Непостижимая предопределенность - Танка Морева

— Но он же никому не мешает! — возмутилась Гермиона.

— Пока спит — не мешает, — возразил Рон. — Но как проснется, мало никому не покажется.

— А как они пройдут в Тайную комнату? — спросил Невилл. — Ведь нужно владеть языком змей. Или возьмут тебя с собой?

— Нет, мне ясно дали понять, что больше никаких приключений опаснее квиддича у меня в жизни не будет. А серпентарго, оказывается, знает Дамблдор. Он его недавно выучил, представляете?

— Вот это да! — вырвалось у Рона. — Никогда не думал, что язык змей можно выучить. Я бы ни за что не смог повторить твое шипение у гобелена.

— Разве я шипел? — удивился Гарри. — Мне казалось, что я говорю как обычно.

— Шипел, шипел, — кивнула Гермиона.

— Как жаль, — огорчился Невилл, — что теперь в Тайную комнату не попасть. Ее наверняка охраняют.

— Хочешь, — предложил Гарри, чтобы как–то утешить его, — мы тебе покажем рукопись самого Слизерина. Гермионе пришла отличная мысль — вынести ее с собой.

Гермиона покраснела:

— Я ее обязательно верну, как только дочитаю до конца. Она написана очень трудным языком.

— Покажи, а? — взмолился Невилл.

Гермиона оглянулась и достала из кармана свиток.

— Так ты его постоянно носила с собой? — восхитился Рон.

— Не могла же я его оставить в гостиной. Вдруг его нашли бы? — Гермиона постучала по свитку волшебной палочкой, проговаривая заклинание, и тот увеличился до нормального размера.

Невилл развернул свиток и вместе с Гермионой принялся изучать его. Рон и Гарри тоже вытянули шеи.

«Универсальный эликсир от ядов ядовитых тварей, в том числе и змей», — бросился Гарри в глаза заголовок. Под ним шел стих. Первые четыре строчки Гарри не очень разобрал, только по отдельным словам понял, что эликсир универсальный. А вот рецепт читался лучше:

Так поспеши в лесную чащобу, в фиалково море,

Что разлилось по земле, богатой важной рудою.

Коль соберешь ты немного землицы с собою,

К ядам отыщешь лекарство простое ты вскоре.

Прост мой рецепт: убери компонент, отвечающий жизни,

Ярым огнем раскали вместе с углем древесным, до пыльного цвета

Ты доведи — воскреснет как феникс, восставший из пепла,

Белый металл — ядовитых спасает от гибели быстрой.

Коль заклинания жизни во славу придумаешь ты,

Белый металл потечет: не зевай и устами лови.

Яд перестанет врагом твоим быть навсегда —

Спелтер в крови защищает во все времена.

— Что это значит? — удивленно спросил он у Гермионы.

— Я ж говорю, тут очень все туманно описано…

— Вот здесь, смотри, — Гарри очертил пальцем заголовок и стих, — явный рецепт.

— Ох, Гарри. Не бывает такого универсального зелья. Даже безоар не всемогущ.

— Но никто не пробовал, ведь так? И если мы попробуем, ничего же плохого не будет? Впрочем, если вы не хотите, то я сам…

Гарри представил, как он варит чудесный эликсир, позволяющий не бояться змей, в том числе и змею Волдеморта. Как становится очень известным, и как благодаря ему спасаются тысячи магов. Как им гордятся родители. И как он становится непререкаемым авторитетом на своем факультете и примиряет слизеринцев с остальными, после чего война заканчивается сама собой, просто потому, что никто не идет служить к Волдеморту.

На лице его разлилась такая счастливая улыбка, что друзья тут же заверили, что они пойдут с ним до конца и любой ценой разгадают секрет изготовления этого зелья.

Глава 8. Универсальный эликсир

На следующий день Снейп оставил Гарри после зелий, чтобы вернуть ему мантию–невидимку. Гарри ждал поучений и требований спрятать мантию на дно сундука и не доставать до каникул, но декан молчал. Пришлось сухо благодарить, просто потому, что Гарри не знал, как выразить свои чувства. Он был рад, что мантия вернулась к нему, что Снейп ее не сдал директору или в министерство — последнее было самым страшным. Гарри всю ночь не спал, думая, как он сможет оправдаться перед отцом. Возможно, от эйфории, что ему сошло все с рук, Гарри бездумно ляпнул:

— Сэр, а в Запретом лесу встречаются фиалки?

Снейп вздрогнул и уставился на Гарри, словно мог разглядеть того насквозь.

— Разумеется. И помимо безобидных цветов в Запретном лесу встречается отнюдь не безобидная флора и фауна. Советую на досуге навестить лесничего и расспросить, почему лес называют Запретным и почему школьникам строго возбраняется наведываться в него.

Гарри не оставалось ничего другого, как выдавить: «Обязательно, сэр» и поскорее убраться из класса. Тем не менее, вдогонку он услышал: «Надеюсь, Поттер, пасхальные каникулы вы проведете дома».

— Василиска из замка уберут на Пасху, — безапелляционно заявил Гарри Гермионе, — Снейп мне только что сказал.

Гермиона со вздохом оторвалась от домашней работы по истории:

— Не может быть. Так вот прямо и сказал?

— Вообще–то не очень прямо, — замялся Гарри. Гермиона слабо верила в предчувствия, и как ей объяснить, что после безобидного замечания декана он почувствовал, что министерскую комиссию ждут именно на Пасху, — Гарри не знал.

— Вы просто внимательно следите за всем в замке, — попросил он, — и если что, шлите сову.

Предчувствие его не обмануло: комиссия действительно прибыла в школу на Пасху. Но о Тайной комнате ходили противоречивые слухи. Кто–то утверждал, что работники министерства пытались обезвредить василиска с помощью петушиного крика, однако у них погибли все птицы от странного зеленоватого свечения в коридоре, поэтому василиска погрузили в магический сон. Казалось странным, откуда взялось это самое зеленоватое свечение, если кроме Гарри его никто и не видел, а он, рассказывая о василиске, совсем о нем забыл.

— Совпадение, — отмахивалась Гермиона.

Другой слух уже никак нельзя было назвать совпадением: откуда–то стало известно о том, что Гарри понимал язык змей.

— Не обращай внимания, — советовал Рон, — подумаешь, косятся. Зато, наверное, твои слизни тебя еще больше уважают.

Гарри так не думал. Он замечал, что в гостиной смолкали все разговоры, стоило ему появиться, он видел холодные взгляды, наполненные скорее страхом, чем уважением. Совсем не этого ему хотелось добиться, когда он просил шляпу отправить его в Слизерин.

— Зато к тебе больше не лезет Малфой, — пожимал плечами Рон.

Да, Драко больше не пакостничал, не следил за ним, он вообще не замечал Гарри, будто тот стал невидимкой, но такое показное равнодушие тревожило еще сильнее: казалось, будто Малфой замышляет какую–то коварную ловушку.

— Коварные ловушки и Малфой? — не верил Невилл. — Вот наябедничать он может додуматься. Оскорбить. Но задумать какой–то хитроумный план?.. Нет.

Дни летели за днями, занятые учебой и рассуждениями — получится ли у них воспользоваться рецептом Слизерина. Гарри настолько захватила идея универсального противоядия, что уроки он делал наскоро, чтобы в оставшееся время попытаться отыскать, о каком это заклинании во славу жизни говорилось в стихе. Не очень осознавая, что лишает болельщиков возможности насладиться матчем Слизерин — Равенкло, он почти сразу поймал снитч, никто из охотников еще не успел даже забить и гола.

— Далеко еще, как думаете? — поинтересовалась озирающаяся по сторонам Гермиона.

Гарри нахмурился. Гермиона не очень хотела идти с ними в Запретный лес. И вот теперь волновалась, что их отсутствие могли заметить и назначить взыскание — прямо перед экзаменами. Рон и Невилл тоже временами оглядывались: чем теснее смыкались деревья над головами, тем тревожней становились шорохи. И хотя они не увидели пока ни одного зверя — им просто мерещилось что–то в чаще, в то время как ветер шелестел листвой, Гарри должен был признать, что невинная прогулка за фиалками в лесу выглядит иначе, чем в библиотеке.

Именно он, случайно услышав разговор декана с профессором Спраут, выяснил, что фиалки отцветают в мае, и до самого конца лета, пока они вновь не зацветут, найти их в лесу будет невозможно. И именно поэтому вместо того, чтобы, как остальные ученики, готовиться к экзаменам, Гарри с друзьями плутал по Запретному лесу в поисках заветных цветов.

— Мы все равно не знаем, что за заклятия жизни упоминаются в рецепте, — пыталась образумить мальчишек Гермиона, пока Гарри не возразил, что заклятия они могут искать все лето, а землю надо взять сейчас. Пока не отцвели фиалки.

— Мы уже бродим часа два и ничего не нашли, — вновь заговорила Гермиона, — может, повернем назад? Скоро обед, и все заметят, что нас нет.

— Не напоминай про обед, — мгновенно отозвался Рон, который очень хотел есть.

— Если ты хочешь есть, то мы с Гермионой прихватили с завтрака булочки, — ответил Невилл.