Фанат Казановы - Дарья Калинина

   – Но не могут же вас окружать одни только друзья.

   – Представьте себе, могут!

   – Это противоестественно.

   – Это чистая правда.

   – Но...

   – Никаких «но» не существует!

   – У всех есть враги.

   – Только не у меня!

   – Однако...

   – У меня нет врагов! И я вам объясню почему! Моя прана находится в полнейшей гармонии с окружающим миром. При этом мои кармические задолженности давно мной искуплены. Возле меня просто не могут оказаться люди, желающие мне зла.

   – Это вы так считаете?

   – Это проистекает из всей моей жизни.

   И доктор Вонь уставился своим просветленным взглядом куда-то вдаль. Возможно, в грядущее, где он будет вознесен на небо в сияющей колеснице, и ангелы соберутся вокруг него, чтобы спеть в его честь. А потом доктор Вонь будет спущен обратно на грешную землю, дабы нести мир, свет и любовь людям.

   – Он так и сказал? – изумилась Тата.

   – За точность не поручусь, но нечто в этом роде он и сказал.

   – И как ты думаешь? Он прав?

   – Не знаю. Лично мне, пока мы с ним разговаривали, несколько раз страшно хотелось его придушить. Так что насчет всеобщей любви и восхищения его персоной доктор Вонь сильно загнул.

   – Он назвал тебе какие-нибудь имена?

   – Ни единого. Говорю же тебе, его все любят!

   Тата задумалась.

   – У доктора есть жена. Может быть, отсюда ветер дует?

   – Нет у него жены. Я узнавала.

   – Как же так? – растерялась Тата. – А обручальное кольцо у него на пальце?

   – Ты плохо смотрела. Это не кольцо. Верней, это не просто кольцо. И уж точно не обручальное. На самом деле это солярный знак – символ солнца. На внутренней поверхности кольца какие-то руны. Он мне сказал, какие именно, но я забыла.

   – Кольцо, руны, солярный знак, – растерянно произнесла Тата. – Так он не женат?

   – Нет.

   И, кинув на приятельницу подозрительный взгляд, Кира добавила:

   – Но я тебе советую даже и не думать про него в этом ключе.

   – Почему?

   – Свихнешься. И потом, это очень плохо, когда муж любит весь мир, и весь мир любит его. Вполне может оказаться, что лично на тебя-то у него времени как раз и нет.

   Разговаривая таким образом, девушки двигались в сторону дома Киры. Там же находилась болеющая Леся. И Тата хотела навестить приятельницу. Для чего люди навещают больных? Конечно, для того, чтобы оказать им моральную поддержку. Но еще и для того, чтобы убедиться, что есть еще на белом свете те, кому еще хуже, чем им.

 //-- * * * --//

   Тата вернулась еще вчера. Из аэропорта она позвонила Славику. Звонок прошел, но красавец так и не взял трубку. Он не перезвонил Тате ни вечером, ни сегодня утром, ни днем. Так что теперь Тата остро нуждалась в том, чтобы убедиться, есть еще люди, которым приходится хуже, чем ей самой.

   Войдя в квартиру Киры, Тата первым делом сунулась в комнату. Никого. Лишь разговаривает сама с собой огромная плазменная панель на стене, да стоит диван с признаками оставленного лежбища, и на нем подушка с какими-то подозрительными бурыми пятнами.

   Эти пятна Тату насторожили. Она подошла ближе и вздрогнула. Пятна были не просто подозрительными, они пугали.

   – Кира! – прошептала Тата. – Кира, что это?

   Кира подошла и замерла рядом. Так девушки и стояли, глядя на перепачканную подушку. У них в груди зарождался страх.

   – Где Леся? Откуда тут эти пятна? Это что, кровь?

   – Не говори ерунды! Откуда тут кровь?

   Но Кира чувствовала, что и сама перепугана до смерти. Неужели, пока они ходили к доктору, неизвестный маньяк проник в их квартиру и расправился с Лесей!? Задушил? Но где же в таком случае ее тело?

   А представив себе, как пусто и одиноко ей будет без Леси, девушка горестно взвыла:

   – Леся! Лесенька! Леська, черт тебя дери!

   И, рухнув в кресло, Кира залилась слезами, твердя одно и то же:

   – Леся! Леся! Леся!

   – Что?

   Кира вздрогнула и подняла глаза. Тата взвизгнула и на всякий случай отпрыгнула в сторону. А вдруг это не Леся, а лишь ее тень, призрак?

   – Да что с вами? – сердито спросила Леся вполне земным сварливым тоном. – Что случилось?

   – Ты где была?

   – В туалете. Кира, чего ты ревешь?

   Но Кира уже не ревела. Она бросилась к Лесе и стала душить ее в объятиях. Мгновение спустя Тата присоединилась к ним. Приплясывая возле Леси, девушки радостно напевали:

   – Жива! Жива!

   – Да что с вами такое!? – выдираясь из их объятий, спросила Леся. – Вы с ума сошли?

   – Мы думали, что ты умерла.

   – А-а-а... Нет, пока еще, нет. Но мне так фигово!

   Если Тата хотела увидеть человека, которому приходилось хуже, чем ей, то с выбором она не ошиблась. Леся скрючилась в позе зародыша на любимом Кирином диване, с отвращением подложив под голову перепачканную вытекающим из ушей лекарством.

   В ногах у нее свернулся калачиком кот Фантик. А в изголовье сидела его подруга – кошка неизвестной породы по имени Фатима. Оба кошачьих существа, судя по их сосредоточенным мордам, вовсю старались над исцелением Леси, которую хорошо знали и любили.

   – Ну, как ты? – осторожно встала рядом Кира, пока Тата вытаскивала из сумки принесенные с собой дары: апельсины, бананы и виноградный сок.

   Апельсины Леся не ела из-за аллергии, бананы, потому что полнят, а виноградный сок не любила в принципе.

   – А мяса вы не принесли? – жалобно спросила Леся, когда убедилась, что мяса нет.

   – Ты хочешь кушать? – изумилась Тата. – Но ты же болеешь.

   – Хочу сырокопченой грудинки.

   – А тебе можно?

   – У меня болят уши, а не живот, – резонно возразила Леся.

   – Я сгоняю в магазин за грудинкой! – вызвалась Тата. – Мне полезно много двигаться.

   Пока она ходила, Кира пересказала Лесе свой разговор с доктором Вонем.

   – Врет он, – простонала Леся, у которой в этот момент как раз громко стрельнуло в ухе. – Не бывает так, чтобы кругом одни друзья. А вы не поговорили с его секретаршей? Или она такая же блаженная, как и он?

   С секретаршей Кира переговорила. Там тоже было глухо. Секретарша доктора обожала. От секретарши Кира перешла к кассирше. Та его тоже любила. От кассирши к уборщице. Мимо! И совсем уж отчаявшись, закончила опрос персонала с приходящей тетки – узбечки, которая протирала в офисе огромные окна.

   – И что ты думаешь? Все эти бабы, даже узбечка, почти совсем не говорящая по-русски, в один голос пели дифирамбы доктору Воню. Дескать, он и умный, и талантливый, и людям помогает. Ни одной медицинской неудачи, чтобы сами пациенты или их родственники принялись бы мстить, у него никогда не было.

   – Одним словом, не доктор, а зефир в шоколаде? Ни единой вредной привычки, а только сплошь положительные и всем нравящиеся?

   – Да, именно так.

   – Но так не бывает!

   – Сама понимаю. Зомбирует он их, что ли? – недоумевала Кира. – Или это аура у него такая мощная, что все вокруг него начинают сходить с ума и славить во весь голос доктора Воню?

   – Вообще-то он и в самом деле славный, – задумчиво пробормотала Тата, вернувшаяся из магазина. – И не женат к тому же...

   – Так! – испугалась Кира. – И ты туда же! Немедленно выкинь эти матримониальные мысли из головы!

   – Но почему? – сопротивлялась Тата. – Чем тебе не нравится этот милый человек?

   – Тем, что он такой милый. Так не бывает. У каждого нормального человека должны быть какие-то недостатки. Это естественно. А если у человека недостатков не видно, это означает только одно – они у него настолько ужасны, что он прячет их от всех.

   Итог сегодняшнего расследования был неутешительным. Подруги провели у доктора Воню в офисе много времени, но так ничего дельного и не узнали. Силы и время они потратили, а результат нулевой. Зато у Леси, которая никуда не ходила и вообще весь день провела в обществе кошек, улов оказался неожиданно гуще.

   – Мне звонил следователь! – торжественно заявила она, жадно поглощая нарезанную тонкими ломтиками сырокопченую грудинку и не забывая угощать ею и кошек.

   – Аль-Асер? – изумилась Кира. – Из Египта звонил?

   – Другой, – помотала головой Леся.

   Ухо беспокоило ее существенно меньше. То ли кошачья терапия помогла, то ли лекарство. Но когда Леся принялась уплетать принесенную Татой грудинку так, что называется, за ушами трещало, в больном ухе у нее в самом деле что-то затрещало в последний раз и стихло. Боль почти совсем исчезла. И если и стреляло, то очень слабенько.

   – Какой другой?

   – Ну тот, которому поручили дальше вести это дело.

   – Наш соотечественник?

   – Угу.

   – Как звать?

   – Дурацкая фамилия. Ты будешь смеяться.

   – Какая?

   – Бряк. Майор Бряк.

   – Бряк? Это что же за фамилия такая?