Изгнанники - Михаил Михеев

Со стороны же нового Амстердама было восемнадцать линейных кораблей, плюс ударная группа – линейный крейсер, в разы превосходящий все, что даже теоретически могло быть у противника, и четыре "поморника", которые на двоих без проблем рвали любой английский или французский линкор. Фактически, англо-французская эскадра имела менее чем полуторный численный перевес. Учитывая же, что даже старые линкоры имперского производства хоть немного, но превосходили имеющуюся у них сейчас сборную солянку, это преимущество и вовсе опускалось к смехотворному минимуму. Начинать же бой в такой невыгодной ситуации – занятие рискованное.

Конечно, оставалась еще подготовка экипажей – как ни крути, а у англичан с французами она наверняка была выше. Хотя… несколько недель похода и реальных военных действий тоже кое-что значат. При любых раскладах в случае схватки трупов с обоих сторон будет куча. Соломину было интересно, готовы ли к такому раскладу его внезапные противники – платить кровью непонятно за что способен далеко не каждый. В прошлый раз французы, к примеру, сломались, имея еще хорошие шансы на победу. Правда, англичане не трусы, и их флот наверняка заметно более боеспособен, чем французский. Вот только успеют ли они хотя бы перестроиться? Да нет, к сожалению, успеют – время еще есть.

Примерно такие же мысли, очевидно, посетили и голову человека, который командовал эскадрой противника. Ну и почти наверняка там крутилась мысль о том, что стычка с доминионом Российской империи в два счета может перерасти в полномасштабную драку с самой империей. А если они еще и откроют огонь первыми, то империя ответит наверняка. Это если русские ищут повод для того, чтобы подраться. Соломин-то знал, что не ищут, как раз наоборот, стараются обойтись без большой войны, но откуда это знать его нынешнему визави?

Как бы подтверждая его размышления, пошел сигнал с эскадры вероятного противника. Соломин протянул руку, чтобы включить связь – и остановил жест на середине. Не царское это дело.

– Командир, они требуют выйти на связь, – мальчишка-лейтенант из последнего пополнения разве что не подпрыгивал от нетерпения.

– Ну так ответь: "кто там, какого черта". В точности так и ответь, – лениво отозвался Соломин. – Всему-то вас, молодых, учить надо.

– Но…

– Что "но"? Это не мы должны нервничать, а они перед нами стоять навытяжку. Бегом давай!

В общем-то, в словах Соломина был смысл. Разве что они звучали бы правомерно, будь у него при себе чисто русская эскадра. Но что поделать – надо было играть с теми картами, которые были на руках. И еще – у пацана первый серьезный бой, и нечего паниковать! Он должен быть уверен в своих силах и знать, что всегда, при любых обстоятельствах позади него – империя, готовая прийти на помощь.

Несколько секунд спустя лейтенант чуть растерянно доложил:

– Требуют лечь в дрейф и принять на борт досмотровые группы.

– Угу. Ответь: "Нахожусь в нейтральном космосе. Ваши действия считаю неправомерными. В случае попытки воспрепятствовать движению или предпринять любые другие враждебные действия считаю наши страны в состоянии войны. Право оценки степени враждебности действий оставляю за собой". Да по-русски отвечай.

Парень добросовестно отправил сообщение, потом обернулся:

– Требуют выйти на визуальную связь.

– После того, как извинятся за причиненные неудобства и вежливо и коленопреклоненно попросят – пожалуйста. И, кстати, пускай готовят вазелин – за то, что из-за них мне пришлось прервать сон, я буду любить их во все щели долго, тщательно и с фантазией. Она, кстати, у меня нездоровая и богатая, так и передай.

Дальше последовала пауза, в ходе которой противник, очевидно, мучительно пытался переварить ситуацию и принять решение о том, как себя стоит вести с этим сумасшедшим русским. Соломин же в это время спокойно одернул мундир и приготовил себе кофе – все же его выдернули из постели, и ему хотелось немного взбодриться или хотя бы окончательно проснуться. В конце концов, до момента, когда артиллерия его флагмана начнет доставать вражеские корабли, оставалось еще минут десять, остальные же линкоры смогут открыть огонь еще позже. Спешить было решительно некуда.

– Командир, не крутовато взял? – Мещевич, развалившийся в своем кресле, с интересом рассматривал вражескую эскадру. Несмотря на несколько худшее, чем у Соломина, образование, он, благодаря своему колоссальному опыту, разобрался в ситуации ничуть не хуже Соломина и, хотя его присутствие на мостике обязательным сейчас не было, мнение его адмирал ценил. – Они ведь и оскорбиться могут, в бутылку полезут.

– Не думаю, Павел Семенович. Скорее, если мы сдадим назад, они почувствуют слабость и будут гнуть нас через колено. Нет уж, пора напомнить, кому историей дано быть хозяином космоса. А то зарвались еврогады, забывать начали, кто тут главный.

Мещевич пожал широкими плечами: командованию виднее, и вообще, субординация – великая вещь. И командование оказалось право – следующий запрос прозвучал намного вежливее. Очевидно, ни англичане, ни французы умирать не хотели, а потому все же старались поговорить. Попрепиравшись еще немного, Соломин дал согласие на разговор и откинулся в кресле, держа в левой руке кружку дымящегося кофе. Вся его поза выражала абсолютную уверенность в собственных силах и презрение к собеседнику, приличествующее в такой ситуации русскому офицеру.

Ко всеобщему удивлению, на главном экране видеосвязи (Соломин не считал нужным скрывать разговор от своих офицеров) появилась женщина в строгом деловом костюме. Адмирал, впрочем, почти мгновенно справился с удивлением и принялся беззастенчиво рассматривать собеседницу. За такой взгляд в некоторых странах его немедленно обвинили бы в сексуальных домогательствах, но Соломину на это было наплевать. А посмотреть, кстати, было на что – симпатичная такая деваха была, лет двадцать пять на вид (хотя это могло быть результатом больших денег, потраченных на хорошую клинику), рост, правда, не определить, но фигурка очень и очень ничего. Очевидно, все присутствующие пришли к схожим выводам, во всяком случае, комментарии пошли сразу же, и весьма ехидные. Ну а так как в чисто мужской компании и шутки мужские, то секунд через пятнадцать лицо женщины покрылось красными пятнами.

Жестом восстановив порядок, Соломин обворожительно улыбнулся собеседнице:

– Я рад вас приветствовать. Вы, я так понимаю, секретарша?

– Я заместитель министра национальной безопасности Британского содружества Люси Скотт!

– Да? Не трите мне уши, деточка, и вызовите ваше начальство. А то делать мне нечего – с секретутками общаться.