Дежурные по стране - Алексей Леснянский

— Ломаного гроша за Россию не дам! — рубанул Молотобойцев. — Нет, пусть мне ещё доплатят за то, что я здесь живу! К чёрту «быков» на пару с Вовкой, Яхой и Артёмом! Да здравствуют «медведи»! «Красные медведи» Волоколамова!

В комнате началось деление на «красных медведей» и «белых быков». Студенты совещались между собой к кому примкнуть.

И снова реплики в комнате:

— «Быки» почти не отличаются от «медведей», но Бочкарёв мне бабки должен, поэтому я за «медведей».

— Так-то я с тем желторотым «лимоном» больше согласен… Ну тот, который цену ронял, а вот любимое животное — бык.

— Обоим, блин, симпатизирую. Надо монетку бросать.

— Э-э-э, смотри, Кислота. У «медведей» что-то народу много. Несправедливо. Давай к «быкам».

— Зырь, Лысый. Кислота с Костомаровым к «быкам» попёрли. Нам, стало быть, в другую сторону.

— Сашенька, если к этому козлу Волоколамову подойдёшь, больше не дам себя поцеловать. Я приказываю тебе идти к Женечкину. И не вздумай меня к нему ревновать… Что??? Совсем не ревнуешь? Совсем, совсем? Значит, Маринку любишь. Дурак, она же со всеми спит!!! То-то в последнее время избегаешь встреч со мной. Не отпирайся, я всё поняла. В наказание иди теперь к «медведям»… А ну стой! Аж побежал! Дружков своих, с которыми тёлок по городу цепляете, там увидел — да?

— Однозначно — «быки». Мы принимаем бой.

— «Медведи» — сто пудов. Славной будет охота.

— Красавицы, кому рожу начистить?.. Всё понял. Бочкарёву из Виларибы — так Бочкарёву из Виларибы. Будьте спокойны.

— Не партия делает человека, а человек — партию. Я за Вовку. Пронзительный до наглости, чертяка.

— Вообще-то быки не бывают белыми, а медведи — красным, скорее — наоборот. Что не знаете, что Женечкин и Волоколамов с одной компании? Это же провокация. Их можно легко поменять местами, и ничего не изменится. Они специально всё это затеяли.

— От перестановки мест слагаемыми сумма не меняется, но, чёрт возьми, давно уже не участвовал в массовой драке. Как подерёмся, так и помиримся.

— Буду рад получить по соплям в честной борьбе. Пацаны все реальные. Нож в спину никто не засадит.

Не будем продолжать. «Быки» хотели сварить яйцо вкрутую, «медведи» — всмятку, остальные предпочитали или омлет, или яичницу-глазунью, или Бог ещё знает что; равнодушных к судьбе белка и желтка под конец торгов замечено не было.

Пока студенты определялись, цыплёнок уже стучал по скорлупе и просился на белый свет…

Ребята вывалили на улицу и устроили драку «стенка на стенку». Автору тогда здорово попало. Он по причине алкогольного опьянения уже не помнит, за кого сражался, но ему это и неважно, потому что, когда он с выбитой челюстью отполз в сторону и услышал разговор двух катавшихся по снегу парней, то понял, что сделал правильный выбор.

— Это тебе за Россию, — врезал первый второму.

— И тебе — за Россию, — отплатил второй первому.

Меж тем страна с замиранием сердца следила за дерущейся молодой порослью и плакала от счастья. Она вспоминала конец семнадцатого века и юного Петра с товарищами. Да, тогда всё начиналось со штурмов снежных крепостей потешными полками, постройки игрушечных ботов и пушек, которые стреляли репой. Но пройдёт совсем немного времени, и потешные «преображенцы», «семёновцы» и «измайловцы» станут ядром регулярной армии, ботики вырастут в корабли военно-морского и торгового флота, пушки ударят настоящими ядрами под Полтавой.

— Мальчишки, мальчишки, — думала Россия. — Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам. Никто не ждёт вашего прихода. Тем лучше. Я вас укрою, спрячу до времени, усыплю бдительность тех, кто так боится вашего появления. Никто не узнает о вас. Обещаю. Даже ваших славных старших товарищей не поставлю в известность, лишу их надежды на достойную смену, разочарую в новом поколении, чтобы не ослабляли давления и тем самым не привлекли внимания к вам со стороны моих врагов, чтобы ожесточённо дрались в окружении и стягивали на себя всю армию недругов, пока вы твёрдо не встанете на ноги. Мне жаль ваших предшественников, но вас, милые мои мальчики, уже не имею права жалеть, потому что ваше будущее поле битвы — не я, а планета Земля. Меня одну уже не имеет смысла спасать. Только вместе с другими, лишь вместе с другими, и вы должны это понять перед тем, как плечом к плечу встанете на Куликовом поле против чёрных орд, не имеющих ни национальности, ни вероисповедания, ни моральных принципов. Битва будет длиться на всех морях и континентах несколько десятилетий, то затихая, то разгораясь с новой силой. Ваш неприятель будет бесстрашен в своём ослеплении властью, деньгами и религиозным фанатизмом… Спустя годы вы поймёте, почему в конце 80-ых я открыла «железный занавес». В этом был промысел Божий, которому я подчинилась. Тогда моему народу пришло время вкусить от Древа Познания Запада и Востока. Вы должны были пропустить через себя все цивилизации, чтобы эффективно строить и бороться в условиях грядущей невидимой войны… Да, на изломе эпох мы понесли огромные потери… Но горе тому из вас, кто осудит своего старшего брата, погибшего от передозировки, соседа по лестничной клетке, спившегося от невозможности справиться с новыми условиями, парнишку со двора, убитого в бандитской разборке. В начале переходного периода не было противоядий, а отделить добро от зла могли лишь единицы. Миллионы легли в братскую могилу рядовыми, чтобы вы на их горьком опыте доросли до маршалов и возглавили передовые армии на фронтах политики, экономики, науки, культуры и искусства… Ваше время близко.

Глава 9

В обед следующего дня шесть человек, украшенных синяками, стояли на ковре у ректора, опустив глаза долу. Фактически зачинщиками драки являлись только Волоколамов и Женечкин, но как-то уж у нас с давних пор повелось, что стукачок, в обязательном порядке присутствующий на любой более или менее взрывоопасной сходке, считает своим долгом перевыполнить план по закладыванию людей на двести процентов. По старой традиции нынешние Павлики Морозовы продолжают сдавать не только реальных возмутителей сложившегося миропорядка, но и потенциальных претендентов на нарушение, потому что сказанное слово — серебряное, а несказанное — золотое.

Лариса Петровна Орешкина не спешила начать разговор. Она тридцать минут занималась изучением бумаг, лишь изредка бросая недовольные взгляды на провинившихся парней. Друзьям уже стало казаться, что всё, может быть, ещё обойдётся, как грянул гром:

— Ничего не чувствуете, молодые люди?.. Я о запахе. Интересно, чем так неприятно может пахнуть? И ведь регулярно проветриваю помещение, а этот запах появляется вновь… Не знаете, чем так дурно пахнет?

Парни старательно потянули носами в надежде обнаружить источник зловония, но были вынуждены развести руками.

— Не напрягайтесь. Пахнет отчислением, — с убийственным равнодушием произнесла Лариса Петровна. — Я знаю этот запах, уже привыкла к нему.

— Это от Яши. Он вчера помыться забыл, — неудачно пошутил Бочкарёв.

— Боюсь, юноша, что Вас тоже чистым не назовёшь, — заметила Лариса Петровна. — Посмотрите на своё синюшное лицо. От Вас же просто смердит вчерашним побоищем.

В кабинете ректора зазвонил телефон; Орешкина отвлеклась от ребят. Магурову хватило сорока секунд, чтобы жестами объяснить друзьям, что дальнейшие переговоры проведёт он.

— Итак, кто из вас спровоцировал драку? — закончив телефонный разговор, спросила Лариса Петровна.

— Понимаете, — вкрадчиво начал Магуров, — тут такое дело, что это как бы была не совсем драка.

— Резня, — подсказала Лариса Петровна.

— Нет, ну что Вы, — мягко возразил Магуров и продолжил понижать статус вчерашнего происшествия. — Не резня и не драка. Может, стычка? Нет, даже и не стычка, а так — крохотное недоразумение. Я бы даже сказал — спортивное состязание. Удары ногами почти не использовались. Бокс — вот подходящее слово. Бокс с элементами вольной борьбы.

— Бог ты мой, как всё, оказывается, безобидно, а я-то думала. Настолько безобидно, что аж восемь человек в милицию забрали. Служители закона, конечно, в отличие от вас наплевали на правила бокса и употребили дубинки — да?

— Они-то?.. Они — да… Разве они могут знать, что бокс — это спорт настоящих джентльменов? — гордо встряхнув головой, не без обиды в голосе произнёс Магуров, выдержал театральную паузу и совершил экскурс в историю: «Английские короли не гнушались боксёрских перчаток, небезызвестный Шерлок Холмс считал своим долгом изредка поколачивать Ватсона».

— Что-то по вашим заплывшим физиономиям невидно, что вчера вы использовали боксёрские перчатки, подобно британским монархам, — заметила Лариса Петровна.