Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Ты видишь во всех мужчинах врагов, а это неправильно, – выслушав все мои причитания, сказала Марибель, когда я приехала к ней в Валор.

Моя кузина, что через пару недель должна выйти замуж за своего обожаемого Кантена, явно не прониклась моими страданиями, потому пришлось повторить ей все свои доводы на счёт принца заново.

– Так ты хочешь порвать с ним? – наконец поняла она. – А ты понимаешь, что будет, если ты это сделаешь?

– Да. Адемар меня просто уничтожит.

– Нет, Эмеран, тебе не принца надо бояться. Если кто тебя и уничтожит, так это простые аконийцы. Неужели ты этого не понимаешь? Люди успели поверить в сказку, где прекрасный принц полюбил бесстрашную путешественницу и даже отправил на её поиски чуть ли не все самолёты и корабли королевства. Эмеран, ты ведь уже давно не принадлежишь себе – ты теперь достояние нации.

– Чушь, – только и оставалось фыркнуть мне, – пусть ищут себе более подходящее достояние. Какого-нибудь учёного, который совершил великое открытие. Или врача, который спас тысячи жизней.

– А людям не интересны открытия и спасённые жизни. Всё, что им сейчас нужно, так это красивая история любви. Ты разве не заметила, что последние пару месяцев все газеты только и пишут, что о тебе и принце. Людей интересует всё: ваши фотографии, слухи, мимолётные комментарии ваших знакомых о вашей романтической паре. Никого не волнует, что ты чувствуешь, когда принц предлагает тебе бросить работу. Людям не нужны чужие проблемы, им нужна написанная газетчиками история любви и романтические герои. А если ты посмеешь разрушить эту сказку, люди тебя возненавидят, потому что ты отнимешь у них самое главное – надежду в чудо. Крушение иллюзий трудно простить.

Кажется, Мари права. Принц – это самая меньшая из моих проблем. Если всем станет известно, что я дала ему отставку, меня точно возненавидят. На мои выставки больше никто не придёт, люди перестанут покупать журналы с моими фотографиями, а меня саму больше не возьмёт на работу ни один дом мод.

– А твои родители? – решила ещё больше испортить мне настроение Мари. – Как они отреагируют, если узнают, что ты отказалась от роли будущей королевы? Особенно тётя Аделин?

– Она меня точно проклянёт, – озвучила я давно понятную для меня истину. – Представляешь, она уже строит планы на будущее, когда станет тёщей наследного принца. Она считает, что будет вхожа во дворец, завяжет множество знакомств с придворными дамами и станет чуть ли не агентом влияния при дворе. А отец планирует распространить свои деловые связи на министров и губернаторов. Даже не спрашивай, зачем. Я сама не могу этого понять. Меня убивает их зацикленность на теме королевской семьи. Знаешь, что они первым делом сказали мне, когда я вернулась из Сарпаля домой? Никаких "Эмеран, как хорошо, что ты жива" или "как мы за тебя переживали". Первым делом я услышала от мамы: "Ну, теперь-то принцу Адемару будет с кем пойти в оперу". Понимаешь, Мари? Их, похоже, вообще не волновало, что я могла разбиться на самолёте как Лориан, или умереть на чужом континенте. Нет, их волновало, что то приглашение в королевскую ложу, которое я им показала, так и не станет для них пропуском в новую жизнь. Всё, Мари, на этом я умываю руки. Я очень долго пыталась наладить наши отношения, слишком много уступок сделала, чтобы родители начали видеть во мне человека, но всё тщетно. Нет, так нет. Насильно заставить их полюбить меня я не могу. Но тогда и с меня больше нет спроса. Ради их бредовых желаний я ломать себе жизнь не собираюсь. Хотят связей и знакомств при дворе – пусть едут туда и налаживают их сами. Без моей помощи.

– А наследник? – прервала мою тираду Мари. – Что будет с наследником рода Бланмартель?

– А при чём здесь наследник? – вошла я в раж и уже не могла остановиться, делясь тем, что уже давно накипело. – Придёт время, и он появится на свет. Или не появится. Думаешь, сейчас мне есть дело до рода Бланмартелей? После всего, что я для него сделала, я имею право подумать и о себе. А у меня в последний месяц появилось слишком много времени для размышлений. И очень неутешительных. Во-первых, я наверняка не смогу стать хорошей матерью. Я просто не знаю, как это делается. Зато благодаря маме я прекрасно знаю, как делать не надо. Во-вторых, что хорошего в том, что из-за меня в этом мире станет на одного несчастного и недолюбленного ребёнка больше? Это неправильно, кругом и так много страданий, не стоит их приумножать. Поэтому, в-третьих, если роду Бланмартель суждено прерваться на мне, пусть так и будет. Королевство от этого много не потеряет, ну а мне после смерти уже будет всё равно, остались ли Бланмартели на этом свете или нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Эмеран, – мягко произнесла Мари, – ты на взводе.

– Ещё на каком, – охотно согласилась я.

– Только не надо рубить с плеча. Остынь и сделай паузу. Ну, подумай сама, что будет хорошего, если ты в одночасье порвёшь с принцем и родителями? Зачем во цвете лет становиться изгоем? Ты ведь только-только обрела успех благодаря своим фотоработам, так зачем же растаптывать его собственными ногами?

– А ты что предлагаешь? Сжать зубы и с улыбкой ехать в загородную резиденцию Адемара, чтобы порадовать маму с папой?

– А почему бы и нет? – огорошила меня Мари. – Ты ведь Бланмартель, славная продолжательница своего рода. Вспомни, какие отношения связывали женщин из вашей семьи с королевской династией.

Какие? Самые, что ни на есть страстные и порочные. Многие столетия короли и принцы не брали в жёны дочерей герцогов Бланшарских, зато с радостью делали их своими фаворитками. Моя двоюродная прапрабабка Наталина Бланмартель и вовсе стала любимицей народа и главной пассией короля.

– Послушай, – продолжила Мари, – что тебе стоит отвергнуть матримониальные притязания принца и стать для него просто любовницей? Сейчас не те времена, что раньше, держать тебя на виду рядом с законной женой никто не будет. И бежать в постель по первому зову тебе точно не придётся. Будете встречаться с Адемаром время от времени. Он сможет утолить свою страсть, ну а ты можешь зачать от него ребёнка. Желательно, после его свадьбы с другой девушкой, чтобы он уже точно не смог затащить тебя под венец. А потом ты родишь ребёнка, дашь ему свою фамилию, как и мечтала. Родителям скажешь, что жизнь сурова, что Адемар полюбил другую, зато тебе оставил частичку самого себя. Поверь, если они и будут гневаться, то недолго, ведь их внук будет королевских кровей, а это очень престижно. К тому же, твой ребёнок ни в чём не будет нуждаться, его отец этого не допустит. Как бы ни сложилась твоя карьера, а у вашего с принцем отпрыска будут самые лучшие игрушки, самые профессиональные и душевные няньки, потом самая лучшая школа, лучший университет, лучший дом и лучший автомобиль. Одна ты вряд ли сможешь всё это ему дать. Так не лучше ли выбрать для будущего герцога Бланшарского подходящего отца? Жить с этим отцом вовсе не обязательно. Зато будешь получать от него достойное пособие на содержание ребёнка. Может, даже сумеешь отложить из этих денег сумму на покупку новых земель и реставрацию фамильного замка. Пусть будущий герцог Бланшарский растёт с осознанием величия своего рода, а не с вечной виной за то, что чужие люди топчут земли его предков.

План Мари вначале обескуражил меня, но чем больше я в него вслушивалась, тем больше понимала, что есть в её словах много разумного. Отделаться малой кровью и убить одним выстрелом трёх зайцев, а именно: избавиться от поползновений Адемара, родить наследника и утихомирить родителей – это очень заманчивая перспектива. Пожертвую гордостью и буду свободна ото всех и вся. Адемар переключит внимание с меня на новую жертву, родители успокоятся и больше не будут поднимать тему наследника, а вот ребёнок… С ним всё будет намного сложнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мари права, если я не смогу найти в себе сил любить его, то должна окружить любовью других людей. Десятки поколений аконийских аристократов в детские годы воспитывались не родителями, а кормилицами и няньками из числа простых деревенских женщин. Я вот до сих пор с теплотой вспоминаю мою нянюшку Энору, что была птичницей, а потом и кухаркой в нашем загородном доме. Она всегда обнимала и жалела меня, когда мама срывалась на крик после очередной моей детской проказы. А ещё она рассказывала сказки на ночь, дула на ранку, если расшибу колено, хранила наши с Лорианом детские секреты и никогда не жалела похвалы за наши успехи. Если бы не нянюшка Энора, я бы слишком поздно узнала, что среди взрослых людей порой встречаются добрые и отзывчивые натуры.