Одесса на кону - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это тебе эта… Ну, твоя шведка устроила?
– Скажем так, поспособствовала. А что?
– Да ничего. Ты, получается, на шведов теперь работаешь.
– Ну, другой же работы нет. Кстати, у меня официальный контракт, как положено, на четырнадцать месяцев, с выплатами. Причем не со шведами – а с Брюсселем, с Евросоюзом. С медицинской страховкой. А знаешь, сколько мне шведы вопросов задали?
– …
– Меньше, чем ты сейчас. То есть ноль.
Подозрение равно утверждению, я понимал Слона, а вот он не понимал ни меня, ни того, что происходит. Хотя считался специалистом по Западной Европе. Но он ее изучал, а я там жил. Если ты живешь в России, то все не то, чем кажется, и у всех есть двойное дно. Европейцы так не живут, у них всё – чем кажется, то и есть. И если они заключают с тобой контракт на подготовку украинских полицейских, то это именно контракт на подготовку украинских полицейских. А не прикрытие для работы на шведскую спецслужбу. Шведы не рискнут хотя бы потому, что если это все вскроется – то у ЕС возникнет масса неприятных вопросов к шведскому правительству, а на репутации Швеции окажется пятно. Мы этого не понимаем, потому что мы так не живем. А они живут именно так.
– То есть ты сейчас тут кто?
– Полицейский.
– Украинский?
– Нет, еэсовский. Помогаю украинцам.
– …
– А с какой целью интересуешься? И ты-то тут – в каком качестве?
– Я при консульстве работаю.
Только я не поверил. Российское консульство действительно тут есть, да только не будет такой человек, как Слон, при консульстве работать.
– Помощь нужна? – в лоб спросил я.
– Пока нет. Но буду иметь в виду…
Одесская область
20 августа 2016 года
Вечером мне показалось, что опять следят, но оторвался. Зато Васыль не пришел в отель ночевать. На звонки тоже не отвечал: телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Утром, чувствуя неладное, мы начали его искать. Первым делом наведались в тот гараж, около которого мы встречались в последний, тьфу, крайний раз. Мужики из расположенного в гаражах сервиса опознали его, показали его гараж, но больше ничего сказать не смогли. Подтвердили, что у него действительно была «шестерка» и он ее забрал из гаража – и все, больше ничего. Адреса они не знали.
Бить в колокола и сообщать о пропаже полицейского мы не могли – времени прошло слишком мало, а если он по делам, причем по нашим делам, получается, что мы его подставим. Оставалось ждать.
Чуть раньше полудня у Игоря зазвонил телефон. По первым же фразам я понял, что говорит Васыль, разговор был коротким, пара фраз, не более. Оборвался быстро.
Я вопросительно смотрел на Игоря.
– Васыль звонил. Говорит, он в Холодной Балке, просил приехать…
Мы с Игорем смотрели друг на друга, и мысли были невеселыми – готов поспорить – у нас у обоих. Игорь одессит, я, можно сказать, вырос тут, каждое лето в Одессе. Холодная Балка – это место, где находятся выходы из катакомб, недалеко от дороги М5. Место опасное во все времена – катакомбами лихие люди пользовались, а в девяностые – это излюбленное место для разборок мафии и захоронения трупов. Сказать, что это место поганое, – не сказать ничего: невысокие холмы, выходы из катакомб, неприятные обрывы, по метру, по два – их почти не видно, но они есть и позволяют незаметно занимать позицию для стрельбы, перемещаться и стрелять.
С другой стороны – место вроде как обжитое, не то что Рени или Татарбунары.
Что Васыль может там делать?
Я достал свой телефон, набрал номер Васыля. Абонент не отвечает…
Мы в ответе за тех, кого…
– Садись за руль…
Где конкретно в Холодной Балке мог находиться Васыль – мы не знали. Но искать особо не пришлось – свернув с трассы на дорогу, ведущую в село, мы проехали по ней и увидели стоящую на обочине «Ладу-шестерку»…
Васыль лежал на спине, за машиной, лицо его было спокойным – упал там, где стоял. Под рукой лежал телефон, дорогой – я отсюда видел, что дорогой, не тот, который у него обычно был…
– Не подходи, – спокойно сказал я, – затопчешь следы.
Игорь оставался на месте. Я слышал, как тяжело он дышит, смотря на еще одного погибшего члена нашей группы. А я подумал, что, несмотря на жару, не пахнет, когда же его убили тут? Вдруг телефон зазвонил, и мы автоматически посмотрели на него, просто на инстинкте. А в следующую секунду чудовищный удар в грудь вышиб из меня дыхание, и я упал назад, ударившись спиной…
Бывает, что тебе везет. Вот просто везет – и все. Я так по жизни везучий – может, потому и пошел в разведку. Без везения в нашем деле никак.
Повезло мне и на этот раз…
Бронеплита третьего усиленного класса держит тридцать – ноль шесть со стальным сердечником[25], – вставленная в скрытый кэрриер, который я надевал на майку, – отработала на все сто, остановив пулю снайперской винтовки, но при этом вышибив дух из меня. Снайпер целился правильно – по центру грудной мишени – и попал, но южнокорейская плита из высокомолекулярного полиэтилена остановила пулю.
Игорь попытался мне помочь, и, наверное, это спасло его – он ушел из поля зрения снайпера, и тот не стал больше стрелять. Но это была лишь отсрочка – дорога здесь одна, и понятно, что снайпер нас не выпустит. Хуже того – он будет перемещаться, пытаясь выйти на позицию, позволяющую повторно обстрелять нас.
– Александр Иваныч. Целы?
Вместо ответа я, хватая ртом соленый воздух и отталкиваясь ногами, пополз к машине. Той, которая ближе…
Хлопнул еще один выстрел – и наша «Тойота» с хлопком осела на переднее колесо. Еще один – пуля стукнула в двигатель. Еще один. Конечно, «Тойота» бронирована, но против пистолета – винтовочную она не выдержит.
– Не поднимайся! – крикнул я.
Понятно, наша машина стояла на линии его огня, и он не хотел, чтобы мы уехали отсюда…
Еще выстрел. Винтовка звучит глуше и растянутее, чем «СВД». Интересно, что это? Похоже на «СВУ»[26].
Пытаться добраться до оружия в нашем багажнике безумие, машина стоит выше – он сумеет достать, наверное, если даже ползком подползти. Проверять, насколько точно он стреляет, я не хочу. Я знаю – точно. Из «СВД» попасть с первого выстрела непросто, из «СВД» научиться стрелять вообще непросто – винтовка сложная, тупо количеством «бахов» не научиться. Я жив только потому, что на мне был кэрриер с тяжелой плитой, а он об этом не знал. Но второй раз так не повезет.
– Не поднимайся!
Я подполз к машине Васыля, плевать уже на следы, тут бы самому в живых остаться. Заодно понял – он падал от задней двери, она приоткрыта была, приоткрыл и упал, а она закрылась, но не заперлась. Я начал открывать дверь, мне важно было просто понять, можно на этой машине уехать или нет, это шанс убраться отсюда. Но, открыв, увидел торчащую резиновую калошу от «ГП-25», надетую на приклад…
Едва не закричал – отлично!
Васыль, отправляясь на встречу с кем-то – как у него хватило ума ехать сюда одному?! – все-таки что-то заподозрил и взял оружие. Скорее всего старое, атошное – автомат «АК-74» со старым деревянным прикладом, но с оптическим прицелом. Оптика была «Вебер», китайская, массовая, такую возили волонтеры. Но это был автомат, хоть что-то против снайперской винтовки.
Я вытащил автомат, он просто лежал на сиденье, там была еще сумка – я достал оружие и потянул сумку. Снайпер понял, что происходит, и выстрелил – пуля ударила поверху машины и пробила ее насквозь. Но тем самым лишь показал мне безопасный уровень, ниже которого он не достает.
– Игорь! Игорь, цел?!
– Так…
– Держись ниже!
Снайпер выстрелил снова – четкий удар пули по металлу. Потом – еще раз…
– Телефон?
– Не берет!
Удивительные дела. Совсем рядом с Одессой, и телефон не берет. Блокируют?
Что же делать…
Я посмотрел по сторонам, и вдруг пришла в голову идея…
Я достал нож, переполз к Васылю, срезал с него куртку, мысленно попросив прощения, но ему она уже не была нужна. Быстро, ножом, напластал две длинные полосы ткани, как смог. Только бы в баке был бензин…
Есть! Васыль, расконсервируя машину, заправился под завязку, в баке было три четверти, не меньше. Я опустил в бак одну за другой обе полосы ткани, смочил их бензином. Затем обернул их остатками ткани, закрыл крышку бака, протянул Игорю получившиеся зажигательные устройства. А ла гер ком а ла гер.
– Зажигай и бросай. Подальше от себя, понял?
Моя идея была в том, что Одесса – это юг. С очень жарким и сухим климатом всегда. А это лето было особенно жарким, и потому весенняя трава высохла, а кустарники, которых тут полно, тем более отличное топливо. Поджигать машину… Я же не идиот, товарищи. А если бак рванет? И где прятаться, если машина загорится? А вот поджечь траву, сделать пал – другое дело. Огонь, дым… Все это сильно помешает работе снайпера, создаст миражи…
Место я себе заприметил…
Трава от смоченных бензином тряпок занялась хорошо, а ткань дала еще и дым. Хорошо пошло!
