Маглор. Трилогия (СИ) - Вера Чиркова

— Пусть используют, как хотят, делают покрывала на тюфяки или полотенца, — кивнув на полотно, сообщил я наблюдавшему за мной дроу. — Уверен, девушки найдут этому применение. Что вам еще создать?

— Можешь добавить сюда стульев, — пожал он плечами и вдруг тихо спросил: — А с чего ты такой веселый? Что-то хорошее произошло?

— Удалось спасти одного мага, дроу, — туманно сообщил я, — больше пока ничего не могу сказать.

Торопливо добавил пару плетеных диванов и несколько кресел, еще один стол, пониже, и, помахав Даверлису, открыл портал в свой дом, так оскорбительно названный Алдорисом сарайчиком.

Мне нужно было перевести дух и немного поразмыслить.

Первым делом я сходил умыться, затем поднялся на второй этаж и направился в собственную спальню. Осмотрел ее критическим взглядом и огорченно хмыкнул что-то я и на самом деле живу не как маглор, а как самый нищий оборотень. Даже у Таилоса в его подвале под мельницей и то было более удобное ложе из выделанных шкур.

Я немедленно поднял ножки собственной лежанки, сделал ее шире и создал себе пуховой тюфяк, подушку и тонкие полотняные покрывала. Потом прошел по небольшой комнатке, превращая скромный столик в удобный письменный стол, стул в кресло, а полку с разложенными на ней маглорскими принадлежностями — в резной застекленный шкаф. Потом пришла очередь моей одежды, развешанной на выросших из стен сучках. Для нее я создал удобный платяной шкаф. Потом добавил плетеный коврик на пол и красивый бронзовый держатель для светильника.

И только убедившись, что в моей комнате достаточно удобно не просто отсыпаться после дневных забот, а еще и жить, подошел к окну. Уставился на видневшийся за рекой пологий противоположный берег и позволил себе задуматься. Я и до замечания дроу понимал, что веду себя как-то непривычно и бесшабашно, но он невольно заставил меня искать причины этого приподнятого настроения. Ведь не сообщение же о смерти жены советника так меня порадовало?

Угрызение совести острым уколом напомнило, что маглоры на самом деле не такие уж бесчувственные, как думают некоторые хуторяне королевства. И стесняются радоваться своим удачам, если у друга случилась беда.

Но откуда на самом деле возникло то ощущение радости, с которым я пришел к скалам? Я тяжело вздохнул и стукнул кулаком по стене.

Проклятая пентаграмма, как ни увиливай, а себе-то придется признаться честно: меня обрадовало именно сообщение, что уже сегодня вечером я смогу принять в стаю незнакомых мне оборотней, взявших в свой дом незнакомую ведьмочку. Или… теперь уже магиню?

Вот это западня. Ну и как с ней разбираться? И главное, как все это воспримет стая? Если все и так заинтригованы моим уводом сразу троих красавиц. Определенно постановят, что вожак собрался завести подругу, и не одну. А что, мне по статусу положено! И теперь все наверняка совершенно по-другому растолкуют мой отказ пускать к себе в дом Таилоса с женой. Я невольно покосился на широкую лежанку и ехидно ухмыльнулся: вот что сработало у меня в мозгах, когда я так решительно ее увеличивал?

А с другой стороны, и у маглоров, и у оборотней подруг выбирают значительно проще, чем у дроу или людей. Да и у ведьм совершенно незатейливые правила, в которых значение имеет только взаимная симпатия.

Мне вдруг вспомнились отчаянные глаза, прижавшееся ко мне худенькое, но упругое тело, и резко стало не хватать воздуха. Треснутая пентаграмма, охнул я и торопливо кастовал на себя заклинание невозмутимости пятой ступени. Постоял несколько секунд и протянул руку, намереваясь распахнуть окно. Однако тут же по-новому оценил его убогий размер и решительно запустил заклинание созидания. Всего минута — и окно вытянулось до пола и превратилось в застекленную до половины овальную дверь, а за ней вырос из стены и поднял плетеные перила просторный балкон.

Вот теперь это настоящая комната маглора, распахивая свежесозданную дверь, довольно ухмыльнулся я. И пусть она пока еще маленькая, но в ней мне уютно и работать, и мечтать о нашем городе и о собственной башне.

Несколько минут я гордо стоял на пороге балкона, ожидая, пока его пол упрочнится окончательно, и попутно создавал легкие плетеные кресла и низкий столик, потом шагнул на балкон и окинул взглядом ошеломительный пейзаж. Не важно, что я построил этот домик примерно на середине расстояния от калитки до будущего дома, зато всего в трех шагах от обрыва. И теперь отлично видел в ярком послеполуденном сиянии дня и далекую полоску края плато, и темную щеточку лесов, росших по ближайшим склонам широко расходящихся в стороны горных хребтов. Перевел взгляд ниже, изучающе разглядывая тонущие в зелени крыши на противоположном берегу, и насторожился.

А чем это, интересно, занята внушительная толпа моих домочадцев, снующих, как мышки, по берегу?!

И что делают среди них фигуры в таких знакомых серебристых мантиях?

И откуда они вообще взяли кучу бревен, которую складывают возле дома Агана? Я же предупреждал, что сначала будем строить дома за дорогой, по направлению к Палере, а это почти на пол-лиги ниже!

Пальцы сами нажали на камни браслета, а еще через миг я стоял на крупном булыжнике возле суетящейся толпы и мрачно взирал на оборотней, таскающих из реки бревна, которые ловко заворачивала к берегу тугой водной струей Лавена.

— Кто отдал приказ вытаскивать бревна в этом месте?! — В моем рыке неожиданно прозвучало столько гневной ярости, что замерли даже маглоры.

Отпустила почти вытащенное бревно Лавена, неверяще оглянулся Ренгиус.

— Ну я. — Кахорис смотрел на меня так упрямо, что на миг я даже восхитился его настойчивой заботой о моем собственном удобстве.

Ну не дурак же я, сразу понял, для чего он распорядился таскать бревна именно напротив моего холма. Однако и уступать ему не намеревался, хотя и считал Каха своим самым надежным другом и заместителем.

— Зачем?!

А вот теперь я специально добавил в рык льда и металла, даже звякнуло что-то в ответ в доме Агана. То ли стекла, то ли посуда.

— У вожака должен быть достойный дом. — Волк чуть побледнел, но губы поджал еще упрямее. — Лучше всех. А отсюда мы их легко к тебе на холм поднимем.

— Ках, — я специально назвал его коротким именем, чтоб до него наконец дошло, — ты про какого вожака сейчас говоришь? Про Парамона или про Назирга?

— Про тебя. — Его голос вдруг сел и охрип. — Как ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь.

Мне вдруг резко расхотелось спорить с ним, а может, наконец сработала невозмутимость, но я просто спрыгнул с булыжника и пошел прочь. Как они не могут понять, что вовсе не у всех так устроена совесть, чтоб позволила спокойно сидеть на шелковом диване, если поверившие в тебя женщины с малышами ночуют в сараях. И догадаться, что, если нужно будет, я и сам смогу поднять эти бревна на холм, тоже могли бы.