Дорога ярости. Как Джордж Миллер создавал культовую постапокалиптическую франшизу - Люк Бакмастер

газу, чтобы наверстать упущенное, он резко вошел в поворот. Попав на рыхлый гравий, Джонстоун потерял управление при повороте вправо и не смог удержать мотоцикл в вертикальном положении. Байк сорвался в занос, ударился о край дороги и выбил актера из седла. Мотоцикл перевернулся, Джонстоун взлетел в воздух и приземлился задом в мягкую болотную траву.

Он осмотрелся и взял себя в руки. Фух, подумал актер, я в порядке. Водитель машины, ехавшей позади него, увидел, что произошло, и остановился, чтобы проверить, все ли в нормально с Джонстоуном. «Со мной все ОК, – заверил он, – но я еду с тремя другими парнями, не могли бы вы догнать их и сказать, что мне может понадобиться помощь с мотоциклом?»

«Без проблем», – ответил мужчина и помчался вперед. Догнав остальную часть группы, он с визгом затормозил и крикнул: «Ваш товарищ вылетел за обочину!»

Когда оставшиеся перепуганные мотоциклисты обнаружили Джонстоуна, он курил, прислонившись спиной к перевернутому байку. Парни обрадовались, что с их товарищем все в порядке.

«На самом деле, хорошо, что все так случилось, – размышляет Джонстоун, – в том смысле, что я не пострадал, но инцидент заставил меня больше уважать байк. Думаю, это подтолкнуло меня к тому, чтобы перестать быть слишком самоуверенным». В первую или вторую ночь группа, устроившаяся на обочине дороги, не подумала о возможном дожде, и, конечно же, начался ливень. В отчаянной попытке найти укрытие они прикрепили к дереву куски полиэтиленовой пленки и спрятались под ней. Ничего необычного, просто группа взрослых мужчин в кожаной одежде, прижавшихся друг к другу на мокрой обочине дороги.

Когда гонщики наконец прибыли в офис в Кью, Мельбурн, они оседлали свои мотоциклы и завели моторы перед самым зданием. Джордж Миллер, Байрон Кеннеди и другие актеры и члены съемочной группы выбежали на улицу, чтобы посмотреть на этих грязных, приехавших издалека парней.

«Никто не мог поверить, что мы действительно приехали на мотоциклах из Сиднея, что нам удалось это сделать», – вспоминал позже Дэвид Брэкс.

Когда съемочная группа увидела прибывших парней, они сказали: «Черт возьми, они выглядят, как персонажи фильма “Дикая банда”», – вспоминал Тим Барнс.

Их появление было зрелищем, которое Джордж Миллер никогда не забудет. Не находя слов, режиссер посмотрел на них и почувствовал прилив вдохновения. Он впервые ощутил силу и мощь того, что начинало происходить. Захватывающий период, а также – хотя тогда он не мог этого знать – затишье перед бурей. Производство его первого полнометражного фильма еще не перешло в состояние, обычно характеризуемое словом «хаос», но этот момент приближался. Грядущий бедлам был неизбежен, отчасти возникнув из-за беспорядка, спровоцированного «методом погружения», который использовали Хью Кияс-Бёрн с командой его озорных приспешников.

«Мы действительно жили в этих ролях двадцать четыре часа в сутки. Мы ездили на мотоциклах, не снимали своих костюмов, курили, пили и входили в образ», – вспоминает Пол Джонстоун.

Они также изобретали инновационные способы третировать актеров, игравших персонажей по другую сторону закона: особенно Мэла Гибсона, Стива Бисли и Роджера Уорда, исполнявших роли членов Основного Силового Патруля (также известных как «Бронзовые»). Актеры из окружения Пальцереза казались им грубыми, враждебно настроенными и пугающими. Часть их «метода погружения» состояла в том, чтобы относиться к членам Основного Силового Патруля с чувством жесточайшей ненависти. Так продолжалось изо дня в день, независимо от того, были ли они заняты на съемках. Для актеров, чьи герои переступили черту закона, это был эффективный способ поддержания энергии и темпа их игры. В любой момент Джордж Миллер мог включить камеру, и они уже были в образе, готовые сыграть эпизод.

Для нервного, застенчивого и тревожного Мэла Гибсона, который только успел отметить 21-й день рождения и окончить театральную школу, такие партнеры казались кошмаром. Огромные парни, которые намеренно вели себя устрашающе, регулярно угрожая насилием, из кожи вон лезли, чтобы заставить его почувствовать себя изгоем.

Гибсон «не знал, во что ввязался. Он не был знаком ни с Хью, ни с кем-то из нас, – вспоминал позже Дэвид Брэкс. – Он думал, что рано или поздно от нас получит. Что мы собирались выдать себя за настоящую банду байкеров и избить его… Мы всегда именно так себя и вели, когда видели его».

Однажды вечером Роджер Уорд вернулся в квартиру, где он жил с Мэлом Гибсоном и Стивом Бисли во время съемок, и лег спать. Он попытался немного вздремнуть, но не сумел совладать с тревогой, когда заметил на потолке послание, написанное, казалось, кровью. «МЫ ДОСТАНЕМ ТЕБЯ, БРОНЗЯРА[13]», – гласило оно.

«Байкеры прибыли к месту съемок за неделю до их начала и оставили для нас послания по всему зданию, – вспоминает Уорд. – Там говорилось: “Мы собираемся убить вас” и все такое. Подобные сообщения были повсюду. Вы подходили к шкафу, а там написано: “Эй, засранцы, мы вас замочим!” Конечно, все это выглядело по-детски. Возможно, у них были красные чернила, но они хотели, чтобы мы думали, что это кровь».

Пол Джонстоун не исключает возможности того, что байкеры использовали настоящую кровь, но говорит: «Я точно знаю, что не вскрывал себе вены ради подобной шутки». Однако никто бы не удивился, если бы он и правда это сделал – настолько сильным было их рвение вжиться в роли.

Сами по себе съемки фильма, мягко говоря, проходили немного безумно. С двумя неопытными молодыми кинематографистами у руля, которые никогда прежде не работали над чем-то, хоть отдаленно напоминающим полнометражный фильм, производство, очевидно, не становилось менее анархичным или беспорядочным, а ровно наоборот. Вообразите себе Джорджа Миллера в ночь перед первым съемочным днем «Безумного Макса», лежащего в постели и беспокойно пытающегося представить, что его ждет на следующее утро. Единственное, что действительно могло бы подсказать ему, в каком направлении будут развиваться события, – это приснившийся накануне чудовищный кошмар.

Глава 6. Катастрофа в первый же день

«Все говорили: "Какого хрена?" Первая минута на съемочной площадке обернулась кошмаром с логистикой. Абсолютным кошмаром. Кроме того, мы находились на автостраде».

Сцена, которую создатели «Безумного Макса» снимали в первый день съемок, в понедельник 24 октября 1977 года, на самом деле не была первой по сюжету фильма. Ее действие происходит ближе к концу фильма на эстакаде автострады, где хитрый и неуравновешенный бандит Джонни (Тим Барнс) взламывает желтую будку аварийного телефона на обочине. Вот и все. Нет ни диалогов, ни спецэффектов, ни трюков. Джонни просто поднимается на мост, вскрывает ломом будку, и через несколько коротких секунд