Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тимоша ждал тебя, но заснул, – доложила она, помогая повесить куртку и шарф в шкаф. – Боже, сколько восторгов после торгового центра, все уши прожужжал, за мной ходил и пересказывал по десять раз, даже компом мало занимался. Мой руки, а я подогрею ужин.
М-да, у него все козыри сейчас побросать ее вещи в чемоданы и выставить вон за обман, но он этого не сделает. Ложь должна быть наказана, и она будет наказана. Павел пришел на кухню, а там как в ресторане: салфетки, ножи-вилки, бокалы, свечи… на кухне! Весьма прикольная романтика рядом с кастрюлями на плите. Садясь за стол, Павел вдруг вспомнил:
– А где мама?
– Ой, забыла сказать, прости, – защебетала Лора. – Она не будет дома ночевать, приятельница вот-вот родит… Зоя Артемовна боится оставлять ее одну. Зовут приятельницу, как я поняла, Тамарой… деревенское имя, правда?
– Обычное. Царицу древней Грузии тоже звали Тамарой.
– Правда? – Подхватив блюдо, Лора положила ему кусок. – Мясо по-бургундски: стейк в винном соусе, грибы, овощи. Вина налить?
– Ну, давай.
– А почему подруга Зои Артемовны одна? – наливая вино в бокалы, спросила Лора. – Где ее муж?
– Муж погиб, я занимался этим делом.
– Боже, какой ужас. Давай выпьем? – Чокнулись, выпили. – Но какая у тебя благородная работа… Расскажи, что это было за дело, почему погиб муж Тамары?
– Тема не для ужина, – отговорился Павел.
– Жаль, а мне очень интересно, как ты управляешься, какие у тебя успехи или неудачи. Не думала, что ты станешь следователем, почетная должность.
– Но платят немного.
– Не все меряется деньгами.
Павел едва в голос не рассмеялся: Лору не интересуют деньги? Да Лора ли напротив сидит, не двойник ли ее? Некоторое время ели молча, она продолжила:
– Как тебе наш сын?
Он улыбнулся, а про себя подумал: «Негодяйка». А далее был краток, как и всегда, когда общался с ней:
– Хороший парень.
Лора затрещала, нахваливая мальчика, какой он исключительный, умный, его все любят, Тимочка весь в папу (в какого – вот вопрос). Любопытно, к чему она подготовила этот монолог, полный лести? Долго ждать не пришлось, после увертюры началась основная часть:
– Павлик, ты же видишь, что я изменилась. Да, я приехала с определенной целью, я хочу вернуть тебя…
– Лора, это лишнее, мы же договорились.
Он поднялся и хотел выйти, но она перекрыла собой путь, встала напротив и вдруг, захлебываясь слезами, зачастила:
– Не уходи, послушай. Наш сын… Тимочке нужен отец. Я ему много рассказывала о тебе, он полюбил тебя заочно. И я люблю тебя. Поверь, пожалуйста. Павлик, мне очень плохо без тебя, я была дурой, не знаю, что мною руководило, внутри как демон сидел, я таких последствий не хотела, но вела себя как идиотка… Мне так стыдно… Давай попробуем еще раз… ради Тимы, ты ему нужен… и мне очень нужен.
Любящий человек может так лгать? Нет. Это либо обезумевший эгоцентрик, либо расчетливый и коварный субъект, имеющий определенные и вполне приземленные цели, так вот Лора способна соединить обе позиции. А почему бы ему не вооружиться ее же тактикой? Она лжет – и он будет лгать, это совсем несложно. И Павел провел ладонью по ее волосам, затем уронил руку вниз и проникновенно произнес, словно его что-то мучает:
– Тима очень похож на меня (Лора часто закивала), только я не вундеркинд. Мне сложно быстро перестроиться, ты же помнишь: я тугодум. Подожди немного, может… может, как-то и срастется, а пока… я не готов.
– Павлик, родной, у нас сын, он объединит тебя и меня! – пылко заверила Лора. – Я согласна ждать сколько потребуется. Все у нас будет хорошо, поверь.
И черт возьми, она так убедительна, так искренна и так воодушевилась… Павлу осталось биться головой об стенку, порицая себя за черствость, но он между тем думал, улыбаясь ей: «Лживая мерзавка. Тебе хочется объединиться, это я понял до твоего сегодняшнего заготовленного монолога, но зачем? Больших денег у меня нет, дома не бываю, муж из меня далек от идеала, что же тебя притянуло сюда?» Итак, хрупкую надежду Павел ей дал, кажется, ему удалось усыпить бдительность, значит, и у него тоже есть надежда, что со временем он обязательно поймает ласточку залетную.
На совещание вызван и Огнев.
Собственно, это не совсем совещание, больше похоже на пятиминутки, эдакие летучки, когда начальник контролирует течение дел, чтобы увидеть общую картину. Устраивается данное мероприятие не так уж часто, ведь каждый без совещаний бегает к начальству с проблемами, на этот раз перерыв между летучками был маленький.
Оля постаралась: со всей ответственностью и принципиальностью банально настучала шефу о чудовищных нарушениях, последовал вызов на ковер. Валерий Семенович не любил выносить сор из избы, поскольку и в самом безгрешном месте найдется одна гнида, которая распространит слухи по городу и обязательно приврет. Он вызвал только группу Терехова, но всех не пустил в кабинет, оперативников, включая Вараксина Феликса, оставил за бортом. И начал Валерий Семенович не с кнута, а обратился к Ольге, она тоже здесь присутствовала – как же без доносчицы обойтись:
– Следователь Коноплева, ваши претензии к следователю Терехову. Повторите все, что услышал я.
Не ожидала она, что Валерий Семенович с нее начнет, одно дело нашептать на ушко, другое – огласить во всеуслышание, глядя в глаза тем, кого подставила.
– Но я вам говорила… И написала.
Большой начальник в прямом смысле – он просто огромный – повернул голову и адресовал ей приказ:
– А теперь повторите.
И пришлось Ольге рассказывать в подробностях, так как Валерий Семенович перебивал и уточнял детали. Наконец она закончила, взяв агрессивный тон:
– Вы сказали – претензии? Да, это так. Результаты дактилоскопической экспертизы отпечатков и волос, найденных на теле женщины, были готовы почти сразу, ведь Терехову везде зеленый свет, он у нас на особом счету. В акте числа стоят, когда приступили и когда закончили, но почему о результатах до сих пор ничего не известно, почему они лежат в папке у Огнева в кабинете? Я могу ответить: потому что улики указывают на Вараксина. И Огнев вместе с Тереховым покрывают подозреваемого.
Валерий Семенович повернулся к насупившемуся Огневу:
– Что скажете, Станислав Петрович?
– Да, задержали, – сознался тот и повернулся к Ольге, отчеканив: – Потому что в результате анализа результатов возникла необходимость провести еще два исследования, но более сложных. – Потом снова к начальству развернулся. – Согласитесь, Валерий Семенович, такого спеца, как Феликс, обвинить в убийстве… непросто. Мы обязаны доказать его причастность
