Пастырь Добрый - Сергей Фомин

   Публикуется впервые по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Автор воспоминаний неизвестен.

Кончина и погребение

Незадолго до своей кончины о. Алексий передал своих духовных детей о. Сергию и тут же слег в постель.

   Обычно в летнее время он уезжал на отдых в Верею, в свой домик. Предполагался и в текущем (1923) году его отъезд туда, но на этот раз он произошел как–то по–особенному.

   Прежде всего Батюшка собрался неожиданно, как–то торопливо, да и прощание его было какое–то загадочное. Отслужив Божественную литургию, он всех причастил Св. Христовых Тайн и благословил каждого образком Св. Николая, говоря: «Благословляю вас нашим Хозяином, — так называл он Святителя, покровителя маросейского храма. — Я чувствую себя очень плохо, уезжаю, но скоро вернусь». Действительно, прошло всего лишь девять дней, и получили телеграмму о внезапной кончине Батюшки. Он умер 9 июня 1923 года.

   По всему было видно, что Батюшка намеренно уезжал умирать в Верею, стремясь, между прочим, закончить там на свободе последнее свое завещание. Все бывшие при нем замечали, как он торопился писать его, отказываясь от прогулки на солнце, обычной в прежнее время. Когда его звали из комнаты на воздух, он говорил: «Нет, я здесь в тени посижу, там у меня мысли рассеиваются, не успею докончить». И тут же добавлял: «Я ведь затем и приехал, чтобы заняться этим, в Москве мне бы не дали».

   Последние дни Батюшка вел себя так, как будто с ним что–то случилось, или он чего–то ожидал: говорил тихо, двигался медленно, как бы боясь нарушить внутренний мир свой, и казался каким–то просветленным. Последний вечер был весел и особенно ласков со всеми. Умер о. Алексий внезапно — от паралича сердца.

   Как громом поразила всех неожиданная смерть дорогого Батюшки.

   Тело почившего накануне погребения было перевезено из Вереи в Москву около 6 часов вечера. Гроб встретили: собравшееся в большом количестве духовенство, родные, сестры и братья маросейской общины и тысячная толпа народа, которую не могла вместить небольшая местная церковь Св. Николая. Чтобы дать возможность помолиться всем, служили две заупокойные всенощные: в храме — преосвященный Герман Волоколамский (см. на фото выше), и во дворе — Тихон, митрополит Уральский. Служба окончилась около 12 часов ночи. Все остальное время между богослужениями пели панихиды и происходило прощание с почившим. Утром в 10 часов началась Литургия, которую совершал епископ Феодор, настоятель Данилова монастыря (см. на фото выше), в сослужении 30 священников и 6 диаконов, а на отпевание, закончившееся в 4 часа, вышло около 80 человек духовенства. Тут же было прочитано посмертное завещание о. Алексия духовным чадам и сказано несколько надгробных речей. В 5 часов при пении пасхальных песнопений похоронная процессия двинулась на Лазарево кладбище, куда прибыл для встречи тела Батюшки Св. Патриарх Тихон, за несколько часов до этого освобожденный из заключения. Святейший отказался войти в кладбищенский храм, ставший в его отсутствие обновленческим, и облачался на паперти. Здесь, таким образом, произошло всенародное осуждение Главою Русской Православной Церкви нового раскола, причем осуждение немедленное, как только возможно было таковое сделать. Факт, достойный примечания!

   Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны, была большая скорбь о потере незаменимого пастыря, а с другой, всех охватила радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего. «Прежде чем воскреснуть, нужно умереть». И о. Алексий как бы для того умер, чтобы Церкви дарована была эта радость. Он даже говорил некоторым: «Когда я умру — вам будет радость».

   Публикуется по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Автор — Епископ Арсений (Жадановский).

Позже Владыка включил эти ранние воспоминания в состав своего очерка «Отец Алексий Мечев».

О. Сергий и духовные дети Батюшки

 Любовное отношение о. Сергия к перешедшим к нему по наследству духовным детям Батюшки не исключало в некоторых случаях проявления по отношению к ним большой строгости. Вот что рассказывает об этом одна из сестер: Однажды после Литургии к о. Сергию подошла одна из сестер за благословением, но он ее не благословил, так как она в чем–то провинилась, и так, не благословив, несмотря на ее настойчивые просьбы, ушел домой. На дворе она поймала меня и излила мне свое возмущение на о. Сергия: «И это духовный отец! Я иду на суд, прошу молитв и благословения, а он отказывает». Когда я поднялась наверх в квартиру о. Сергия, он был в Батюшкиной комнате и горячо молился. Потом подошел к окну и несколько раз благословил сестру. Она этого не видела.

   В первое время после смерти Батюшки о. Сергий особенно заботился о духовных детях Батюшки и уделял им много времени и внимания. Но вместе с тем он не переставал заботиться и о своих духовных чадах, думая о них и помогая им даже в самое тяжелое для себя время.

   Одна из духовных дочерей о. Сергия лечилась в Крыму, когда умер Батюшка о. Алексий. О Батюшкиной кончине ей сообщила одна из ближайших ее подруг. Одновременно пришло письмо и от о. Сергия: О. Сергий просил меня молиться и не приезжать в Москву, пока не отпустят врачи. В такой момент, когда сам он переживал такое горе, когда вся тяжесть и все дела легли на его плечи, о. Сергий нашел время сам мне написать, чтобы удержать меня в Крыму на лечении, т. к. знал, что я буду рваться к семье своей духовной, чтобы вместе нести наше горе.

   Та же сестра вспоминает такой факт, свидетельствующий о трогательной заботе о. Сергия о своих духовных чадах: Я должна была ехать в Геленджик, чтобы отпеть похороненного там отца моего. Вдруг получаю телеграмму, чтобы выезжала в Геленджик и что о. Сергий сам приедет туда. Оказывается он узнал что в Геленджике в это время не было православного священника. «Я себе представил, — говорил он потом, — что вы будете переживать, когда не сможете совершить отпевание, и решил поехать туда сам». О. Сергий приехал из Кисловодска, где лечился в это время, в Геленджик и на Преображение 6 августа совершил отпевание, а потом уехал в Москву.

Публикуется по машинописи из архива Е. В. Апушкиной.

Стихи

   Знаешь могилку на кладбище чтимую,

   Крест широкий на ней,

   Батюшка в ней похоронен любимый,

   Старец–отец Алексей.

   Жизнь протекла его крестная тихая

   В подвиге светлом любви;

   В ней проявилась вся святость великая

   Бога познавшей души.

   В ней проявилась вся сила стремления

   К радости вечной святых,

   Светом блаженства, небес озарение,

   К чистому чистый порыв.

   Радостный шел он дорогою скорбною

   Жизни, родной небесам,

   С близкими Господу, с богоугодными,

   Шел по святым их стопам.

   Через борьбу, через подвиги трудные

   Среди страстей и греха,

   С трепетом нес он сокровище чудное

Образ святой Божества.

   Бережно души, Богом врученные,

   В вере хранил он живой;

   Вел озаренными, вел окрыленными

   Светлой духовной весной…

   Без покаяния, без обнищания

   Людям чужды небеса,

   Не отражает неба сияния

   Полная мрака душа.

   Через смирение в вечность вхождение,

   Преображение души в нищете,

   В светлые ризы любви облачение,

   Светлая жизнь во Христе.

   В мире смирения, стройной гармонией

   Сердца порывы звучат,

   Все освященные чистой любовию

   Души людские горят.

   Перед великою тайною вечности

   Радостно жизнь принимать,