День помощи - Андрей Завадский

– Установить круглосуточное, непрерывное сопровождение американских кораблей, – бесстрастно чеканил фразы адмирал Макаров. – В случае нарушения судами, самолетами, вертолетами или подводными лодками государственной границы, вторжения в территориальные воды или воздушное пространство России или любых агрессивных действий, направленных против наших кораблей, открывать огонь на поражение. Разрешаю применение оружия, под мою ответственность. Считать все прочие приказы, откуда бы они ни поступали, дезинформацией.

Офицер смотрел на своего командующего, и в глазах его, в изменившемся выражении лица был виден страх. Что-то происходило, что-то, чего этот молодой капитан-лейтенант не мог понять, но что уже напугало его до дрожи. Такие приказы не отдавались от скуки, а это означало, что океан в любую секунду, начиная с этого самого мгновения, мог обратиться морем огня.

– Приказ понятен? – Макаров исподлобья взглянул на адъютанта, не двинувшегося с места. – Какого черта, капитан-лейтенант?! Исполнять немедленно! Бегом марш!

Командующий Северным флотом сознавал, что, если все обойдется, он, как минимум, навсегда лишится погон. Но это было лучше, чем лишиться сперва флота, позволив врагу первым внезапно нанести удар, а затем уже и своей страны. Борис Макаров лучше, чем высокие чины, окопавшиеся за кремлевской стеной, понимал, какая угроза исходит от бороздящих Атлантику американских эскадр, и хотя вероятность какого-либо вооруженного столкновения была ничтожной, она существовала. И потому Борис, идя на явный риск, пытался сделать все, чтобы обеспечить безопасность северных рубежей России. И, прежде всего, адмирал связался с командующим Ленинградским военным округом.

– Товарищ генерал армии, – решительно произнес Макаров, когда офицер на другом конце телефонного провода сообщил, что командующий округом у аппарата, – я намерен просить вас о поддержке. Приказ об отмене боевой готовности, который, я уверен, получили и вы тоже, по моему мнению, является ошибочным в условиях, когда в нескольких сотнях километров от наших берегов курсирует целый флот, несколько десятков американских кораблей. Существует реальная угроза нашей безопасности, и я прошу вас оказать поддержку флоту, обеспечив его прикрытие от воздушных ударов. В вашем распоряжении находятся войска противовоздушной обороны, истребительная авиация и зенитно-ракетные комплексы. Возможности флота в этом плане весьма ограничены, и имеющимися у меня в подчинении средствами можно прикрыть только самые крупные базы, при этом без защиты останутся не только многие военные объекты, но также и гражданское население.

– Насколько я понимаю, товарищ адмирал флота, вы не намерены подчиниться приказу, – раздался в динамике бас командующего округом. – Это очень серьезное преступление, и я не намерен также становиться преступником. Приказы, как известно, не обсуждаются, и уж вы то, Борис Федорович, должны это понимать, – заметил генерал. – Я не вижу ни малейшей угрозы безопасности страны, – уверенно произнес собеседник Макарова. – Американцы ведут себя вполне пристойно, не предпринимают никаких провокационных действия, а вот ваши необдуманные действия они как раз и могут расценить, как провокацию, если не явную угрозу, со всеми вытекающими последствиями.

– Что ж, – вздохнул Макаров. – Жаль, что мы не нашли взаимопонимания. И все же я прошу вас хотя бы проявить элементарную бдительность. Возле наших границ сконцентрирована мощная ударная группировка американских войск, сотни боевых самолетов, тысячи единиц бронетехники, и забывать об этом нельзя. Я не призываю вас к неисполнению приказов, но все же полагаюсь на вашу осмотрительность, товарищ генерал армии. Иногда для достижения успеха все же требуется проявить инициативу, помните об этом!

Как всегда, устало подумал командующий Северным флотом, придется рассчитывать лишь на собственные силы. Он был уверен в каждом из своих подчиненных, но все же этого было мало. Однако ничего иного не оставалось, кроме как ждать, пребывая в постоянной готовности. Ждать, и надеяться, что терзающее адмирала беспокойство есть лишь пустые домыслы, не имеющие под собой никаких оснований.

А тем временем Федор Голубев, не столько разозленный, сколько удивленный столь явным неисполнением приказа одним из высших офицеров флота, не придумал ничего иного, кроме как сообщить о возникшей неординарной ситуации министру обороны. В этот момент глава военного ведомства России как раз находился у Аркадия Самойлова, обсуждая дальнейшие действия, а вернее, полное бездействие, вооруженных сил страны по отношению к американцам.

– Я не считаю, что наше отступление по всем фронтам может способствовать повышению безопасности страны, – Василий Строгов не стремился к войне. Но когда у твоих берегов крейсирует армада из нескольких десятков кораблей и атомных субмарин, на борту которых находится не менее полутора сотен самолетов и тысячи крылатых ракет высокой точности, все же имеет смысл подумать о некоторых мерах предосторожности: – Мне кажется, необходимо хотя бы продолжать разведку, особенно, конечно, воздушную, чтобы знать, пусть в общих чертах, о действиях американцев, хотя бы приблизительно представляя их намерения. Как бы то ни было, янки находятся на расстоянии удара от нас, и об этом просто невозможно забыть. Прошу вас разрешить мне возобновить полеты разведывательной авиации, и оставить поблизости от американских эскадр хотя бы одиночные корабли для слежения за их флотом.

– Ни в коем случае, – сурово произнес Самойлов. – Мы не можем сейчас провоцировать американцев. Нам вообще следует быть предельно осторожными сейчас. Я уже поручил министру иностранных дел уведомить послов европейских стран о готовности вернуться к переговорам, и если в этот момент мы будем бряцать оружием на виду американцев, нам просто не поверят.

Строгов помолчал, хотя это далось ему с трудом. Как бы то ни было, генерал думал о безопасности страны, а американский флот, за которым теперь по воле Самойлова нельзя даже было просто наблюдать, этой безопасности весьма серьезно угрожал.

Командующий десантными войсками понимал, что рассчитывать на победу в столкновении с американцами сейчас, когда армия и флот уже который год сидят на голодной пайке, бессмысленно. Но все же это не означало, что нужно так явно демонстрировать свой страх, проявляя прямо-таки рабскую покорность.

– Товарищ министр, – из приемной в кабинет премьер-министра осторожно заглянул сопровождавший Строгова подполковник, адъютант вновь назначенного главы военного ведомства страны. – Вас, срочно. – Офицер держал в руках трубку телефона спутниковой спецсвязи.

– Что такое, – Строгов, дождавшись кивка Самойлова, подошел к адъютанту, взяв трубку. – Кто?

– Командующий Военно-морским флотом, – коротко сообщил подполковник. – Сказал, очень срочно, товарищ министр!

Аркадий Самойлов, молча наблюдавший за министром обороны, сперва заметил на его лице недоуменное выражение, затем быстро сменившееся гневом.

– Что? Как, – недоуменно переспрашивал генерал. – Кто? Какого черта, – вдруг порычал в трубку Строгов. – Он что, рехнулся? Как это понимать? Немедленно отстранить его от командования. Соедините меня с начальником штаба флота, я лично отдам распоряжение.

– Что случилось, Василий Петрович? – поинтересовался Самойлов, когда генерал надавил клавишу отбоя с такой силой, что едва не расплющил пластик корпуса.

– Командующий северным флотом отказался исполнить приказ об отмене боевой готовности, – побагровев, выдохнул Строгов. – Корабли и подводные лодки остаются на прежних позициях, то есть в готовности нанести удар по американской эскадре.

– Это что же, мятеж? – чувствуя неприятный холодок в груди, спросил осторожно премьер.

– В подчинении Макарова находится авианосец, два ракетных крейсера, десяток эсминцев, несколько ракетных катеров, а также шестнадцать атомных ударных подводных лодок, в том числе четыре типа "Антей" с противокорабельными ракетами, – нарочито спокойно, будто говорил о погоде, произнес Строгов, быстро справившийся с собой, загнав гнев поглубже. – А также около сотни сверхзвуковых бомбардировщиков Ту-22М3. так что сами решайте, мятеж это, или морская прогулка.

– А стратегические ракетоносцы? – напомнил премьер-министр. – В его распоряжении ядерное оружие.

– Одиннадцать подлодок нескольких типов, в том числе три "Акулы" и новейший "Юрий Долгорукий" с ракетами "Булава", – подтвердил Строгов. – Но запустить ракеты без санкции Верховного главнокомандующего командиры ракетоносцев не смогут. Вернее, технически они на это способны, все же атомная подлодка является автономной, и практически не имеет связи с берегом, чтобы управлять пуском с суши. Но даже если Макаров отдаст такой приказ, капитаны все равно будут ждать подтверждения от президента. Таковы инструкции, и никто в здравом уме их не нарушит. Но и без ракетоносцев у адмирала достаточно сил, в том числе есть и морская пехота. И он пользуется достаточным уважением среди своих офицеров и матросов, чтобы его приказы исполняли, не ожидая одобрения сверху.