Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

– Проводников сразу ко мне, как появятся, – выглянув из шатра, приказал молодой придворный и, велев принести вина, прилег отдохнуть.

Запахло дымом костра – развели все-таки! – под пологом шатра надоедливо зудел комар, однако же вовсе не тревоживший сейчас юного дворянина, погрузившегося сейчас в свои, надо сказать, не очень-то веселые мысли. О, дон Эстебан, несмотря на свой возраст и напыщенный внешний вид, вовсе не был таким глупцом, каким считали его при дворе многие, и хорошо понимал, зачем его отправили в Матаро – как неофициального посланника. Якобы разнюхать – что там с императором Георгием, насчет которого с недавних пор ходили самые разные слухи, один невероятней другого. Одни говорили, что император спешно уехал на север, в Руссильон, собирать войска, другие – что еще дальше – в Германию, с той же целью, третьи же считали, что глава могущественной коалиции врагов подался за флотом к венецианскому дожу. Так то было или сяк – точно никто не знал, однако бывшие при императорском дворе соглядатаи дружно доносили, что великого князя при войске нет. А вот куда он на самом деле делся – в Германию ли, в Венецию – то и предстояло поскорей выяснить дону Эстебану. Вроде бы трудное и важное дело, которым можно было бы гордиться и человеку, куда старше возрастом, нежели молодой посланник, однако же последний прекрасно понимал, что даже сам король не относится к нему со всей серьезностью и никогда не поручил бы по-настоящему важное дело…

А раз послали – так это вовсе не высокое монаршее доверие, а интриги завистников и врагов, коих при любом королевском дворе немало. Они, они! Гнусные старые интриганы! Старый козел Дос Сантос да его дряхлые похотливые дружки – Вальдес и Манчо, чтоб им пропасть! Небось, они и посоветовали отправить в Матаро Эстебана – и с глаз долой, да и порученное дело, глядишь, не выполнит, провалит – дурачок ведь еще! Эти старые козлы действительно так и считали – дурачок! Но… тогда зачем пошел у них на поводу славный король Альфонсо? Тоже считал дона Эстебана не слишком умным? Нет, не считал! Тогда б не поручил столь важное и ответственное дело, а раз поручил, то… А, может, просто решил спровадить надоевшего юнца с глаз? Может. Хотя, что гадать? Надо просто выполнить поручение со всем надлежащим тщанием и в кратчайшие сроки! Тогда поглядим на этих стариков – Дос Сантоса и прочих!

– Желаете ужинать, мой господин? – угодливо заглянувший в шатер слуга прервал мысли благородного гранда.

Дон Эстебан встрепенулся:

– Ужинать? А не рановато еще?

– Да нет. Мы ведь не обедали, мой сеньор, – поклонился слуга.

– Не обедали, в этом ты прав, – посланник зябко поежился и, потерев руки, прислушался к отдаленному волчьему вою. – А говорят, будто нет тут волков.

– Врут, мой господин! Тут их вволю.

– Проводники еще не пришли?

– Нет, благородный сеньор. Где изволите кушать? У костра или прикажете подать все в шатер?

Юноша задумчиво почесал затылок:

– Пожалуй, к костру выйду. Что за перевал у нас впереди?

– Перевал Сан-Иглесио, мой сеньор.

– Да-а-а, – выбравшись из шатра, дон Эстебан покачал головой и присвистнул. – До Матаро нам еще дня три. Ладно, черт с ним. Что там на ужин?

– Жареная рыба, мой господин. А еще салат из перепелиных язычков и буженинка.

Накрыв белой, расшитой гербами Арагона и древнего рода Сикейросов-и-Розанда, скатертью походный раскладной столик, слуги локво расставили серебряную посуду, бокал, вилку с ножом, принесли от горящего неподалеку костра яства.

– А дождь-то стихает, кажется, – со всем придворными изяществом положив на край блюда рыбью кость, дон Эстебан посмотрел на затянутое тучами небо.

Прорвавшиеся сквозь натянутый над столом и креслом полог капли тяжело упали в бокал с красным терпким вином из погребов короля Альфонсо.

– Слава королю! – подняв бокал, улыбнулся посланник.

Слуги и воины хором откликнулись:

– Слава!

В этот момент где-то рядом, на лесной дорожке, послышался стук копыт и крики – по-видимому, возвращались проводники и посланные за ними воины. Дон Эстебан скривил губы – могли б так не орать, как-то это не слишком вежливо по отношению к…

Выскочив на поляну, захрипел, рухнул в траву раненный стрелою конь, а вылетевший из седла всадник – один их воинских слуг – ударился головою о пень и затих, оросив траву черной, вытекшей изо рта кровью. В левом боку несчастного торчала стрела…

– Мавры!!! – вылетел на поляну еще один воин. – Мавры!

– Мавры? – вскочив на ноги, посланник схватился за меч. – Откуда здесь мавры? Наверное, это просто разбойники… Тем хуже для них! Латы мне! Живо!

Увы, доспехов юный кабальеро так и не дождался – со всех сторон из-за деревьев полетели, посыпались смертоносным дождем стрелы, так, что дон Эстебан и оглянуться не успел, как почти все из его свиты оказались убиты либо ранены, впрочем, большинство расползлись по сторонам, таясь среди папоротников… Увы, сему не очень-то доблестному примеру вынужден был последовать и сам молодой рыцарь, хотя он вовсе не был трусом, но не был и дураком, прекрасно понимая, что противостоять сейчас неведомым стрелкам – пустое и гиблое дело. Выцелят, пошлют с сердце стрелу – и как зовут, не спросят. Подлые, гнусные твари! Напали исподтишка, даже рож своих погнаных не показали, трусы! И как с такими сражаться? Да никак! Гораздо разумнее отползти, определиться, увидеть, наконец, нападавших, а уж затем…

Черт!

Вроде и немного прополз славный кабальеро, как вдруг почувствовал, что его куда-то тянет, что он-то сам вроде бы и на месте, однако же быстро сползает вниз…

Оползень!!!

Вот, дьявол, только этого не хватало!

Закусив до крови губу, дон Эстебан попытался ухватить за папоротники… за какие-то корни… траву… Тщетно!

– О, Святая Дева Монтсерратская!

Даже молитву не успел прочесть юный незадачливый гранд – рухнул, увлекаемый селевым потоком вниз, в глубокую, усеянную острыми осколками камней пропасть с узким журчащим ручьем. Юношу понесло, словно песчинку, мощный неудержимый поток сбивал на своем пути все: деревья, лошадей, огромные серые камни.

– Боже, Боже!

Крик застрял в горле. Захрустели кости, селевая грязь забилась в рот, нос и уши, невозможно стало дышать. Померкло небо…

– Наши все целы? – с любопытством наблюдая за селевым потоком с вершины близлежащей скалы, поинтересовался Халед ибн Хасан.

– Армак, Исмаил… – тихо промолвил Заир. – Похоже, им не удалось уйти.

– Жаль, – Халед искренне огорчился. – Зачем вы устроили засаду? Надо было просто выкрасть этого напыщенного, словно павлин, мальчишку. А теперь – и его нет, и наших парней…

– Но, господин! Вы же сами отдали приказ…

– Что ж – иншалла! На все Божья воля, – безразлично прищурясь, Красавчик сложил на груди руки. – Как сойдет сель, надо глянуть в ущелье… Хотя – вряд ли там что останется. Иншалла!

Князь и его «ватажка» переждали непогодь и сель на лесистом склоне близ заброшенной часовни Святого Искле.

– Ужас какой! – глядя на не на шутку разбушевавшуюся природу, крестилась Аманда. – А ведь сель мог и здесь, по этому склону пойти.

– Не мог! – оглянувшись, авторитетно заметил Альваро Беззубый. – Здесь грязи мало. А вот камнепад… – подросток опасливо покосился на висевшие, казалось, прямо над головой камни. – Это запросто!

– Да ну тебя! – юная знахарка выругалась и сплюнула вниз в раскрывавшуюся прямо под ногами пропасть, ныне заполненную грозным ревущим потоком, сметающим на своем пути всё. – И когда только все это кончится?

Альваро улыбнулся щербатым ртом:

– Скоро. Вон, и солнце уже начинает проглядывать, и ветер утих.

Все, невольно подняв головы, посмотрели в небо, где среди темно-синих кудлатых, с разорванными краями, облаков, первыми мартовскими проталинами уже голубело небо, и ласковые лучи солнца, проглянув, осветили вершину деревьев на перевале Сан-Иглесио и развалины часовни позади замерших в ожидании конца разбушевавшейся стихии путников.