Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ) - Шабанн Дора

Торопливо натягиваю пуховик, прихватываю шапку и перчатки, сумку. Спешно прощаюсь с коллегами и вылетаю с кафедры, пока никакой радости с заменами и перестановками в расписании мне не перепало. Петляя в родных и до боли, в подвернутых здесь много раз лодыжках, знакомых коридорах, устремляюсь к парадному входу. Ибо суббота и удобный черный ход закрыт.

Только парад, только хардкор.

Ну, хоть крошечка моя двухметровая не потеряется. И то хлеб.

Вижу Руслана издалека. Пока медленно спускаюсь по монументальной центральной лестнице с ужасно неудобными полированными мраморными ступенями, наблюдаю через стеклянные двери унылую каланчу, замотанную по самые брови в шарф. Стоит, деточка, подпирает информационный стенд в предбаннике у турникета на проходной. Потеет, но ни куртку расстегнуть, ни шапку снять в голову не приходит. И как я его сейчас по морозу такого распаренного куда-то повезу?

Хреновая из меня мать, все больше мачеха получается.

Ну да ладно. Переживет.

И так он у нас последние пять лет обитает постоянно, что не нравится ни его биологической матери, ни его отцу. Но Руса проблемы родителей не интересуют. Так в одиннадцать лет и сказал: «Вы развелись, я вам не нужен. Не указывайте мне. Я жить буду с Ритой». И стал-таки жить.

Что было, шеф, что было! Скандал в благородных семействах.

Но Саша и Лера утерлись, так как сын у них вырос упертый, занудный и здоровенный. Последнее, мне кажется, основная причина, что родители спускают выходки ослика на тормозах. И наше с ним усыновление окружающие стоически пережили. И фортель с двойной фамилией.

Что сказать: Руслан Александрович дает изрядно прикурить всем своим близким — и не очень — родственникам.

Пока вспоминала лица выяснявших отношения супруга и его бывшей, даже как-то повеселела.

Ненадолго.

— Маргарита Анатольевна, уже уходите? — прозвучало сбоку, когда я, грешным делом, возрадовалась, что хоть в эту субботу тихо-мирно свалю с работы без дополнительного веселья. Не с нашим, как говорится, счастьем.

— Владимир Львович, да, пары мои закончились, доп.нагрузка тоже.

— Уделите мне буквально три минуты, будьте любезны, — мой аспирант, а точнее — соискатель, улыбается столь радостно и солнечно, что я мысленно матерно проклинаю его предков, наградивших этого парня такой выдающейся внешностью и невероятными гениальными мозгами. И, естественно, соглашаюсь.

Махнув рукой Русу подождать, отхожу в сторону от турникета и вопросительно таращусь на молодого Делона, неясно каким ветром занесенного в суровую науку.

— Маргарита Анатольевна, у меня успешно завершилось построение модели и уже готовы некоторые данные. Хотел бы с Вами их обсудить. Когда это будет возможно в ближайшее время?

— Расписание мое, Владимир Львович, вывешено на факультете, есть в сети в группах наших кафедр, и я уверена, Вы с ним уже ознакомились. Посему слушаю Ваши предложения.

— Вы, как обычно, зрите в корень. Могу я рассчитывать на Ваше время и внимание во вторник с семи? — чему он так радуется, хотела бы я знать. Во вторник у меня мозгодробительные пары после обеда и к вечеру я вообще мало соображаю.

— Если Вам не нужен трезвый и адекватный взгляд на результаты Ваших экспериментов, то вполне можете на меня рассчитывать во вторник. Если же речь идет, все же, о продуктивной работе, то я бы предпочла посмотреть данные и обсудить перспективы в четверг с десяти до двенадцати. У меня в главном корпусе окно.

— М-м-м, хорошо, Маргарита Анатольевна. Ваше слово — закон. Буду на кафедре в десять, в четверг. Благодарю Вас. Не смею больше задерживать, а то Ваш молодой поклонник уже мечет в меня весьма неприязненные взгляды.

Качаю головой, созерцая взмокшего и покрасневшего Руса:

— Это мой сын. Ему жарко, и он злится. Хороших выходных, Владимир Львович.

Приложив идентификационную карту к турникету, выплываю в приветственно распахнутые руки ослика.

— Наконец-то! — вопит ребенок. — Пойдем скорее, я тут чуть не сдох в ожидании.

И тянет меня вон из тепла на мороз.

Оглянувшись, с удивлением замечаю, что Владимир Львович стоит у вертушки и задумчиво глядит нам вслед.

Вот ведь делать человеку нечего в субботу.

Ремарка «неглавного героя». Пока что

«И прекрасны вы некстати…»

А. С. Пушкин

Владу и правда делать в Универе было больше нечего, раз его Снежная Королева усвистала в неведомую даль на крыльях мороза и в неожиданной компании.

Не женщина, а шкатулка с сюрпризами.

Разными.

Иногда забавными, порой ядовитыми, но чаще — сногсшибательными.

И чем он ей не угодил-то?

Глава 3

Любовь это снег. А уж «как чистый лист», или «на голову» — решать вам

«И умны вы невпопад…»

А. С. Пушкин

— Вот такая вот фигня, — пробормотал Руслан, запивая горячим какао третью пышку. Мордочка его была усыпана сахарной пудрой и довольно лоснилась.

Сидели мы в пышечной уже минут сорок. За это время успели слопать по тыквенному супу-пюре и выпить по две чашки чая, «для сугреву». Когда пришел момент серьезных разговоров, перешли на какао с десятком пышек.

Ребенок поведал мне дивное.

Сначала, как водится у молодежи, юлил, хохмил и хамил. Потом какао сотворило свое коварное дело: согрело, добавило эндорфинов в кровь, и мир показался не таким уж дерьмовым местом. После первой пышки закончились фыркания в стиле диких ежей, и начался содержательный монолог.

Понимая особенности психики подростков, к низвергшемуся на меня фонтану эмоций и впечатлений, я была готова. Для собственного спокойствия делила повествование на три, но все же основная мысль меня реально прибила. Аж какао пошло носом.

— Я ее люблю. По-настоящему. А ей плевать, — в глазах слезы и вселенская обида. — Ну, она разговаривает вежливо, конечно, но жестами всегда посылает, — Рус длинно выдыхает и отворачивается, незаметно, как ему кажется, стирая воротом со щек соленые капли.

Это бред, что мужчина не должен плакать. Они же тоже люди, со своими эмоциями и переживаниями. Пусть лучше он вот здесь и сейчас со мной поплачет, выпустит хоть часть своей тоски, чем наглотается какой-нибудь запрещенки. Или пойдет прыгнуть с крыши, с такими же, как он, несчастно влюбленными страдальцами.

Мальчик влюбился. Сильно. «Окончательно и бесповоротно». Навсегда.

Я понимаю, естественный процесс.

Когда-то это должно было произойти.

Мы все это знаем. В теории.

Но, ежкин кот, почему именно с моим осликом случилась «запретная любовь»? И вот сейчас, когда это совершенно не в кассу? Или с любовью всегда так?

Не было печали, твою же молекулу.

А мне скоро снова в Китай на два месяца.

Когда я уезжаю туда преподавать пару раз в год, Рус обычно обитает с биологической матерью и отчимом. Ноет, ругается и жалуется мне во всех соц.сетях и мессенджерах разом. Но жить с отцом вдвоем категорически отказывается.

Лера — вполне адекватная женщина, но у нее на руках двенадцатилетние близнецы и парализованная мать. А тут наша шестнадцатилетняя радость со своими задвигами, обидами, характером. И теперь еще с любовью такой неудачной.

Что он может натворить — только недоразвитый тик-ток знает, да ю-тюб в разделе «Катастрофы».

Ёжки-плошки, как же все не вовремя.

Сижу, улыбаюсь, глажу ребенка по плечу.

Вот и выросла моя радость. И не только до метра восьмидесяти семи (и в кого такой, если родители оба «метр с кепкой в прыжке»), но и до чувств сильных, болезненных, и таких неудобных. В первую очередь — для окружающих, м-да.

Хотя вспоминая свои влюбленности, могу сказать — это у всех так. Почти всегда.

— Все это непросто, милый. Больно, да. И обидно. Но я в свое время выжила, и ты справишься, — что за бред я несу?

Честно, не готова я оказалась к такому повороту. Не готова.

— Здесь уж самому выплывать, без вариантов. Помогу — чем смогу, ты знаешь — проговариваю то, что и так понятно. — Похоже, пришло твое время научиться не только пережевывать, но и переживать.