Звезды светят вниз - Сидни Шелдон

Поклонников вокруг было более чем достаточно: уверенные в себе бизнесмены, нефтяные магнаты, тонкие ценители поэзии. Полными невысказанной нежности взглядами провожали своего босса даже некоторые из ее подчиненных. Со всеми Лара поддерживала ровные, дружеские отношения, и никто не позволил себе зайти дальше, нежели крепкое рукопожатие у двери ее дома.

Лара изрядно удивилась, поймав себя на том, что она все чаще посматривает в сторону Пита Райана, мастера строительной бригады, улыбчивого, привлекательного парня с забавным ирландским выговором. Объекты, на которых работал молодой человек, она посещала едва ли не через день. Неизбежно завязывался разговор – о проблемах с поставками материалов, о неточностях в чертежах, – и оба понимали, что на самом деле их волнует нечто совсем иное.

– Может, как-нибудь вместе поужинаем? – решился однажды Райан, причем слово «поужинаем» прозвучало в его устах с особым смыслом.

Лара почувствовала, как екнуло в груди сердце.

– Я не против.

Вечером Пит заехал за ней, однако до ужина дело не дошло.

– Господи, как же ты красива, – прошептал он на пороге, и плечи Лары оказались в крепких объятиях.

Она созрела. И давно – прелюдия длилась несколько месяцев. Райан подхватил Лару, понес в спальню. Без звука упали на ковер торопливо сброшенные одежды. При виде гладкой загорелой кожи и тугих мускулов Лара невольно вспомнила дряблое тело Шона Макаллистера. В следующее мгновение оба оказались на постели. Прикосновения пальцев Райана, его требовательного языка заставили Лару стонать от счастья. О небо, как же долго она была лишена этого!

Потом, изнурив себя неистовым актом, оба блаженно затихли. Чуть приподнявшись на локте, Райан негромко произнес:

– Ты – чудо.

– Ты – тоже, – шепотом откликнулась Лара.

Такой умиротворенной радости она не испытывала никогда. Райан стал для нее всем. Понимающий ее с полуслова, трогательно чуткий, говорящий с ней на одном языке. Чего от жизни можно желать еще?

Он стиснул ее ладошку.

– Я голоден.

– Не ты один. Пойду приготовлю пару сандвичей.

– Завтра мы все-таки поужинаем. По-настоящему.

Лара положила голову ему на грудь.

– Не сомневайся.

Утром Лара отправилась на строительную площадку. Высоко над землей на лесах стоял Райан, бросая краткие команды подчиненным. Когда Лара подошла к подъемнику, управлявший им рабочий с ухмылкой произнес:

– Доброе утро, мисс Камерон!

В голосе его прозвучала развязная, похожая на приглашение нота.

Мимо прошел другой:

– Доброе утро, мисс Камерон!

Мужчины обменялись понимающим взглядом.

Трое монтажников из-под пластиковых касок смотрели на Лару во все глаза.

– Доброе утро, босс!

Она незаметно оглянулась по сторонам. Тут и там стояли группы рабочих, кое-кто усмехался в открытую, некоторые перемигивались.

Лицо ее стало пунцовым. Ступив в кабину подъемника, Лара поднялась на этаж, где по бетонной опалубке деловито расхаживал Райан. При виде молодой женщины лицо его просияло.

– Мое почтение, дорогая! Во сколько сегодня ужин?

– Обойдешься, – с презрением процедила она сквозь зубы. – Ты уволен.

Каждый новый проект Лара воспринимала как брошенный ей вызов. Ее люди строили скромные офисы, площадь которых не превышала пяти тысяч квадратных футов, возводили впечатляющие бизнес-центры и современные гостиницы. Но вне зависимости от характера очередного объекта главным для Лары было его местоположение.

Билл Роджерс говорил правду. Место, местоположение, позиция.

Империя ширилась. Лару уже давно признали отцы города, публика, пресса. В глазах общества она стала фигурой знаковой: на благотворительных вечерах, в музее, в опере за ее спиной тянулась свита фотографов и телерепортеров. Теперь Лара уже не чуралась выходов в свет. Выстроенные ею здания мгновенно получали высочайшую оценку не только обывателей, но и специалистов, и все же этого было мало. В глубине души Лара ждала чего-то большего, ей казалось: еще немного, и распахнется дверь, выйдет волшебник, коснется ее своим магическим жезлом – и мир замрет в восхищении.

Говард Келлер безуспешно пытался найти разгадку:

– Чего ты хочешь, Лара?

– Всего.

Иного ответа она дать не могла.

В один из дней Лара сказала:

– Говард, ты знаешь, какую сумму мы тратим в месяц на оплату труда уборщиц, глажку постельного белья и мойку окон?

– Подобные расходы закономерны. Они, так сказать, продукт территории.

– Тогда давай купим эту территорию.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы должны учредить дочернюю компанию. Будем оказывать такого рода услуги самим себе и другим дивелоперам.

Идея оказалась на удивление здравой. Прибыли подскочили.

Говард кожей чувствовал: Лара окружила себя непроницаемой стеной. Стоя к ней ближе всех, он тем не менее ни разу не слышал, чтобы Лара хотя бы словом обмолвилась о своих родственниках или о своем прошлом. Складывалось впечатление, что она выросла в пустыне, как вырастает цветок из занесенного ветром семечка. В самом начале совместной работы Келлер всячески опекал неопытного партнера, однако теперь любые решения Лара принимала самостоятельно. Ученик превзошел учителя.

Препятствий для нее просто не существовало. Приступая к осуществлению проекта, Лара превращалась в сгусток воли, и остановить ее было уже невозможно. Абсолютно во всем признавая только превосходную степень, она отлично знала, к чему стремится, и с неженским упорством достигала поставленной цели.

Поначалу многие сотрудники-мужчины наивно пытались воспользоваться тем, что считали своими преимуществами. Никогда прежде им не приходилось быть в подчинении у женщины, и какое-то время сложившаяся ситуация их даже забавляла. Когда Лара уличила одного из бригадиров в приписках – парень закрывал наряды на невыполненную работу, – она перед строем подчиненных разоблачила мерзавца и вышвырнула его вон. Когда в шесть утра рабочие приходили на площадку, она, босс, уже ждала их там. Это воспринималось как воинствующий сексизм. Когда Лара находилась рядом, они, улучив момент, хорошо слышимым шепотом обменивались скабрезными анекдотами:

– Парень на пляже видит, как девушка, настоящая Афродита, пробует ногой воду. «Эй, красавица, вода холодная?» И в ответ: «Я – б..дь, а не термометр»...

– Дочь спрашивает у матери: «Если он кончит мне в рот, я получу ребенка?» «Нет, – говорит та, – за это ты получишь золотую цепочку»...

Отдельные смельчаки позволяли себе недвусмысленные жесты. Пару-тройку раз кто-нибудь, проходя мимо, «случайно» задевал пятерней ее высокое бедро.

– Ох, мэм, извините!

– Ничего страшного. Пойди в кассу и скажи, что я дала тебе расчет.

Забавы оказались нешуточными. Игривость уходила, ее место занимало уважение.

Однажды, проезжая вместе с Говардом по Кедзи-стрит, Лара заметила скромный торговый квартал – десяток мелких магазинчиков. Нога ее вдавила в пол машины педаль тормоза.

– Какая бессмысленная трата земли! Здесь должно стоять что-то солидное. Эти лавки все равно не приносят никакого дохода.

– Согласен, но проблема в том, что тебе вряд ли удастся скупить их все. Какой-нибудь владелец наверняка заупрямится.

– Посмотрим.

– Лара, если даже хотя бы один человек не захочет продать свое дело, ты попадешь в идиотское положение. Представь, ты купила полтора десятка лавок, а прихоть некоего самодура не даст тебе построить то, что ты задумала. К тому же, прознай владельцы о твоих планах, цены взлетят до небес!

– Значит, мы не будем поднимать шума. – В голове Лары уже начала складываться стратегия. – С каждым из хозяев поговорит свой человек.

– Знакомо, знакомо! Но стоит просочиться неосторожному слову, и все пойдет насмарку.

– Хорошо, удвоим бдительность. А пока нужно составить общую картину.

В квартале на Кедзи-стрит насчитывалось около дюжины лавок: булочная, скобяная, парикмахерская, небольшой магазин одежды, портновская мастерская, аптека, кофейня, лавка мясника и два-три бара.

– Помни, – предупредил Лару Келлер, – один несговорчивый торговец может испортить все.

– Не беспокойся. Я найду с ними общий язык.

Неделю спустя в крошечную парикмахерскую, где стояло всего два кресла, зашел мужчина. Хозяин, лениво перелистывавший старый журнал, поднял голову:

– Желаете подстричься, сэр?

Мужчина приветливо улыбнулся:

– Нет. Я, видите ли, только что приехал, хожу, осматриваю город. В Нью-Джерси у меня тоже была парикмахерская, но жена захотела перебраться поближе к матери. Надеюсь найти заведение по карману.

– Здесь в округе я единственный парикмахер, и продавать свое место не собираюсь.

– Когда речь заходит о деньгах, продать можно все, не так ли? Если, конечно, цена устроит. Сколько, по-вашему, оно стоит? Тысяч пятьдесят? Шестьдесят?