Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Михалик с отвращением откинул оружие.

— Уже второй раз, — выдохнул он.

Ковон выплюнул шарф и попытался смягчить ситуацию.

— Докладывайте о бунтарском поведении, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Когда я снова найду этих людей, всех их наряжу в катаканские галстуки.

— Мы тебе поможем, — ответил Пасков. Он закончил полевую перевязку резким рывком, который заставил Ковона дернуться. — Не могу поверить, что наши же люди покупаются на эту ерунду о Высшем Благе.

Михалик встал и оглядел остальные тела. На каждом из них был нож вроде того, которым ударили Ковона.

— И мне надоедает все время быть правым, — сказал он. — Вы знаете, что когда эти парни не доложатся на своей базе, мы здесь по самые глазницы будем в синеньких. Нам придется отменить миссию.

Пасков встал и не говоря ни слова подошел к разбитому окну. Он поднял свою тяжелую сумку и пошел к двери.

— Нет, — сказал он, избегая их взглядов, — это слишком важно. Я уведу их как можно дальше и отвлеку как можно сильнее. Это должно привлечь большую часть патрульных, так что вы сможете сделать то, что должны.

— Ты уверен? — спросил Ковон, тяжело поднимаясь.

Пасков открыл сумку. Она была наполнена разной взрывчаткой, от фраг-гранат размером с кулак до огромных взрывных шашек. Он улыбнулся.

— Уверен.

— Оставь нам одну из этих, — сказал Михалик. — На всякий случай.

Пасков протянул взрывную шашку Ковону, повернулся, не говоря ни слова, и выбежал в коридор. Двое оставшихся собрали свое снаряжение. Михалик с радостью вытер нож, но сердито заметил, что флягу задело во время перестрелки, и теперь она была лишь бесполезным перекрученным куском металла. Он оставил ее там, где была, и пошел вниз по лестнице за Ковоном.

— Нам надо найти новую позицию, — тяжело выдохнул раненый. — Есть идеи?

Михалик перешел коридор зала на первом этаже, к проходу, дверь в котором была полуоткрыта. Через пустую улицу он видел парк Бледель, а за ним округлые, ксеносские здания Тау. Теперь, когда никто не следил постоянно за ростом местных растений, парк начал быстро дичать. В некоторых местах трава уже была по пояс. И тогда он увидел дерево — дерево с широким стволом; дерево с большими корнями; дерево с машиной.

— Одна, — ответил он.

Несколько секунд спустя они перебежали улицу и начали ползти через парк к убежищу за обломками.

И теперь, когда он лежал тут, глядя в днище машины, пока один его напарник выплевывает свои легкие, а второй скорее всего уже лежит мертвым где-то на улицах, Михалик начал серьезно думать, что это может быть его конец.

— Закрой глаза, — сказал Кирсопп. — если эта штука в них попадет, ты ослепнешь.

Михалик сделал, как было велено, и почувствовал, как грубые руки размазывают пасту по его бровям, рту, щекам, носу.

— Император, ну эта штука и воняет, — простонал он.

— Не для дьяволят. Они это любят. Для них ты будешь пахнуть словно свежеприготовленный стейк из откормленного зерном грокса, — старик отодвинулся, оглядывая свою работу.

Михалик и сам огляделся. Он был голым по пояс, одетый лишь в холщовые штаны и пару ботинок для джунглей. Каждый дюйм его открытой кожи Кирсопп обмазал колющей смесью животной крови и клейкого сока едкой лозы. Она уже начала застывать под адским жаром джунглей.

— Я выгляжу, как одна большая корка, — сказал он.

Его учитель испепелил его взглядом и сказал:

— Не имеет значения, как ты выглядишь. Не имеет значения, сколько ты будешь это терпеть. Важно только, насколько ты будешь эффективен.

Михалик опустил глаза и слабо ответил:

— Да, сэр.

Ему было десять лет, а Кирсопп был сорокапятилетней древностью. Было честью и привилегией учиться под руководством столь заслуженного ветерана, но у этого человека не было никакого чувства юмора.

— Я не слышу, — рявкнул он.

— Да, сэр! — выкрикнул Михалик.

Кирсопп сердито скрестил руки на груди.

— Лучше, — прорычал он. — А теперь, пройдемся еще раз. Твоя цель?

Михалик махнул рукой. Вокруг заканчивали приготовления катаканские бойцы. Часть из них расположилась на скрученных деревьях, вооружившись разными винтовками и другим оружием. Остальные были на земле, прорезались сквозь заросли своими ножами размером с мачете, или же разливали из бочек плотный черный деготь по периметру расчищенного участка.

— Вытащить цель из укрытия и вывести в зону поражения, сэр, — сказал он.

— И как ты это сделаешь?

— Сэр, когда все будут готовы, самые быстрые бегуны пойдут по прочищенной дороге, — он указал на прореху в растительной стене, — к пещере, где гнездо дьявола. У них будут ведра с такой же дрянью, что на мне, и они начнут разбрызгивать ее на деревья, оставляя след, что приведет сюда. Когда один из дьяволят унюхает это, он пойдет по следу, увидит меня и бросится, чтобы убить. Тогда вы все подожжете масло, захватывая его в ловушку. И тогда стрелки смогут его убить.

— Где твой выход?

— Я вскарабкаюсь по веревочной лестнице, что мне спустит один из старших бойцов, сэр.

Кирсопп удовлетворенно кивнул, и так как больше нечего было сказать, развернулся и ушел. Михалик смотрел, как его учитель вскарабкивается на дерево на безопасную высоту. Один за другим то же сделали остальные катаканские бойцы, пока он не остался в одиночестве посреди круглой проплешины. Многие дни люди готовили площадку, расчищая кусты и обрезая подлесок. Остался только один путь, чтобы убедиться, что стрелки на деревьях точно будут знать, куда стрелять. Но несмотря на это, успех охоты зависел от него, Михалика.

Взрослый катаканский дьявол был длиной с грузовой поезд, оснащен многочисленными ногами, когтями как клещи, и огромным колючим хвостом, испускающим смертельный яд. Это было совершенное чудовище, и что хуже, оно жило в гнездах. И в каждом гнезде жило по дюжине взрослых особей и по вдвое больше «дьяволят». Их следовало отстреливать каждый год, иначе их популяция так разрастется, что они займут всю планету, и старый Кирсопп как-то решил когда-то в далеком прошлом, что это ежегодное мероприятие можно использовать с пользой. И каждому юному катаканцу с тех пор приходилось проходить этот тест на достойность учиться под его руководством.

Было самоубийством просто нападать на дьяволят в их убежище. Взрослые могли выскочить из под земли и убить все, что движется. Но бойцы джунглей изобрели способы выманивать маленьких дьяволов от родителей, где их можно было поодиночке убить. Мерзкая смесь, которой был покрыт Михалик, отвратительно пахла для взрослых дьяволов, но смешанная с человеческим потом опьяняла детенышей. Создания пошли бы по следу, оставленному для них, но у них была сверхъестественная способность учуять ловушку. Заданием Михалика было выставить себя беззащитной целью, столь лакомым кусочком, что голод преобладает над инстинктами выживания существа, и оно рванет прямо к смерти.

Если он достигнет успеха, его храбрость будет доказана, и ему подарят собственный красный шарф. Если умрет, что ж, обычный день для катаканца.

Михалик посмотрел на деревья. Остальные бойцы джунглей исчезли за секунды, бесследно маскируясь под окружающую обстановку. Внезапно земля начала дрожать.

Где-то рядом стая болотных цапель взлетела, бешено визжа от страха. А потом посреди расчищенной дорожки появился дьяволенок.

Это был самый большой детеныш, что кто-нибудь из них когда-либо видел, и после все согласились, что животное было в одном году от полного взросления. Оно сфокусировало свои огромные, угольно-черные глаза на беззащитном полуголом ребенке перед ним. Густая слюна потекла из его наполненного клыками и щупальцами рта. Оно возвысилось, как это делают ядовитые змеи, а потом бросилось всей своей массой на Михалика.

Мальчик отпрыгнул так далеко, как смог. Чудовище упало на землю, зарываясь головой в грязь и разбрасывая ее ошметки в стороны. Михалик знал, что он должен оставаться в кругу так долго, чтобы старшие успели поджечь масло. Какими бы они не были крепкими, незрелые дьяволы боялись огня, и когда преграда будет подожжена, чудовище не осмелится пробиться через пламя. Он перекатился после прыжка и присел в боевую позицию. Внезапно воздвиглась стена огня, наполняя воздух адским жаром и невыносимым зловонием. Был и оружейный огонь, но он едва заметил его. Сплетенная из лозы веревка, его единственный путь к спасению, упала с нависающей ветки. Но его импровизированный прыжок увел его слишком далеко от нее. На дороге был детеныш, и он не мог его обойти. Он отчаянно оглянулся, надеясь что кто-нибудь из старших, Кирсопп, кто угодно, придет на помощь, но из-за пламени ничего не было видно. Он был в ловушке и совершенно один, и у него был только небогатый выбор: оставаться тут и умереть или же выбраться.