Поющая для Зверя - Лали Та

Сколько ночей я мечтала об этой встрече… Как я просила всех богов, чтобы он забрал меня отсюда…

И вот он здесь… Эмир преодолел ко мне такой путь, какой не смог бы ни один смертный. Он первый представитель другой расы, кто когда-либо ступил на Архаир. И радиация не пожирала его. Даже наши целители не понимали, как такое возможно.

Но знала я… Его закалили Адские Земли. Место, где были рождены мы оба.

Я слышу его дыхание.

Эмир уже вошел и смотрит на меня, боясь произнести хоть слово. А меня холодом обдает от того, что должна сделать. От того, что проще было бы действительно из окна шагнуть, чем причинить ему такую боль.

Но он будет жить. Жить без меня. Это ли не достойная плата за собственную погибель? Жизнь любимого человека.

И собрав всю решимость в кулак, я резко оборачиваюсь, планируя сразу на выдохе произнесли поганые слова… Но они… Просто застревают в горле, когда я вижу его улыбающееся лицо.

Дрожь в коленях скрывает длинное платье, а руки я прячу за спиной. Полутьма, намеренно созданная в моей комнате для того, чтобы он не видел красных, пропитанных болью, не заживающих глаз.

— Здравствуй, — произносит хрипло, а у меня душа наизнанку выворачивается, потому что понимаю, как мало нужно для счастья.

Оказывается, это его «здравствуй». Простое, без лишних красок.

И смотрит этими невыносимыми карими глазами, с гуляющей мальчишеской улыбкой на полных, чувственных губах. Легкая щетина появилась на его щеках с того момента, как мы виделись тогда, десять лет назад. Скулы стали выше, черты заострились, а размах плеч стал пугающе огромным. И все-таки это он. Мой Эмир. Стоит, возвышаясь надо мной скалой, рассматривая издали, так и не решаясь сделать шаг ближе.

Потому что я строю невероятное количество внутренних барьеров. Вжимаюсь в подоконник, рискуя выпасть из окна, просто, чтобы не сделать чертов первый шаг. Потому что если ступлю хоть сантиметр, то ноги сами отнесут меня к нему. Руки вцепятся в сильную шею, а щека прижмется к его, чтобы слышать его дыхание и вдыхать запах кожи.

Мне ведь и правда никто не нужен. Только он. И это мне недоступно.

Перед глазами встает лицо Сархада, и я беру себя в руки, произнося:

— …Зачем ты прилетел, Эмир? — голос дрожит, а слова вытекают изо рта вязкой жижей. Чуть прокашливаюсь и добавляю уже уверенней. — После стольких лет?.. Наивно было полагать, что я всё еще жду тебя…

— Аиша…

Выдыхает удивленно, отшатываясь от меня так, словно я его ударила. А я крепче вцепляюсь пальцами в подоконник, чтобы не бросится к нему, не упасть на колени и молить прощения за то, что собираюсь сделать. После всего, что он пережил. После всего, что прошел ради меня.

— Я не мог не искать тебя… — голос звучит хрипло, глухо, он еще не до конца оправился от произошедшего, но все равно пришел ко мне. — Я клялся. Для меня это не пустой звук!

Зеленые глаза непонимающе сверкают, словно он не узнает меня. А я опускаю свои, и до крови прикусываю губу, чтобы привести себя в чувство.

— Я выхожу замуж, Эмир. — голос звучит так, словно я говорю из-под земли. — Слишком поздно…

Он замирает, а я начинаю презирать себя еще больше, говоря:

— Я уже дала слово, Эмир, — дрожь в голосе непроизвольна, и я тут же исправляюсь, но его глаза щурятся, как у зверя, безошибочно определяющего фальшь. — Я выйду замуж за принца Пиериса. Отец уже обо всем договорился…

— Аиша… — делает шаг вперед, и я впадаю в настоящую панику, отворачиваясь от него, боясь, что не выдержу, если только почувствую тепло тела рядом с собой:

— Это все, Эмир. И говорить больше не о чем.

Секунды тянутся бесконечно, и я надеюсь, что он просто уйдет. Вылетит из комнаты и прекратит мою агонию. Весь я горю, плавлюсь, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы сдержать всю ту любовь и нежность, что хранились в моем сердце десять лет только для него.

И тут его глухое:

— Я не верю тебе.

Проклятие!

А ведь я не ожидала, что будет такая боль!

Будь проклят, Сархад! Чтоб черти драли тебя в аду вечно!

— Не веришь?.. — резко разворачиваюсь, заменяя лицо Эмира лицом Сархада в своем воображении. — Не веришь, Эмир? — распалюсь, вкладывая в свои слова всю ненависть, что испытываю к отцу за то, что сделал со мной. — Что ж, я пыталась быть вежливой… Чего ты хочешь от меня? Чтобы я променяла свою жизнь принцессы и наследницы престола на жизнь… Жены какого-то кочевника? Хочешь, чтобы я моталась с тобой по вселенной… И была кем?.. Твоей женой? — делаю шаг в его сторону, а слово «жена» отзывается на губах мертвой болью. — Ты хоть представляешь, какая пропасть нас разделяет, Эмир? Да ты хоть… — шагаю еще ближе, смотря в неоново-зеленые глаза, где разливается боль едва ли не сильнее моей собственной. — Хоть представляешь, как надо мной будет изгаляться весь высший свет Альянса, если узнает, что я стала женой сына какой-то плебейки?..

— Довольно.

Он первый приходит в себя, мотая головой и опираясь на дверной косяк.

Он повержен. Убит мною и теми ядовитыми словами, которыми я отхлестала его чувства.

— Не довольно, Эмир! — глаза наливаются слезами, потому что душа больше не может. Она дала трещину, порвалась и теперь истончается где-то внутри. Ведь после такого предательства я ее не достойна. — Проваливай к чертям собачим, туда, где тебе самое место! И возвращаться не смей! Ты оскверняешь своим присутствием эту святую землю!.. — не сразу понимаю, что воздух перестал поступать в легкие из-за пальцев, сомкнувшихся на моем горле.

— Я. Сказал. Довольно. — приближает ко мне лицо, и я трястись вся начинаю, чувствуя это касание. — Я надеялся, что встречу здесь ту девочку, которую полюбил, — рычит в губы, и я боюсь до одури, что почувствует, как я пылаю огнем, как взмокла спина, и слезы еле держатся на ресницах, — но я ошибался. Ты не та, кого я искал, Аиша. Ты. Маленькая избалованная стерва. И больше, — касается носом моей кожи, а у меня глаза закатываются от этого болезненного кайфа. От того, что он так близко. — Клянусь, я никогда тебя больше не побеспокою.

Отпускает резко, и я отлетаю в сторону, притворно хватаясь за горло и начиная хрипеть. На самом деле в этот момент слезы полыхнули на щеках, не выдержав нервного потрясения. Боюсь, что он увидит, но Эмир уже отвернулся, в бешенстве летя к двери.

И уже