Путешествие «Космической Гончей» - Альфред Ван-Вогт

Они покинули корабль!

Икстль пнул уже почти сделанное оружие и нырнул в ближайшую стену. Он был уверен, что знает, что должен делать и что его освобождение в темноте бесконечного пространства.

Икстль, алое чудовище с древнего Глора, рвался сквозь пустынные комнаты и коридоры. Сверкающие стены, казалось, насмехались над ним. Весь мир огромного корабля, так много обещавший, теперь стал местом, где каждую секунду мог вырваться на свободу энергетический ад. С явным облегчением он заметил впереди шлюз. Он пролетел через первую секцию, вторую, третью — и вот он уже в космосе. Икстль решил, что люди ожидают его появления, и поэтому сразу оттолкнулся от корабля с огромной силой. У него появилось чувство увеличивающейся легкости, когда его тело отлетело от борта корабля и метнулось во тьму.

Огни иллюминатора за ним потухли и снова вспыхнули неземным голубым светом. Каждый дюйм обшивки корабля лучился голубизной. Затем медленно, будто неохотно, голубой свет исчез. Но прежде, чем он исчез полностью, возник мощный энергетический экран, навсегда преградивший ему путь на корабль.

Икстль, уже удалившись было на несколько миль, подобрался ближе, но сделал это осторожно. Теперь, когда он находился в пространстве, люди могли испытать на нем действие атомной пушки и уничтожить его без всякой опасности для себя. Он подкрался к экрану и, притаившись в темноте, увидел, как первая шлюпка вынырнула внутри экрана и проскользнула в отверстие, зияющее в боковой стене корабля. За ней последовали другие, чьи тени неясно вырисовывались на фоне пространства. Их едва можно было разглядеть в свете, который опять бил из ярких иллюминаторов.

Наконец, отверстие закрылось, и без всякого предупреждения корабль исчез. Только что он был здесь — огромная темная металлическая сфера. И вот он уже звездочка, летящая к яркому, неправильной формы пятну — галактике, плавающей в бездне протяженностью в миллион световых лет.

Время мрачно потекло в вечность. Икстль неподвижно и обреченно распростерся в кромешной темноте. Он не мог не думать о маленьких Икстлях, которые никогда уже не родятся, и о Вселенной, потерянной из-за его ошибки и хитрости этих существ…

Гросвенф умело настроил установку и теперь наблюдал за ловкими пальцами хирурга, в то время, как электрический нож врезался в желудок четвертого человека. Последнее яйцо было опущено на дно высокого чана из высокопрочного металла. Яйца были круглые, сероватые, а одно из них слегка надтреснутое.

Несколько человек стояли с бластерами наготове и следили за тем, как ширится трещина в яйце. Уродливая головка, алая, с круглыми, как бусинки, глазами и узенькой хищной полоской рта высунулась наружу. Голова лениво повернулась на короткой шее, и на людей с неописуемой злобой уставились глаза. С поразившей всех уверенностью существо высвободилось от оболочки и попыталось выкарабкаться из чана, но гладкие стены не позволили ему этого сделать. Икстленок скользнул вниз и растворился в охватившем его пламени.

— А что, если бы чертенок выбрался и растворился в ближайшей стене? — поинтересовался Скит.

Никто ему не ответил. Люди смотрели в чан. Яйца неохотно растворялись под действием жара бластеров и, наконец, вспыхнули голубым пламенем.

— Так-так, — подал голос доктор Эгерт, и все посмотрели на него и на Ван Гроссена, над которым он склонился. — Его мышцы начинают расслабляться, а глаза открыты, глаза живут. Я думаю, он понимает, что происходит. Это была некая форма паралича, вызванная какими-то ферментами самого яйца, а теперь, когда оно извлечено, паралич постепенно проходит. Никаких серьезных повреждений нет. Скоро он будет в полном порядке. А что с чудовищем?

В разговор вступил капитан Лич.

— Ученые, находившиеся в спасательных шлюпках, видели красную вспышку, вырвавшуюся из главного шлюза как раз тогда, когда мы подвергли корабль бесконтрольной энергизации. Вероятно, это был наш милый друг, поскольку мы не обнаружили его на корабле. Тем не менее, Пеннос и его помощники собираются обойти корабль с флюоритными камерами. И наверняка мы все узнаем через несколько часов. А вот как раз и инженер. Итак, что нового, мистер Пеннос?

Инженер подошел к столу и выложил на него нечто металлическое и бесформенное.

— Пока ничего определенного… но вот что я обнаружил в главной физической лаборатории. Как вы думаете, что это такое?

Главы отделов подошли к столу, чтобы рассмотреть предмет поближе, но затем расступились, пропуская Гросвенфа. Он осторожно склонился над хрупкой штуковиной, сделанной из неизвестного сплава. Три его трубки могли быть дулами, внутри них были маленькие шарики, излучающие серебряный свет. Он проник в стол, делая его прозрачным, как стекло. И что самое странное, шарики поглощали тепло, как термическая губка. Гросвенф потянулся к ближайшему шарику и ощутил, как его руку обдало жаром. Он быстро отдернул ее назад.

Пеннос почему-то кивнул, но промолчал.

— Вероятно, существо мастерило этот механизм, — предположил Скит, — но не успело закончить, что-то произошло. То, что случилось, заставило его покинуть корабль немедленно. Это, по-моему, не совсем согласуется с вашей теорией, Корита?

Вы же сказали, что как истинный крестьянин, он даже представить себе не может, что мы собираемся делать.

На побледневшем от усталости лице японского археолога появилась улыбка.

— Мистер Скит, — вежливо произнес Корита, — нет ничего удивительного в том, что это существо смогло все понять и оценить ситуацию. Не так однозначны социальные явления. И понятие крестьянин разнообразно даже в бытовом, не то, что в философском смысле. Кроме того, чудовище было самым высокоразвитым представителем этой категории. Такого в земных условиях нам встречать не приходилось.

— Хотел бы я, — проворчал Пеннос, — чтобы мы пореже сталкивались с такими крестьянами. Вам известно, что после трех минут бесконтрольной энергизации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех месяцев? Я даже боюсь, что… — он замолчал, не решаясь договорить.

Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил:

— Я закончу за вас, мистер Пеннос. Вы опасались, что корабль будет полностью уничтожен. Думаю, большинство из нас понимало, на какой риск мы идем, когда согласились на последнее предложение мистера Гросвенфа. Мы знаем, что наши спасательные суденышки могут дать лишь частичную антиакселерацию. Так что мы могли оказаться беспомощными в четверти миллиона световых лет от дома.

Кто-то добавил:

— Я понимаю так: если бы эта тварь действительно захватила корабль, она бы отправилась дальше, чтобы завоевать галактику. В конце концов, человек хорошо в ней устроился… и достаточно к ней привязан…