Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Две жизни взамен одной – две копии ее и Клода, только улучшенные – разве это не разумная цена за переход в мир иной с его возможными яблоками или танцами на сковородке?
В это время на кухню вошли счастливые, лохматые, веселые Миша и Лилия. Расспросы были лишними – эти двое гуляли вдвоем всю ночь.
Дух же Олега, увидевший нового любовника бывшей жены, огорчился даже больше, чем когда застукал Татьяну в постели с ее шефом.
Он, злой, вернулся в спальню к дочери. Уселся в кресло. Там уже витал дух Влада.
– Я видел Георгия. Он понял, что любит Настеньку мою, когда тебя убили.
– Да. Я слышал его признание.
– И как ты этому относишься?
– Он сможет ее защитить, – убеждал сам себя Влад, чтобы не злиться на Настю. Он всегда знал, что все понять – это все простить. И искал аргументы в пользу своей «жены на час» вместо того, чтобы впадать в остракизм.
– И убить ее тоже может такой муженек, – съязвил Олег. – Да, недолго они горевали по мне – девочки мои, – с горечью осудил Олег мать и дочь.
– А не будь их – вообще бы никто по мне не горевал и минуты, – заступился за жену и тещу Влад. – Лучше быть недолго счастливым, чем долго несчастным.
– Да ты заговорил цитатами из эпикурейского наследия. Так же рассуждают и «наркоши»: мол, умереть в сладком бреду лучше, чем вариться в бытовом аду.
– Любовь – это то, что сильнее наркотика, – перевел Влад беседу духов в более безопасное русло.
– Но действует в химическом отношении так же и там же в мозгу.
– Мой мозг теперь в морге. А любовь осталась. Так что она – что-то больше, чем химическая реакция.
– Недолго нам осталось ждать разгадку этой тайны – дней тридцать пять, по-моему. Но никто не сообщает о жизни на том свете сюда, на Землю.
– Надо слетать домой в Москву, пока еще могу. – Олег подобрался, напрягся. – Мой Ангел сообщил, что Татьяну убили. Так что у меня на этом свете, который «тот», теперь есть жена, – с сарказмом сказал Олег.
– Может, это и хорошо? – спросил его Влад. – Но я все равно желаю Насте жизни.
Лилия с Михаилом отправились в гостевой домик спать. Именно спать – ведь оба бодрствовали ночью, готовясь к любви, как к грозе. Благо, французы уже освободили домик от вещей, загрузив их в джип, чтобы Махмуд отвез их в аэропорт.
Соня отыскала чек из супермаркета и валявшийся возле телефонного аппарата карандаш и поторопилась записать стихи. Она, как всегда, использовала их для формулирования того, что она хочет и не хочет.
Мысль, которую она хотела донести мужу: Соня не потерпит мачеху для своих детей и женщину в своей постели даже после своей смерти.
Теперь, когда уже я стала небом,
Вся-вся – своими синими глазами,
Из дождика прямыми волосами,
Закрученными в букли облаков,
Теперь меня ты видишь и вдыхаешь –
Насквозь.
Вхожу в тебя и всюду обнимаю,
И, если надо, в спину подгоняю
Неласковыми вихрями ветров.
Я всюду буду –
Ты же это знаешь!
А если нет – тебе я покажусь.
Но если все не так на новом свете,
И ты все это лишь воображаешь,
То ты живешь звезды погасшей светом,
И это тоже от меня узнаешь –
Из снов.
Но, так или иначе, –
Обещаю:
Мы будем вместе,
Всюду буду рядом,
Не только в детях с ярко-синим взглядом,
Не только в звуках страсти на экране.
Так что – не заменяй меня другою,
Иначе я тебе грозу устрою!
Ангел Софьи поморщился и отправил по интуифону в канцелярию «минус» своей подопечной.
Ей ли не верить в то, что «тот свет», «новый», как она его назвала, существует, после того, что для нее сделали Абсолют и Ангелы.
А эгоистка какая! Мужу, сколько бы он ни прожил после нее, фактически, запрещает простое человеческое счастье и элементарное удовлетворение мужских потребностей!
Ангел все это попытался внушить Соне внутренним голосом, но лицо у нее сделалось оппозиционным. Она даже ногой топнула. Получилось, что на щенка, который сунул морду в приоткрытую дверь.
Соня вынесла ему и котам колбасы и остатки рыбы из холодильника. И пошла за сынишкой.
Тот спал так крепко, что даже позу не поменял. Соня стала будить его поцелуями. Он заулыбался, но глаза притворно не открывал.
– Ах ты хитрец, – Соня щекотала его под ребрами, и мальчишка закрутился волчком, увертываясь от ее пальцев. В комнату заглянул Клод.
– Прости, вчера мы с Гией…
– Я все видела, все знаю. И что вы знаете – знаю.
– Все знает только Бог, – одернул ее муж. – Так что не вздумай впадать в истерику из-за устаревшей информации.
– Да, не буду. Ведь и правда, наши жизни изменились после того, как я взмолилась, чтобы мне дали тебя.
Клод обнял ее, прижимающую к себе Фредика.
– Но мы примем все меры, олрайт?
– Океюшки, – сказала Соня.
Все трое побрели завтракать. Только Клод сперва сходил за Гией.
Миша позвал французов – сегодня они улетают. Те наелись той самой докторской колбасы, которую им, как и всем, предлагали каждый день.
Мужчины слегка выпили на дорожку. Одновременно «поправив голову» после вчерашней выпитой бутыли вина и коньяка.
Когда все из дома, наконец, рассосались, муж с женой и малышом решили спуститься к морю и погулять на свежем воздухе.
Фред носился по берегу с псом, которого также спустили на подъемнике. А коты опасливо свесили головы со скалы, с завистью разглядывая, как их повелитель ни за что балует этого расхлябанного, неловкого пса.
Но играющим было так весело, что оба они то и дело пробегали по прибою.
Соня с опаской смотрела на намокшие ноги Фреда. И решила, что долго гулять они не будут, а пока мальчик с воплями носится вдоль воды, у них есть время поговорить. Ведь этот вундеркинд развит не по возрасту.
– Я написала тебе стихи, Клод, – серьезно начала Соня. – Они – вместо завещания.
– Ой, мы же договорились – Бог нам дал ради друг друга новую линию судьбы. А по дате рождения мы узнали прежнюю. Так что, если
