Трофей моей любви - Джоанна Лэнгтон

Зак никогда не рассчитывал на незыблемость их союза. Он просто поманил ее обручальным кольцом как наживкой, для того чтобы утолить свою страсть и врожденную привычку побеждать, чего бы это ему ни стоило. Не будь она так взволнована тогда и не так жаждала бы внутренне поддаться его доводам, она увидела бы истину гораздо раньше. Такой мужчина, как Зак, отец которого менял жен, как другие - рубашки, разумеется, не считает узы брака нерушимыми.

Зак сказал ей лишь то, что она сама хотела услышать. Слезы снова подступили к ее глазам, и Эву захлестнула досада на собственную слабость, абсолютно не свойственную ей прежде. Она повернулась вместе с простыней, заворачиваясь в нее как в кокон.

Зак уже был в соседней комнате, по-видимому, гардеробной, выдвигал ящики, доставал из шкафа новую одежду. Смысл его действий медленно дошел до Эвы, пока она рассеянно следила за его точными скупыми движениями. Его внезапный уход оставил в непослушном теле предательское ощущение пустоты. Она даже стиснула зубы, со стыдом осознав этот факт.

- Разве это твоя комната? - спросила она, чтобы нарушить давящее молчание, которого дольше не могла вынести.

- Прошлой ночью ты так крепко заснула, что я не хотел тебя беспокоить.

Его потрясающе красивое лицо было неподвижно, а в глазах она прочла откровенное презрение. Никогда прежде Эва не думала, что настроение Зака способно так сильно действовать на нее. Ею все сильнее овладевало чувство страха и одиночества.

Да, страха и одиночества, признала она растерянно. "Я тебя не обижу", сказал он ей тогда и тем не менее обидел. В голове вдруг всплыло опасение а не зашла ли она сама слишком далеко, не сказала ли лишнего, глубоко оскорбив его... От досады Эва так сильно прикусила губу, что почувствовала привкус крови. Он назвал ее покорной... Но нет, она не будет покорной, не станет извиняться за то, что честно сказала о своих чувствах. Она имеет право говорить то, что думает.

Право... Раньше от этого права ей слишком часто приходилось отказываться. Еще в раннем возрасте она позволила задвинуть себя в укромный уголок, потому что стоило ей показать из этого уголка хотя бы пальчик, как Абигайль была уже тут как тут, чтобы за него цапнуть. А Эва испытывала такую благодарность к дяде и тете за то, что они приютили ее, что не боролась, не защищалась, даже не пыталась каким-то образом проявить себя, потому что это могло привести к ссоре между ней и их дочерью, которую они боготворили. Жертва миролюбия - вот кем стала Эва, и плохую это сослужило ей службу!

К чему же она придет, если одного пасмурного взгляда Зака достаточно, чтобы ей захотелось привычно кинуться к нему со всех ног и как можно быстрее все исправить и загладить? А ведь она вовсе не привязана к Заку, скорее должна ненавидеть его, и об этом не нужно забывать... Но почему-то ей страшно не хочется, чтобы он вот так уходил.

Зак вышел из гардеробной в изысканном костюме бежевого цвета, который эффектно оттенял его черные волосы и экзотические светлые глаза на смуглом лице.

И с какой стати она постоянно глазеет на него, будто он главный выигрыш в лотерее; пожирает его взглядом, словно влюбчивая школьница, не умеющая управлять своими порывами.

В разгар этой лихорадочной самокритики Эва вдруг услышала негромкий, холодный смех Зака и метнула на него тревожный взгляд.

- Ты хотела узнать, зачем я на тебе женился? - медленно произнес он. Я думал, что ты другая, и забыл старую поговорку, что ничто не ново под луною.

- И я думала, что ты другой!

Однако Эва не собиралась признаваться, что поверила в его чудесное превращение из самонадеянного бессердечного донжуана в почтенного семьянина.

- Тебе было безразлично, какой я. - Зак с откровенной насмешкой взглянул на нее сумрачно блеснувшими глазами. - Твой уютный мирок был разрушен, а тебе хотелось любой ценой вернуть его. А я мог тебе его дать... Я наблюдал, как ты влюблялась в то, что я имел возможность тебе предоставить... но я не собирался жаловаться. Среди двух десятков я выбрал дом в Хевелинге, потому что он, вероятнее всего, пришелся бы тебе по вкусу. Я действовал наверняка, это был беспроигрышный ход. Боже мой, мне и в голову не приходило, что иногда победа больше похожа на поражение!

Услышав, почему он предпочел особняк в Хевелинге другим домам, Эва затихла. Но гораздо более смутило ее то, что он, по всей видимости, собрался обвинить ее в результатах собственных интриг.

- Ты несправедлив...

- А я и не стремлюсь к справедливости. - Его рот сжался в узкую полоску. - Мне сейчас впервые стало жаль Воглера. Я не удивлен, что он увлекся нормальной женщиной из плоти и крови, которой нужен был он сам, а не идеальный герой из детской книжки о рыцарях и волшебных замках.

- Я и не ждала, что ты окажешься идеальным. - Голос Эвы обиженно дрогнул, невыгодное сравнение с кузиной задело за живое. - Но я ожидала честности!

- Однако когда ты ее получила, то не сумела оценить. Если бы я вчера тебе солгал, ты сохранила бы свои железные принципы в целости и великодушно позволила бы мне разделить с тобой ложе. - Он усмехнулся. - Но я выбрал другое. Я не колеблясь открыл тебе правду...

- Речь идет о доверии... неужели ты не способен понять? - Эва с ужасом почувствовала, что вот-вот расплачется. - Я тебе доверяла!

- Не думаю, что именно доверие имело для тебя главное значение, когда ты решала выйти за меня, - сухо возразил Зак, выразительно кривя губы.

- Как раз главное значение!

- Нет, Эва, твоей целью было поудачнее устроиться и спасти репутацию. А я оказался в роли бесплатного приложения к земным благам. Так что не обвиняй меня в том, что я использовал тебя, дорогая. С моей точки зрения, это я позволил тебе использовать себя.

- Не правда! - удрученно воскликнула она, чувствуя, как щеки полыхнули жарким румянцем.

- Подготовка к свадьбе тебя не интересовала ни в малейшей степени. Но, поскольку это было началом нашей совместной жизни, я не особенно удивился отсутствию интереса. И правда, не прими я меры, ты пошла бы к алтарю в том же самом платье, которое приобрела, чтобы порадовать совсем другого жениха.

- Нет... - страдальчески выговорила Эва, с запозданием понимая, что слишком многое видела не в том свете.

- Я звонил тебе каждый день, но ты предпочитала говорить только о средневековых витражах, дубовых панелях и трудностях восстановления памятников архитектуры. Но пределом всего было присутствие твоего бывшего жениха на нашей свадьбе, - отчетливо выговорил он. - Ты имела и время и возможность не допустить этого, но не пожелала. Никто из нас не претендует на любовь, но я нахожу сцену, когда на глазах у моих родных и друзей ты присосалась как пиявка к другому мужчине, глубоко оскорбительной.

У Эвы противно засосало под ложечкой. Ее поведение перед свадьбой и в день венчания, с точки зрения Зака, было образцом бездушного эгоизма, на что она вовсе не считала себя способной. Она низко опустила голову.

"Никто из нас не претендует на любовь", - мысленно с горечью повторила она. Нет между ними прочного, надежного мостика симпатии и привязанности, который не даст упасть в критический момент.

- А если ты когда-нибудь опять скажешь, что любишь его, я выставлю тебя за дверь, - твердо произнес Зак. - Я ни в малейшей степени не нуждаюсь в твоей любви, но не позволю использовать самодовольное потакание собственным страстишкам как орудие против себя... особенно когда объект - слабый, лживый и болтливый идиот, который даже на людях не способен сдерживать свои животные инстинкты!

Дверь с треском захлопнулась. Вот уж эффектный уход, Зак. Браво! подумала она. Ничто не сравнится с громким хлопаньем дверьми. И нет ничего лучше, как выбить почву из-под ног обвиняемого, вывернув наизнанку все его поступки всего за каких-нибудь пять минут. Ни одно его слово не пролетело мимо цели. Виновна в том, что уклонялась от свадебных приготовлений, что болтала без удержу о Хевелинге, что не осмелилась воспротивиться родным пригласить на свадьбу Троя. Хотя не они, а Зак заплатил за все. И именно присутствие Троя омрачило праздник, заставило ее почувствовать себя неловко, кругом виноватой.

Да, она была очарована Хевелингом, но какое же это преступление? Когда Зак звонил ей, их отношения все еще казались Эве какими-то ненастоящими, она не могла поверить в их реальность. А дом представлялся самым подходящим предметом для разговора. Сказать по правде, она немного рисовалась перед будущим мужем. Посмотри, как я управляюсь со всеми проблемами, ничуть тебя не беспокоя! Посмотри, как быстро я сумела превратить заброшенное здание в уютный семейный дом... Ты ожидал, что я на такое способна? Вот что она хотела дать ему понять.

Но только на Зака все это произвело обратное впечатление. Естественно, ведь он женился на ней, чтобы удовлетворить свою страсть, а ее способности хозяйки его вовсе не трогали.

Однако это унизительное предположение не казалось Эве больше таким уж неоспоримым. Эва несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, как к ней возвращается привычная рассудительность.