Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, Женя, вы должны знать, – наконец произнес он. – Просто поймите, говорить об инциденте стыдно… стыдно за то, что такое могло произойти у нас. Но обошлось, могло быть хуже.
Не мог Павел знать, что ошибается и что самое худшее будет впереди. Впрочем, где-то внутри червячок сомнения точил, но это, решил Павел, остаточное явление от того, что на совещании боялся не убедить Валерия Семеновича. А пока червячка заглушил и взялся за нелегкий труд рассказать, как Феликса кто-то подставил. После длинной паузы, когда ребятам нужно было переварить новость, а также отбросить черную мысль, что от них скрывали подставу, значит, не доверяли. Неприятно, но все же это мелочи, главное – произошла весьма загадочная история, эту загадочность уловил Женя и с выражением изумления произнес, как бы рассуждая сам с собой:
– Грубо подброшены улики, грубо… А почему их подбросили так явно? Времени у преступника или преступников было много: целая ночь, трупы обнаружили только к вечеру следующего дня, могли бы и постараться. Как-то вне логики. Можно подумать, будто Феликсу просто подстроили неудачную шутку, думаю, у него найдется немало недругов среди освободившихся криминальных элементов… Только шутка слишком злая, ведь убиты два человека, к тому же его друзья. Не-не, Пал Игоревич, не стоит себя успокаивать выигрышем. Паршивенько выглядит история с уликами.
– А мне интересно, где взял преступник стакан со свежими отпечатками Феликса, – промямлил Вениамин.
– Всем интересно, – буркнул Феликс, – мне тоже.
– А не надо пить где попало и что попало, – не поскупился на шпильку Женя. – И эта Коноплева… Марихуана Горгоновна… не вовремя вернулась, не вовремя к Огневу зашла. Ей обязательно надо раздуть из мухи слона. Замстила она тебе, Фил, замстила, как только повод получила. Пал Игоревич, я боюсь ее.
Марихуаной Ольгу прозвал Феликс, ну и всеми производными из конопли препаратами тоже он ее награждает, нисколько не церемонясь. Не удивительно, что и она, получив ударный повод, решила не просто отплатить ему той же монетой, а сразить наповал. Однако Терехова неожиданно напрягли слова Жени, раз и у Сорина роятся те же мысли, что у Павла, то глупо уговаривать себя успокоиться.
Одно тревожило: нет никаких версий насчет улик, вопрос не стоит – кто? К преступникам следствие приходит постепенно, вопрос другой: что это? Если намек, то на что? Если подстава, то почему непродуманная? В голову не приходило понимание данной ситуации, а предчувствие опасности укоренилось. Сейчас от Павла зависит моральный климат в группе, он отвечает за все и всех. Ребята никогда не слышали его командного голоса, Терехов корректен, а тут вдруг разошелся:
– В общем, слушайте внимательно и считайте мои слова приказом. Нигде никогда не оставлять одноразовые стаканы, не пить там, где эти стаканы предоставляются. Приказываю носить с собой бутылки с водой, но! Никогда и нигде не оставлять даже на полминуты. Из этого графина… – указал Павел на окно, – из него тоже не пить. В кафе не ходить, перебьетесь бутербродами.
– И что, вот так прямо и будем с бутылками ходить? – бросил реплику Сорин, в ответ получил рычание Терехова:
– Да! У всех есть сумки, туда и бросайте свои бутылки, бутерброды делайте дома, все ясно?
– Так точно, – вразнобой ответили Веня и Сорин, который добавил: – А недалеко столовку открыли, я туда заглянул. Чистота, красота, вилки-ножи дают, вкусно, красиво подают – как в ресторане, только без официантов, самообслуживание. Можно мы сегодня напоследок сходим, а потом…
– Нет, – продолжил поражать тиранией Павел. – Вилку твою подберут, а потом мы найдем заколотый ею труп?
– Тогда нас спасет только Настя, – вздохнул Сорин. – Она готовит на уровне ресторанных поваров.
Он еще хотел поумничать, но зазвонил телефон Терехова.
– Павел Игоревич, это я, Антон.
– Слушаю тебя, – сказал Павел. – Есть новости?
– Да, мы провели тестирование, по первым результатам…
– Извини, Антон, – пришлось перебить Павлу, – мама звонит, это что-то срочное. Я перезвоню… Да, мама?
– Тамару увезли в роддом. Я поехала с ней.
Часть третья
Не верь, не бойся и будь спок
Завтрак. Идиллия. Улыбки, смешки, переговоры, внимание к Тимочке, а как счастлив ребенок… И только один представитель дружной семьи не вписывался в общую идиллическую картину, то есть одна – Зоя Артемовна. Она напоминала чопорную гувернантку английского происхождения, у которой постоянная аристократическая мигрень. Вчера приехала поздно, в двенадцатом часу ночи, разговаривать с сыном не захотела – устала.
– У меня примерно три часа свободного времени, – сказал Павел, обращаясь, к неудовольствию матери, к бывшей жене. – Лора, ты разрешишь взять Тиму? Хочу его в развлекательный центр свозить, а то скоро времени вообще не будет.
– Мама… – начал клянчить мальчик. – Пожалуйста…
– Павлик, ты его балуешь, – сказала Лора. – Это не приведет ни к чему хорошему, дети вырастают эгоистами.
– Тимофей вырастет отличным парнем, – заверил он. – Да, мама?
– Тебе видней, – проскрипела, как старая телега, которую давно не смазывали, Зоя Артемовна.
– Слышала? – повернулся он к Лоре, улыбаясь. – Мне видней. Тимофей, по коням! У тебя пять минут, отсчет пошел.
– Есть, товарищ капитан! – подскочил Тима, отдав честь.
И убежал собираться. Поднялась и Зоя Артемовна:
– Надеюсь, сын, ты и меня подбросишь?
– А вы куда, Зоя Артемовна? – подскочила Лора.
– В роддом, моя подопечная родила.
– Как родила? – растерялся Павел. – Ты же вчера говорила…
– Да, говорила, но женщины, сынок, рожают и в час ночи, и в три, и в пять утра… Странно, что ты, следователь, этого не знаешь.
– Ну и кто родился?
– А тебе какая разница? – пожала плечами Зоя Артемовна. – Я пошла одеваться, без меня не уезжайте.
Ему и Тиме пришлось ждать в машине любимую маму и бабушку, даже такую пасмурную Тима любил ее, он обрадовался ей, когда она вышла из подъезда, запрыгал на сиденье. А она с мрачным лицом села впереди, ворчливо заметив:
– Ммм, ты и кресло купил для Тимочки. Мне в фермерский магазин, нужно купить молочных продуктов для Тамары.
– Тимофей, пристегнись, – скомандовал Павел и, тронув машину с места, миролюбиво предложил маме:
– Так и мы едем в торговый центр, там есть фермерский отдел. Я отдам Тимофея аниматорам, а мы с тобой посидим в кафе и поговорим.
– Зачем? Не переживай за меня, мне и так ясно. У тебя все прекрасно, на работе и дома, поднимаю руки, я смиряюсь. Но извини, сейчас Тамара выйдет из больницы, меня вы долго не увидите, буду жить у нее, возьму отпуск. А
