Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ) - Шабанн Дора

Сказка. Классическая. Кошмарная.

Ну, разобрали индивидуальные расчетно-графические работы, ответила на самые сложные вопросы к экзамену. Посчитали тройку необычных и коварных показателей.

Нудно. Холодно. Уныло.

В основном здании Универа вообще и на кафедре, в частности, пахнет не хвоей, мандаринами и грядущими праздниками, а «Колдрексом» и «Вьетнамской звездочкой». Аж глаза слезятся.

Ужасно хочется домой под теплое одеяло.

Отменяю пару у вечерников, потому как в чате группы сплошь больничные и экстренные командировки. В пятницу, да. А с тремя страдальцами я сидеть до ночи не буду.

И в горле что-то першить начинает.

Пятнадцать тридцать.

Муж пишет в вотсап: «Сорвался сейчас в Москву на машине. Срочные дела с владельцами бизнес-центра. Привет вам с Русом».

Это что за демарш в продолжение давешнего дебоша?

Скриплю зубами, ибо телефон благоверный не берет, а его секретарша Лидочка звенит колокольчиком в трубку, что Александр Михайлович час назад умчался злой. Велел все оставшиеся на сегодня встречи перенести на понедельник, с полудня. И сегодня его в офисе не ждать.

Изумительные перспективы.

Так, быстро разобрать долги, оценить и раскидать проверочные. Все, достаточно на сегодня.

Естественно, для ощущения полного счастья, на кафедре, при попытке уволочь пуховик и себя домой, меня тормозит Владимир Львович. Чего человеку в пять вечера пятницы уже не отдыхается-то?

Гуляй, пока молодой, потом будет лень.

После сорока начинаешь мечтать о теплом пледе и глинтвейне, а не о зажигательных вечеринках и дискотеках. Все, оттанцевали мы свое, и даже не в Испании…

— Маргарита Анатольевна, я посмотрел рекомендованные Вами статьи и материалы, — начинает довольно бодро.

Вот это производительность у человека! Выдала ему вчера четыре статьи: из Гарварда, Оксфорда, корейского КАИСТ и из «Силиконовой Долины». Объемные, подробные, качественные исследования. Со ссылками на свежие монографии. И язык там не просто с классической пафосной британской «заумью», но и технический западный сленг присутствует в достаточном количестве. А он за сутки их разобрал и готов общаться предметно.

Офигенный процессор в мозгах. И сила воли.

— Хорошо, Владимир Львович, давайте посмотрим на основные моменты, что Вы выделили, — покорно водружаю куртку на вешалку и разворачиваюсь к своему рабочему месту.

Влад же, как его окрестили молодые подающие надежды кадры нашей кафедры, придерживает меня за локоть. Быстро оглядывается по сторонам и, убедившись, что в кабинете, кроме нас никого, увлекает в кухонный закуток.

— Мы с Вами сейчас чаю горячего выпьем, Маргарита Анатольевна, а то уж больно погода сегодня промозглая. И обсудим важное. А материалы я Вам на почту сбросил. Глянете потом, как время будет.

Сижу. Офигеваю.

Гениальный, не побоюсь этого слова, молодой ученый, красивый до слез умиления и восторга, заваривает мне чай. В чайничке.

— Моя бабушка не признает пакетики, — Влад смущенно улыбается, когда ловит мой обалдевший взгляд.

— Очень ее понимаю, — бормочу удивленно, после Китая я пакетики тоже не приемлю, — листовой чай, заваренный, как полагается, имеет невероятно завораживающий вкус и насыщенный аромат.

— Да-да. Я так к нему дома привык, что даже армия не переучила. Первым делом по возвращении на гражданку купил себе кружку с заварником.

— О, — изумляюсь я уже всерьез.

Да, мои младшие братья отслужили в армии оба, но это связано скорее с семейными традициями. Да и на севере к вопросу армии проще относятся. Мужик? Служи!

Но эти изысканные питерские мозги в армии? А аспирантура что же?

— Я же после магистратуры сначала год срочной отслужил, как положено, а потом на контракт остался.

Хорошо, что я чашку к этому моменту уже поставила. Ошпарилась бы.

— Вы, Владимир Львович, полны сюрпризов. Но чай завариваете прекрасно. Этот сбор я прошлым летом из Китая привезла. Почему-то никому дома не понравился, да и здесь его тоже что-то не очень любят, — болтаю много и глупости.

Потому что внезапно волнуюсь. Как школьница, которую на дискотеке пригласил на танец красавец-студент.

Ну не дура ли?

Как есть дура. Потому что еще и краснею вся мгновенно: ото лба, ушей и до груди аж, когда Влад накрывает ладонью мою руку. Нервное постукивание пальцами об блюдечко прекращается.

О, это я, оказывается.

— Не стоит так переживать, Маргарита Анатольевна. Вы не обязаны радовать всех окружающих постоянно, оправдывать ожидания и соответствовать их представлениям, — медленная и спокойная речь Владимира Львовича возвращает меня из юношеской поры розовой сахарной стекловаты в суровую реальность. И вовремя, ибо оказывается, что сидим мы как-то уж очень близко друг к другу, а рука моя полностью спряталась в его больших и теплых ладонях.

Ой-ой-ой! Маргарита Анатольевна, где Ваш профессионализм и холодное рациональное «я»?

Осторожно беру свою чашку.

Двумя руками.

И слегка отползаю в сторону вместе со стулом:

— Спасибо, Владимир Львович. И чай отличный, и мысли разумные. Хорошо же, давайте сейчас обсудим срочное, да разойдемся с миром до понедельника.

Влад задумчиво улыбается и глядит на меня, забившуюся в угол, с понимающей усмешкой:

— Из срочного у нас ничего, все исследования и расчеты идут согласно графиков. Но поговорить нам с Вами всегда есть о чем. Предлагаю продолжить за ужином. Здесь неподалеку отличный маленький ресторанчик недавно открылся.

Сижу обалдевшая. Хорошо хоть рот закрыт.

Это что это? Это как это?

Пресвятые просветители! Соберись, Рита!

— Предложение Ваше, безусловно, лестно, но, увы, вынуждена отказаться — сын приболел. Без присмотра его дома надолго не оставишь. Иначе страдать будет две недели вместо одной. Спасибо огромное за чай, обязательно вечером посмотрю почту и отпишусь, — долгим глотком допить оставшиеся полкружки, подскочить, сполоснуть чашку. Избегая взглядом выдающуюся фигуру своего аспиранта, величественно расположившуюся в кресле.

— Хороших выходных, Владимир Львович! — виновато улыбнуться, на бегу практически переобуться, схватить куртку и выскочить за дверь.

Сорок лет, а все — дура дурой.

Вторая ремарка от «неглавного героя»

'О, как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей!'

Ф. И. Тютчев

Комета улетела.

Занятно, что предположения о комплексе отличницы и стремлении оправдать ожидания окружающих подтвердились на все сто.

Есть с чем работать. И это он сейчас не про нудные алгоритмы для диссера, который, при желании, можно было защитить еще год назад.

Глава 8

Самые опасные люди в нашей жизни

'Друг другу клянёмся, и крепкими узами

Пытаемся счастье своё удержать.

А в доме — уют и любимая музыка.

И, кажется, некуда больше бежать…'

Анна Островская

Нервный вечер пятницы без мужа, но с бунтующим осликом и жутким раздраем в мыслях и чувствах требовал хоть каких-то реанимационных мероприятий.

Если завтра на работу и выпить не вариант, то надо спасаться иначе.

Задумчиво перебираю флакончики в шкатулке с аромамаслами.

Это настоящие бесценные сокровища.

Мое утешение (лаванда и ландыш), вдохновение и бодрость (иланг-иланг и можжевельник), настройка на рабочий лад (нероли и грейпфрут), слезы от тоски и безысходности (ваниль и морковь), вера в лучшее (сандал и жасмин).

Все это есть здесь. И кое-что сверху, да.

Я никогда не читаю описаний: «Что к чему, от чего и для кого». Сразу нюхаю.

С ароматами я живу ассоциациями. Поэтому от запаха бергамота не бегу заваривать чай, а вспоминаю любимый флакон от Тома Форда — дико дорогой для педагога, но такой желанный. Помню, когда я рискнула все же купить себе эту коробочку шоколадного цвета с золотыми буквами, Саша долго бурчал. И про то, что такие покупки глупость несусветная, только деньги на ветер, и вообще, раз так, то тогда это мне на Новый год, 14 февраля и 8 марта.