме, какой оно имело при Каролингах, и вместе с тем сохранил за собою императорские права, поскольку они были определены именно конституцией Лотаря: право утверждения выборов папы и отправление правосудия в Риме через императорских послов.

Сам папа принес присягу в верности императору, обещая никогда не изменять ему и не переходить на сторону Беренгара; принесли присягу в повиновении Оттону также и римляне, и, таким образом, между королем, папой и городом были восстановлены отношения, существовавшие при Каролингах. Положение Иоанна было, однако по-прежнему полно противоречий. От своего отца он наследовал в Риме власть государя, которую затем соединил с папской властью. За революцией последовала, таким образом, реставрация, в свою очередь завершившаяся установлением императорской власти. Римская аристократия оказывалась теперь возвращенной под власть императора и папы. Та самостоятельность, которой знать так долго пользовалась при Альберике, уже не существовала, и прежняя рознь между папой и римлянами должна была обнаружиться еще с большей силой.

Со стороны казалось, что с восстановлением империи Оттон даровал Риму свободу, вернув церкви все ее права и избавив город от тирании распутных женщин и надменной знати. Но новый император не мог не чувствовать стыда при виде папы, которым был отдавшийся разврату юноша, и должен был предвидеть, чего следует ему ожидать от сына Альберика. 14 февраля 962 г. Оттон покинул Рим и направился в Верхнюю Италию, где оставался Беренгар, укрепившийся в замке S.-Leone при Monte Feltro. Этот последний представитель итальянской национальности должен был быть свергнут, чтобы Оттон мог вполне чувствовать себя императором.

Но едва Оттон покинул Рим, как Иоанн XII уже почувствовал тяжкое иго императорской власти. Последствия похода Оттона в Рим превзошли расчеты Иоанна; освободитель церковного государства оказался повелителем папы, решившим быть действительным императором. Такой монарх, как Оттон, не мог, конечно, Удовольствоваться смиренным положением Карла Лысого. И вот Иоанн нашел, что лучше считать все происшедшее несбывшимся и, подстрекаемый знатью, вступил в переговоры с Беренгаром и Адальбертом. Императорская партия в Риме следила, однако, за каждым шагом Иоанна и дала знать о его измене Оттону, когда он весной 963 г. был в Павии. Посланные этой партии рассказали Оттону, какую развратную жизнь ведет Иоанн, говорили, что он обратил Латеран в дом терпимости и расточает достояние церкви, раздавая города и имения своим наложницам; что ни одна порядочная женщина уже не решается отправиться в Рим на богомолье, опасаясь стать жертвой развратного папы; что город разорен, церкви разрушены и через их развалившиеся крыши на алтари льет дождь. Ответ, которым Оттон извинил поведение Иоанна, является убийственной характеристикой положения папства того времени. «Папа, — сказал Оттон, — еще мальчик, и примеры достойных людей его исправят». Чтоб удостовериться в положении дел в Риме, Оттон отправил туда своих послов, а сам направился осаждать замок S.-Leone, где находились Беренгар и Вилла. Летом 963 г., во время нахождения здесь Оттона, к нему явились папские нунции, Димитрий, сын Мелиоза, и протоскриниарий Лев; они должны были выразить неудовольствие, что Оттон завладел церковными имениями и намерен присвоить себе также замок S.-Leone, собственность Св. Петра. Оттон, действительно не спешивший с возвращением некоторых патримониев, ответил, что он передаст имения церкви только тогда, когда они окончательно будут отняты у узурпаторов. Имея в своих руках доказательства вероломства Иоанна, Оттон, кроме того, мог показать нунциям перехваченные письма Иоанна к греческому императору и к венграм, которых папа в этих письмах призывал напасть на Германию. Отправленные затем в Рим императорские послы объявили папе, что их государь готов и присягой, и Божьим судом на поединке очистить себя от подозрения в нарушении данной им раньше клятвы. Но послы эти не нашли благосклонного приема едва только они удалились в сопровождении папских нунциев, как в Риме появился Адальберт. Этот юный претендент играл по отношению к Оттону ту же печальную роль, на которую некогда был обречен судьбою Адельхис. В то время как отец Адальберта защищал замок S.-Leone, он сам неутомимо носился всюду, разыскивая союзников. Он призывал на помощь византийцев, устремился в Фраксинету к сарацинам, затем, как некогда Секст Помией, направился на Корсику и отсюда вел переговоры с папой; наконец он высадился в Чивита-Веккии, и ворота Рима дружественно раскрылись перед ним.