День помощи - Андрей Завадский

Мотоциклисты и патрульные машины ГАИ тем временем уже выехали прямо на летное поле, промчавшись мимо транспортного самолета Ан-12, совершившего незапланированную посадку в аэропорту Сочи два часа назад из-за неполадок в навигационной аппаратуре. Наконец кортеж добрался до президентского Ил-86, оцепленного людьми из службы безопасности главы государства. Роскошный черный ЗИЛ, который Швецов, движимый чувством патриотизма, предпочел различным иномаркам, плавно затормозил, и телохранитель, выскочивший из следовавшей позади машины сопровождения, распахнул дверцу шикарного, казавшегося тяжелым и мощным, словно танк, лимузина.

– Господин президент, – к Швецову, прищурившемуся от лучей яркого южного солнца, подошел командир экипажа. Молодцевато козырнув высокопоставленному пассажиру, пилот бодро доложил: – Ваш самолет готов к вылету. Все системы проверены, баки полные.

– Замечательно, – рассеяно кивнул Алексей, которого вдруг привлекли сдобренные отборным русским матом удивленные возгласы, доносившиеся с дальнего конца летного поля. Спустя мгновение тренированный слух президента уловил рев мощных моторов и лязг гусениц, звуки, которым здесь неоткуда было взяться.

Обернувшись, Швецов увидел невероятную картину. Протаранив забор из металлической сетки, опоясывавший аэродром, на бетон выскочили несколько боевых машин десанта, покрытых коричнево-зелеными пятнами камуфляжной раскраски. Охватив дугой стоявший почти в центре летного поля президентский лайнер, бронемашины разом остановились, так, что раздался скрип тормозов. С металлическим звуком башни развернулись в направлении сгрудившихся возле трапа людей, сопровождавших президента.

– Какого хрена, – выдохнул ошеломленный происходящим начальник охраны, стоявший позади Швецова. – Что происходит?

Творившееся в эти секунды на летном поле было слишком странным. А на все странности у Андрея Крутина существовала лишь одна команда для своих подчиненных, которую он и не замедлил отдать:

– К бою! Оружие наизготовку!

Телохранители Швецова, заняв круговую оборону возле президента, выхватили свои "Векторы" и "Верески", хотя против бронированных машин этого явно было недостаточно. Президент без особого труда узнал в блокировавших взлетную полосу бронемашинах БМД-4М, новейшие боевые машины десанта, начавшие поступать на вооружение пару лет назад и пока произведенные в считанных десятках экземпляров.

Эти машины имели вооружение, аналогичное боевым машинам пехоты БМП-3, то есть гладкоствольное орудие калибром сто миллиметров, используемое также в качестве пусковой установки для управляемых противотанковых ракет "Аркан", с которым в единой установке были совмещены тридцатимиллиметровая автоматическая пушка и пулемет. Этот внушительный набор был дополнен курсовым пулеметом РПКС-74 калибра пять целых сорок пять сотых миллиметра, установленным в шаровой установке в передней части машины. И все это великолепие, сейчас уставилось черными зрачками дульных срезов на президента и окружавших его людей.

– Алексей Игоревич, что происходит? – негромко спросил Иван Скворцов, под прицелом мощного орудия вдруг почувствовавший, как похолодело внутри. – Что это такое?

Откуда-то к президентскому самолету бросилась группа вооруженных солдат, численностью около взвода. Должно быть, это были бойцы из аэродромной охраны. Башня одной из БМД тотчас развернулась в сторону приближавшихся фигур в полевом камуфляже, и в гул, стоящий над аэродромом, вплелась длинная очередь из ПКТ. Приближавшиеся солдаты, когда пули выбили осколки бетона у них под ногами, замешкались, сбившись в кучу.

– Стоять! Всем оставаться на местах, – раздался над летным полем искаженный громкоговорителем голос. – Ни шагу больше! Открываем огонь на поражение!

Распахнулись люки бронемашин, и на бетон спрыгнули находившиеся внутри их десантники в полной экипировке, от бронежилетов до запасных магазинов в подсумках. Без лишних слов, без громких команд они выстроились полукольцом, взяв на прицел своих "Калашниковых" со складывающимися "скелетными" прикладами группу людей, большая часть из которых тоже целились из пистолетов и пистолетов-пулеметов.

– Господин президент, – к Швецову уверенной походкой двинулся один из бойцов-парашютистов, выглядевший заметно старше своих товарищей. Его, казалось, нисколько не смущали направленные прямо в грудь этому смельчаку стволы девятимиллиметрового калибра, хотя на расстоянии не более полутора десятков метров никакой бронежилет не спас бы его. – Я полковник Крылов, Воздушно-десантные войска. У меня приказ арестовать вас.

– Назад, – приказал Крутин, сопровождая команду щелчком предохранителя, который почему-то не смогли заглушить ревущие дизели боевых машин. – Ни с места! Еще шаг, полковник, и мы откроем огонь!

Повисшее над взлетным полем напряжение стало уже почти материальным. Одно неверное движение, и тишина может взорваться автоматными очередями и криками раненых, и президент, оказавшийся будто бы на острие удара, сознавал это отчетливо, как никто иной. И меньше всего он хотел увидеть, как здесь, под южным солнцем, русские убивают русских. Неважно, что это было, измена или недоразумение, главное, что первая же смерть сотрет все шансы разобраться.

– Господин президент, – не обращая внимания на предупреждение, хотя и остановившись, полковник обратился к Швецову. – Прикажите своим телохранителям сложить оружие. Я не хочу, чтобы сегодня хоть кто-то пострадал, но если они применят оружие, мы откроем ответный огонь. Вы офицер, и должны понимать, что у вашей охраны сейчас нет никаких шансов.

Швецов это понимал, не сомневаясь, что одной очереди из тридцатимиллиметровой пушки хватит, чтобы смести всю его охрану, которая сейчас была совершенно беспомощна. Возможно, БМД-4, защищенные алюминиевой броней, и были уязвимы для любых противотанковых средств, но уж пистолетные пули калибром девять миллиметров не представляли для них никакой угрозы. Вероятно, кого-то из находившихся вне брони десантников и удалось бы ранить или даже уничтожить, но это все равно ничего не дало бы.

– Андрей, – не оборачиваясь бросил президент, зная, что каждое его слово будет услышано, – прикажи своим опустить оружие. Они перебьют твоих парней за пару секунд, и вы ничего не сможете сделать.

– Господин президент, – продолжал тем временем полковник, – я прошу вас удержать свою охрану от необдуманных поступков. Это сохранит им жизнь, а я, видит Бог, никого не хочу убивать.

– Андрей, – повысил голос Швецов, видя, что его телохранители по-прежнему держат десантников на прицеле, – Андрей, прикажи своим людям опустить оружие, черт побери!

Сейчас не важно было, что происходит, и откуда вообще взялся этот офицер-десантник. Прежде всего, Алексей стремился избежать жертв, здраво рассудив, что успеет выяснить, что здесь вообще творится позже. Мгновение, однако, ничего не происходило, но вот, словно удар хлыста:

– Опустить оружие!

Андрей Крутин не посмел спорить с главой государства, тем более понимая, что против полудюжины боевых машин десанта у его подчиненных и впрямь нет никаких шансов.

Крылов шагнул к президенту, телохранители которого демонстративно щелкали предохранителями, но внезапно раздался нервный возглас:

– Стоять, – офицер в форме капитана третьего ранга, сжимавший в левой руке покрытый кожзаменителем кейс, наставил ствол табельного "Макарова" в грудь десантнику: – Ни шагу больше! Я открою огонь! Назад, все!

Всегда и везде сопровождавший главу государства офицер спецсвязи, не то для маскировки, не то ради конспирации одетый в мундир морского офицера, постоянно носил за президентом "ядерный чемоданчик", и теперь готовился его защищать ценой своей жизни. Кейс, в который был заключен пульт автоматизированной системы "Казбек", с которого можно было управлять ядерным арсеналом всей страны, представлял собою скорее символ, став чем-то вроде державы и скипетра московских князей, но те, кому доверено было хранить его, о таких мелочах не задумывались.

– Прикажите ему убрать оружие, господин президент, – полковник Крылов, которому в лицо тупо щерился ствол пистолета, ощущал себя не вполне комфортно, но не собирался отступать. – Мои бойцы откроют огонь, даже если я погибну. Не делайте глупостей!

В голосе десантника прорезались истерические нотки, поскольку он понимал серьезность происходящего.

– Спокойно, – Швецов, не зная, что еще можно предпринять, просто сделал шаг вправо, встав на линии огня: – Никто не будет стрелять.

Теперь ствол "Калашникова" калибра пять целых сорок пять сотых миллиметра, которым был вооружен Крылов, уставился в живот Швецову, а в затылок ему, этого президент точно не знал, так же был нацелен "Макаров". Полковник еще несколько секунд стоял неподвижно, затем, наконец, опустив автомат стволом в землю, но так и не поставив его на предохранитель. И точно так же секунду спустя поступил моряк. Напряжение, которое сам Швецов ощущал буквально кожей, немного разрядилось.