Ибсен. Путь художника - Бьёрн Хеммер

Тот образ любви, который предлагает этот мир, вызывает у героев глубокое отвращение — и в этом они едины. Они знают, какова была любовь изначально, знают, что этим драгоценным даром и доныне еще наделяются люди. В пылу страсти такая любовь переживается с необычайной силой. Но в буржуазном обществе у такой любви нет никаких шансов, она попросту неприемлема; семейная жизнь, материальные проблемы и заботы повседневности убивают ее. Идеал улетучивается, любовь проходит. «Sic transit gloria amoris»[26], — говорит Фальк по поводу любви пастора Стромана. Сванхильд нужна Фальку для того, чтобы он мог проникнуть «в святыню красоты» (1: 607). Она со своими незаурядными качествами должна помочь ему на поэтическом поприще.

Но сначала девушка отказывается от его предложения. Теперь она становится его наставницей. Сванхильд обвиняет Фалька в том, что он черств и эгоистичен, его девиз «carpe diem» ей чужд. Жизнь для нее — не череда отдельных мгновений, которые нужно использовать для наслаждения. Не может она принять и той ограниченной временной перспективы, в которой Фальк видит их отношения. Она невольно задумывается о том, что случится однажды, когда ей больше нечего будет ему предложить для творчества.

Сванхильд также обвиняет Фалька в том, что он трус, что его манит «полет от земли» (1: 609) и что на самом деле ему ничего не нужно. Она доказывает Фальку его бессилие и смехотворность его попыток писать стихи на основе внутренней жизни другого человека. Это — «поэзия бумажная», тогда как подлинно живая поэзия творится на основе собственного жизненного опыта. Поэтому Сванхильд говорит Фальку: «Взлетите же на собственных крылах, пускай вам суждено разбиться в прах!» (1: 611). Лишь в этом случае герой получит право сравнивать себя с птицей, именем которой его назвали, лишь так он действительно сможет заслужить звание поэта. Обвинения Сванхильд действуют на Фалька как холодный душ. Он не желает больше пассивно воспринимать «темы» для поэзии, он хочет стать активным творцом. Он ищет большого дела, ищет цели в жизни, и Гульстад формулирует эту цель для него:

Фальк.Постойте, я хочу сказать вам что-то…Могли бы вы мне дело указать,Чтобы меня всего бы захватило,Чтоб даже жизнь отдать не жалко было?

Гульстад (с иронией).Живи, чтоб жизнь отдать не жалко было, —За жизнь такую жизнь не жаль отдать.

Фальк (смотрит на него в раздумье и затем медленно говорит).Вот вся программа: коротко и ясно…(Оживляясь, порывисто) Так, я очнулся от пустого сна…

Гульстад первый раз указывает определенную жизненную «программу» для Фалька. Позже, в решающий момент, коммерсант сделает то же самое. Первое действие завершается процитированным выше диалогом Фалька и Гульстада. Фальк обещает, что на следующий день он возьмется за дело и начнет «творить», то есть действовать — как призывала его Сванхильд.

Второе действие начинается на следующий день, в воскресенье пополудни. Среди гостей царит праздничное настроение. Празднуется помолвка Анны и Линна, теперь уже официальная. Для Линна этот праздник — радость, смешанная с разочарованием, его любовь внезапно стала всеобщим достоянием. Через это из нее улетучивается вся поэзия. А Фальк еще раз убеждается в том, что «толпа» портит все драгоценное и профанирует все святое. Фальк рассказывает Линну о том превращении, которое произошло с ним самим: «Весна в душе поэта наступила, для подвигов во мне найдется сила!» (1: 625). Но отчасти прежние идеи Фалька о «наслаждении мигом» еще держатся в нем. Это выясняется, когда Линн делится с ним своими опасениями по поводу предстоящего экзамена:

Фальк (смотрит на него, широко раскрыв глаза).Ты о зиме стал думать?

Линн.Как иначе?Экзамен и диплом — не пустяки;Мой долг готовиться серьезно к сдаче.

Фальк.Вчера еще не так ты рассуждал:Ты ничего полнее и богачеМгновенья настоящего не знал;Ты ничего не ждал и не желал,И даже позабыл свой долг священный —Экзамен сдать; от счастья, как в чаду,Ты верил: все сокровища вселеннойУ ног твоих здесь сложены в саду!

Фальк к тому времени не далеко продвинулся по своему новому пути. Он по-прежнему не улавливает сути важной проблемы — проблемы времени. И не Сванхильд, а Гульстад может здесь чему-то его научить. Пройдет еще время, прежде чем Фальк осознает, что «будущее» действительно представляет реальную проблему.

Первым признаком переворота, который произошел в душе Фалька, становится то, что он дерзает объявить войну окружающим. Это — как раз тот позитивный и творческий поступок, который он обещал совершить. Оружием его нападения становится речь о любви — так называемая «чайная речь». Таким образом, он не желает больше таиться и откровенно поднимает восстание. В результате фру Хальм просит его покинуть пансионат.

Сванхильд в первом действии драмы искала в Фальке рыцаря, и вот он выступает с речью о чае и о любви. Эта речь занимает в пьесе центральное место. Она проливает свет на смысл заглавия пьесы и на ее тему. Дело в том, что эта речь посвящена судьбе любви как таковой — любви-комедии и любви-трагедии. С помощью своеобразной «притчи» Фальк хочет показать представителям благочестивого буржуазного общества, что существует глубокая пропасть между идеей любви и осуществлением этой идеи в современном мире.

Герой вновь подчеркивает разницу между естественным и неестественным — между чаем, который выращивают «дети солнца» в восточной «стране чудес» (1: 640), и чаем, который продается на европейских рынках. Чай, как и любовь, должен пройти трудный путь — по суровой пустыне, а не по вольному океану. Продукту нужно к нам добираться через преграды и остановки, чтобы мы его оценили. Фальк говорит не столько о чае, сколько об участи любви в мире «толпы»:

И чтоб свободно обращаться тут,Должна любовь осилить всю дорогуЧерез Сибирь приличий, чтоб не могЕй повредить соленый ветерок;И вместо вольной, что ей дал сам Бог,Десятками набрать должна старатьсяОт пастора, и близких, и родных,И черта в ступе грамот пропускных, —От всех, с кем ей придется повстречаться.

Фальк указывает еще на одно сходство между любовью и чаем, а именно — в те края, где чай некогда выращивали «дети солнца», вторглась «культура» и принесла с собой упадок. Теперь урожай собирают другие — нечистые руки. Применительно к любви это означает разрушение «царства небесного» на земле, которое каждый человек носит внутри себя. Фальк говорит об этом так: