Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слушатели уставились друг на друга, с ужасом вообразив, какая злая судьба поджидает их самих.
– Я вам скажу одну вещь, – решительно заявил Квикка. – Меня не волнует, кто что кому обещал. Если завтра Бранд – дай ему Тор победить – не справится с задачей, тот, кто его убьет, сразу получит от меня стрелу. И тогда мы все будем стрелять. Может, и не вырвемся, но я не хочу стать здесь рабом. Эти горные тролли ничуть не лучше черных монахов.
Все остальные, и мужчины и женщины, ответили одобрительным гулом.
– А еще, – продолжал Хунд, – она сказала, что этот человек безумен.
Шеф задумчиво кивнул:
– Английский богатырь. Сильный как бык и такой же свирепый. Мы освободим его сегодня ночью. Я знаю, что за нами наблюдают дозорные. Но они ожидают, что мы попытаемся сбежать на лошадях. Когда сядет солнце, мы по одному потянемся к нужнику, но троим нужно спрятаться с его противоположной стороны еще до темноты. Это буду я, ты, Карли, и ты, Удд. Спрячь под рубахой свои инструменты, Удд. И набери во флягу масла. А теперь, Хунд, изложи все, что узнал об этом городке…
* * *
Через несколько часов в густой тьме, рассеиваемой лишь слабым светом звезд, три человека сгрудились в тени около грубой постройки на околице селения – близ мельницы.
Шеф оглядел темные окна соседних домов, подтолкнул Удда вперед. Тяжелая дверь, засов, в нем увесистая железная чека. Замка нет. Это чтобы нельзя было выйти по собственному желанию. Тут таланты Удда не понадобятся. Коротышка вытащил чеку, откинул засов и приготовился распахнуть дверь.
Шеф вынул лампу и огниво, высек искру, подул на трут и после некоторой возни зажег фитиль, плавающий в плошке с маслом, которую закрывали тончайшие до прозрачности роговые пластинки, пропускавшие свет, но защищавшие огонек от ветра. Опасно, свет может выдать, как ни прикрывай лампу рубахой и телом. Но если рассказанное Хундом – правда, гораздо опасней лезть в логово зверя вслепую.
Светоч наконец разгорелся, и Шеф подал сигнал Удду; тот распахнул дверь. Шеф проскользнул внутрь как змея, вплотную за ним – Удд и Карли. Услышав, что дверь мягко захлопнулась, он стал высматривать жернова. В нескольких футах от него, у стены, под мешками угадывались какие-то очертания. Шеф сделал шаг вперед, другой; внимание привлек массивный рычаг, прикрепленный к верхнему жернову, прочная цепь вела от него к…
Мелькнула тень, и что-то хлестнуло его по лодыжке. Шеф отпрыгнул назад, удерживая лампу, и приземлился в трех футах. Чуть не попался!
Громкий лязг. В неверном свете лампы Шеф обнаружил, что на него смотрит пара широко расставленных сверкающих глаз. Гремела натянувшаяся цепь, прикрепленная к железному ошейнику на толстой шее великана. В блестящих глазах не мелькнуло и тени боли, только сожаление о неудавшемся броске.
Взгляд Шефа перешел на цепь. Да, она идет от рычага к ошейнику. И еще одна цепь – от ошейника к глубоко всаженной в стену скобе. Руки скованы вместе и цепью прикреплены к ошейнику, так что могут двигаться только между поясом и ртом. Зачем это сделано?
Не сразу Шеф догадался, что прикованного можно таскать на цепях от стены к рычагу мельницы и обратно к стене, при этом не попадая в пределы его досягаемости. В комнате воняло. Вон там параша. Сомнительно, чтобы пленник ею пользовался. Кувшин для воды. Воду он должен был брать. Ни еды, ни огня, только мешковина, чтобы спасаться от холода в весенние ночи. Как он выжил зимой? На человеке была лишь грязная рубаха, настолько рваная, что виднелись космы шерсти на груди.
А узник все ждал, все следил, даже не мигая. Ждал нападения. Надеялся, что сможет дотянуться до того, кто ударит. Он медленно отступал, с идиотической хитростью притворяясь испуганным. Пытался заманить Шефа поближе, на длину цепи.
Что-то шевельнулось в памяти Шефа. Нечесаный, волосы и борода стрижены под горшок, человек казался знакомым. И как ни странно, в его глазах тоже мелькнуло что-то вроде узнавания.
Шеф уселся, соблюдая дистанцию.
– Мы англичане, – сказал он. – И я тебя видел раньше.
– Я тебя тоже, – отозвался каторжник. Он хрипел, как будто уже много дней не подавал голоса. – В Йорке. Я пытался тебя убить, одноглазый. Ты был в первых рядах ворвавшихся в крепость. Стоял рядом с подонком-викингом, огромным таким. Я кинулся на него, и он отбил удар. Я бы убил его, а потом и тебя. Но нам помешали. И теперь ты на земле викингов издеваешься надо мною, предатель! – Его лицо исказилось. – Но Бог будет добр ко мне, как был добр к моему королю Элле. В конце концов я смогу умереть. И Господь освободит мне перед этим руки!
– Я не предатель, – сказал Шеф. – Я не предал твоего короля, наоборот, оказал ему услугу перед смертью. И тебе могу оказать. Услуга за услугу. Но сначала объясни, кто ты и где мы встречались.
Лицо снова безумно исказилось, как будто к груди пленника подступили рыдания, но он решил не проронить ни слезинки.
– Когда-то я был Катредом, старшим телохранителем Эллы, его чемпионом. Я был лучшим воином на всей земле от Хамбера до Тайна. Люди Рагнарссонов зажали меня между щитами, после того как я убил их с десяток. Заковали и продали как силача. – Катред беззвучно рассмеялся, закинув голову назад, точно волк. – И все-таки одну вещь они так и не узнали, хотя заплатили бы за это золотом.
– Я знаю, – сказал Шеф. – Это ты бросил отца Рагнарссонов в змеиную яму, где он умер от ядовитых укусов. Я был там и все видел. Именно там я и встретил тебя. Я и еще кое-что знаю. Это не твоя вина, а дьякона Эркенберта. Король Элла освободил бы Рагнара. – Шеф придвинулся, но не слишком близко. – Я видел, как ты бросил ноготь Рагнара на стол. Я стоял сзади Вульфгара, моего отчима, которого викинги потом сделали хеймнаром. Вульфгар – тот человек, который привез Рагнара в Йорк.
Глаза безумца теперь расширились от изумления и недоверия.
– Я думаю, ты просто дьявол, – пробормотал он. – Послан как предсмертное искушение.
– Нет. Я твой добрый ангел, если ты все еще веруешь в Христа. Мы намерены освободить тебя. Если пообещаешь сделать для нас кое-что.
– Что я должен сделать?
– Сразиться завтра с воином Вигдьярфа.
Голова опять запрокинулась, как у волка, в глазах сверкнула лютая радость.
– Ох, Вигдьярф… – захрипел Катред. – Он меня резал, пока другие держали. С тех пор
