Кругосветное путешествие юного парижанина - Луи Буссенар

Не говоря ни слова, Андре улыбнулся. Взял карабин из рук Фрике, отвел затвор назад до упора, взял шифоновый[117] платок, смоченный кокосовым пивом, и энергично протер канал ствола. Затем дослал патрон в металлической гильзе и вскинул ружье, делая кругообразные движения в поисках цели. Примерно на расстоянии шестидесяти метров на высоте шести футов висела небольшая древесная тыква величиной с огромный кулак.

Стрелок на мгновение замер, затем послышался легкий хлопок, и плод, очевидно пораженный в середину, раскололся на куски.

Как только абиссинцы кинулись на поиск плода, чтобы доставить отважному стрелку, тот в одно мгновение перезарядил карабин и выстрелил вновь. Пуля попала в самый хвостик свалившегося наземь плода.

Абиссинцы, великие любители состязаний, живо захлопали в ладоши. Столь меткий выстрел поднял престиж стрелка в их глазах на недосягаемую высоту.

Доктор, желая продемонстрировать Фрике класс стрельбы, тоже взялся за карабин.

— Гляди, матросик, извлеки урок. Видишь кокосовый орех там, на земле? Прекрасно. Изо всех сил брось его, точно играешь в кегли.

Едва шар прокатился по земле метров тридцать, как с треском разлетелся на куски.

Восторг зрителей граничил с ужасом. Ибрагим был потрясен. Так двоим друзьям удалось завоевать симпатии и уважение всего отряда.

— Ну, матрос, что теперь скажешь? Завидуешь? — довольный произведенным эффектом спросил доктор. — Мы, марсельцы, все такие! Эй, спускайте-ка флаг, парижане!

Фрике слишком хорошо понимал, насколько уступает в мастерстве своим друзьям, и от всего сердца восхищался их мастерством. Он был совершенно уверен в вероятном исходе назначенной на следующий день охоты, организованной вождем племени галамундо. Этот охотничий праздник имел целью приобретение съестных припасов и, в частности, щедрую раздачу соли и «алугу». Именно в предвкушении охоты доктор обучал Фрике профессиональной стрельбе.

Антропофаги собрались менее чем за двенадцать часов.

Несмотря на то, что Ибрагим всегда берег свой товар, стоивший целое состояние, он не прочь был время от времени устраивать по пути развлечения, позволявшие скрашивать однообразие пешего марша.

Предстояло провести тридцать шесть часов с туземцами племени галамундо, с которыми в течение многих лет у торговца были «деловые» отношения. Эти чернокожие являются чуть ли не самыми свирепыми во всей Западной Африке. Не знающие жалости антропофаги обладали особой сообразительностью в деле добывания пищи; многие из них были отъявленными мерзавцами, не брезговавшими ни грабежами, ни разбоями. Но Ибрагима это ничуть не смущало, к подобным прегрешениям он относился вполне терпимо.

Большая деревня была построена весьма основательно. Хижины просторны и увиты прекрасными экваториальными растениями. Широкие, ровные, чистые от растительности тропы свидетельствовали о стараниях местных общин.

Завтрашний день имел особое значение. Штаб отряда пригласили на чудовищный праздник. Что означал пир антропофагов? Будет охота на гориллу!.. Лишь позднее стало ясно, какие деликатные соображения побудили вождя племени галамундо избрать именно это млекопитающее.

Фрике, как человек быстрой реакции, надеялся совершить нечто необычайное. А его негритенок пребывал в радостном возбуждении. Не стоит забывать о бедняге, получившем свободу, о его благодарности парижанину. Последний же великолепно вжился в роль покровителя и оказывал подопечному прямо-таки отцовское внимание: кормил его и усаживал на слоне, чтобы тот не слишком уставал.

Заметим при этом: работорговец выполнял взятые на себя обязательства по отношению к европейцам самым тщательным образом, но в то же время считал, что не обязан кормить негритенка, получившего свободу: это был бесполезный рот. Поэтому Фрике приходилось отдавать негритенку половину своей порции воды, кукурузных лепешек, бананов и сладкого картофеля. Андре и доктор время от времени тоже помогали бедняге.

Негритенок полюбил белых от всего сердца: от природы он был добр, весел и мил. Само собой разумеется, он обожал Фрике, хотя так и не научился правильно произносить имя — выходило «Флики».

Мальчика звали На-Гес-Бе. Когда Фрике в первый раз услышал это имя, то не разобрал как следует и стал называть мальчика «Величеством» — «Мажесте». К чести нашего друга следует заметить, он не имел ни малейшего желания посмеяться над спутником, давая столь звучное прозвище. Просто гамену легче выговаривалось «Мажесте», чем «На-Гес-Бе».

Так Флики и Мажесте подружились навеки. Первый, став воспитателем, наставником второго, принялся учить негритенка французскому, точнее, красочному наречию предместий. Ученик быстро «усваивал материал», к великой радости европейцев, и они корчились от смеха, слыша, как тот коверкает припев модной песенки или повторяет какие-нибудь непечатные выражения, непревзойденным знатоком которых считал себя юный парижанин.

Мажесте с успехом превратился в экваториального гамена. Влияние Фрике было целиком и полностью благотворным; узнавая у доктора множество практических навыков, он знакомил с ними негритенка, а тот радовался всему Новому и постоянно выказывал другу Флики искреннее восхищение.

Правда, ежедневно возникали трудности, связанные с незнанием языков друг друга. Вот когда пригодились знания Ламперьера экваториальной фразеологии![118] Доктор с очаровательной снисходительностью и подчеркнутым дружелюбием иногда переводил сложные фразы подросткам. Вдобавок Мажесте обладал изумительной памятью и с легкостью воспроизводил названия бытовых предметов, правда, в большинстве случаев с ужасающим произношением, но понять было можно.

Вот любопытный пример.

Фрике обожал феерии[119], а также оперетты. Он очень любил веселые куплеты из «Мадам Анго». Часто, когда караван с трудом пробирался через тучи москитов, под обожженными солнцем деревьями, посреди пышущих жаром трав, слышался голос гамена, фальшиво распевавший известную песенку.

Птицы беспокойно взвивались и поднимали крик, но людям нравилось исполнение Фрике.

Не строга, зато ловка. На язык дерзка — Вот мадам Анго!

Мажесте, отважно бравшийся за любое дело, закатывал глаза, приглаживал спутанные волосы, широко раскрывал рот, обнажая белые зубы, и начинал орать во всю глотку:

Нест погаз товка, Ная зыка ска, Вома дама Нго!

— Браво! Браво! Бис! Бис! — Фрике певцу, а двое европейцев, надрывая животы, смеялись от души.

Еще Мажесте быстро усваивал уроки географии. О! Его учитель не претендовал на соперничество с Реклю[120], но сумел объяснить негритенку максимум известного: Земля круглая, Африка всего лишь одна из частей света, есть и другие части света, омываемые водой, да еще соленой!.. Вот именно, не просто водой, а соленой!