Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

– Иду пешим, – сдержанно пояснил Егор. – Таков уж обет. Да и апостол Петр всегда пешком странствовал.

– Пешим! – юный гранд восхищенно моргнул. – Это весьма достойно для столь могущественной и благородной особы, как вы, сир.

– К Смуглянке, кстати, мы уже сходили и сейчас вот идем обратно в Матаро, а там… кто знает, может быть, наше нынешнее перемирие с Кастилией и Арагоном перерастет в долгий и взаимовыгодный мир. Кстати, – князь поспешно спрятал мелькнувшую в глазах хитринку. – Случайно не знаете, как там финансовые дела у славного короля Альфонсо? Хотя… что вы можете об этом знать?

– А вот и знаю! – дон Эстебан обиженно, совсем по-детски, сверкнул глазами. – Прекрасно обстоят дела! Как раз недавно получили выгодный кредит от банкира Ганса Фуггера из Аугсбурга… О, это богатейший банкирский дом! Впрочем, вы, верно, знаете.

– Еще бы… Рад за славного короля Альфонсо! И еще больше – за герра Фуггера, – себе под нос прошептал Егор.

И довольно улыбнулся: банкирским домом они владели с герром Фуггером на паях, так что финансовое благополучие Арагонского королевства теперь полностью зависело от императора и русского великого князя – от него, Вожникова Егора! Просто какой-то денежный спрут опутал, оплел Арагон (а также Кастилию, Португалию, Наварру) своими мягкими щупальцами – и этот спрут принадлежал великому князю! Так что в любой момент можно было перекрыть краник… или открыть карты. Не сейчас, чуть позже.

– Что вы там сказали, мой юный друг?

– Спрашиваю – ваши слуги тоже благородные?

– Вы в этом сомневаетесь?

– Хм… Просто больно уж они похожи на оборванцев.

Вожников громко расхохотался:

– Вы на себя-то давно смотрели, любезнейший дон Эстебан?

Проведя в рощице еще ровно сутки – пока раненый окончательно не пришел себя, – князь Егор и его спутники с раннего утра отправились на перевал Сан-Иглесио – князь все же рассчитывал изловить маньяка, не забывая о пастушках и их пропавшей собаке. Не могла собака просто так пропасть… хотя – сель! Так сель мог и маньяка увлечь, унести за собой в бездну. Мог. Однако же не унес – Егор это чувствовал! Да и Аманда какого-то монаха на скале видела. Не брата ли Флориана из Матаро? Сиречь – булочника Фиделино, любителя семечек и крови! Нет, рано еще возвращаться, рано. Быть может, благодаря своим обретенным способностям, Вожников почти физически ощущал, что маньяк где-то рядом, поблизости, что его можно поймать… лишь только постараться, устроить засаду, придумать что-нибудь.

К перевалу путники подошли уже ближе к вечеру, там же решили и заночевать – в ближайшей деревне из трех сложенных из камней домов, с садами-огородами и общественным выгоном, обнесенным забором из серых жердей. Хозяин – толстощекий увалень с землистым, словно присыпанным желтовато-серой пылью, лицом и вислыми усами, встретил гостей настороженно: не отвечая на приветствие, отошел от навозной кучи, не выпуская из рук вилы.

– Я спрашиваю, где бы мы могли заночевать, любезный? – громко повторил князь. – Даже сеновал сойдет – мы люди бедные, паломники-пилигримы.

– Заночева-а-ать? – крестьянин переспросил с таким видом, словно бы раздумывал – а не пустить ли вилы в ход – вот сейчас, немедленно, прогнать незваных пришельцев, проучить их так, чтоб в следующий раз обходили селение десятой дорогой.

Оставшиеся у навозной кучи работники – дюжие молодые парни, то ли сыновья, то ли слуги – тоже косились на чужаков достаточно недружелюбно. И это при том, что деревня стояла лишь чуть-чуть в стороне от дороги, по которой, конечно же, частенько проходили паломники. Кто-то шел к горе Монтсеррат, кто-то обратно… И что, всех вот так встречали? Словно беглых каторжников.

– Боюсь, у нас нет для вас места, – почесав подбородок, угрюмо промолвил мужик. – Во всей нашей деревне вряд ли найдется.

– Хм, – Вожников хмуро сдвинул брови. – А нет ли поблизости какого-нибудь постоялого двора? С нами раненый – знатнейший кабальеро, дон Эстебан Сикейро-и-Розандо, паж славного короля Альфонсо!

– Никогда о таком не слыхал! – твердо заявил увалень.

Внимательно слушавшая весь разговор Аманда (остальные оставались поодаль, у дороги) ахнула:

– О короле своем не слыхали?

– О паже.

– Ах, о паже, – девушка быстро взглянула на князя. – Вы позволите мне спросить?

– Да пожалуйста! – Егор пожал плечами и даже сделал шаг в сторону.

Очень может быть, что это его акцент спугнул деревенщину… или здесь что-то другое?

– Это у вас пропала собака, дядюшка? – мило улыбнулась ведьма. – А коровы? С коровами все в порядке, не болеют ли?

– А ты, я вижу, наш… наша, – внимательный крестьянский взгляд, конечно же, уже давно разглядел скрывающуюся под мужским платьем стройненькую девчоночью фигурку. – Издалека?

– Из Матаро.

– Бывал я там когда-то на ярмарке, – увалень прищурился и даже скривил толстые губы в чем-то напоминающем улыбку… впрочем, тут же бросил на юную паломницу вновь насторожившийся взгляд: – А ты чего парнем-то вырядилась?

– Удобнее по горам лазить, дядюшка, – спокойно отвечала девчонка. – Разве не так?

– Так. Но все равно – нехорошо это.

– Да я понимаю, что нехорошо, – Аманда тяжело вздохнула и перекрестилась. – Но что же мне – голой ходить? Платье-то мое прежнее лихие люди украли. Наверное, те же, что и вашу собаку свели.

– Ах, вон оно что… – покосившись на своих парней, крестьянин озадаченно сдвинул на затылок круглую кожаную шапку. – Выходит, и вы от лихоимцев пострадали.

– Да еще как, дядюшка! Вон, парнишку-то нашего едва не убили… И знаете – кто?

– Кто?

– Мавры!

Услыхав про мавров, дядька аж присел, хлопнув себя ладонями по коленкам, и громко, торжествующим тоном, выкрикнул:

– Ну вот! А я что говорил? Мавры это были, вовсе не показалось мне, не послышалось. Да и не могло послышаться, я ведь в Магрибе, в плену два года провел – мавританскую речь понимаю.

– Так это мавры убили вашу собаку, дядюшка?

– Ладно собаку – пастушат выкрали!

Оглянувшись вокруг, Вожников подошел ближе, чувствуя, что юная ведьмочка нащупала-таки в кондовой душе деревенщины струнку, на которой можно сыграть, добившись расположения и ночлега:

– А где ты слыхал мавританскую речь, любезнейший?

– Да тут, у перевала, в орешнике, – крестьянин махнул рукой. – Шел на покос по горной тропе, вдруг слышу, у ручья голоса. Подкрался осторожненько – от чужаков, сами знаете, всего можно ожидать, вот и решил присмотреться… Там-то и понял все! О собаке они говорили, о пастушатах… и еще о ком-то – тут я не понял, о ком. Да и так ясно – пожаловали и в наши края людокрады, магрибские мавры.

– А не далековато им от моря-то? – усмехнулся князь. – Хотя бешеной собаке триста верст не крюк.

– Э-э, – услышав незнакомую речь, дядька снова насторожился. – А вы ж откуда будете, почтенный сеньор?

– Из Польши, – Егор развел руками. – Небось, не слыхали про такую страну?

– Не слыхали, – честно признался мужик. – Неужто и там добрые католики живут?

– О! Еще какие добрые! А у нас ведь с маврами счеты… – подумав, добавил князь. – И очень хотелось бы проучить этих гнусных негодяев! Мои ребята – крепки и отважны!

– И мои – крепки! – крестьянин хлопнул в ладоши. – И мы хотим мавров прогнать, пощипать им перья. Не так ведь магометан и много-то.

– А сколько?

– Да меньше дюжины! По крайней мере, я видел четверых.

– Славно! – подмигнув собеседнику, Вожников азартно потер руки. – И у меня, не считая раненого и девчонки, четверо. Да я сам – пятый.

– И у меня столько же найдется! Да еще в деревне – человек пять, – радостно сообщил мужик.

Князь широко улыбнулся:

– Так, может, мы…

– Я послал мальцов к орешнику. Должны скоро вернуться, доложить… Да вы заходите, чего встали? – проворно отворив ворота, крестьянин сделал приглашающий жест. – Отдохнете, поедим, чего бог послал. Туда, туда проходите, в дом. А вы… – хозяин обернулся к работникам. – Заканчивайте с навозом и будьте готовы. Хавьер!