Габриэль Гарсиа Маркес. Биография - Джеральд Мартин

Весь материал, что я собрал, и все труды, что я прочитал, работая над биографией Маркеса, были на испанском языке, большинство людей я интервьюировал тоже по-испански, но данная книга написана и издана на английском языке (хотя в 2009 г. она выйдет в переводе на испанский). Принято считать, что биографию — особенно первую полную биографию — известной личности должен писать соотечественник этого человека, знающий родину героя своей книги так же хорошо, как и он сам, и понимающий малейшие нюансы любой полученной информации. Это не мой случай, к тому же и Маркес — фигура международного масштаба, а не просто знаменитый колумбиец, но, как однажды со вздохом сказал сам писатель, когда при нем было упомянуто мое имя: «Ну, полагаю, у каждого уважающего себя писателя должен быть англоязычный биограф», — возможно, это было произнесено не совсем искренне. Хотя Маркес знает, что во мне издавна живет любовь к Латинской Америке и что я глубоко привязан к его родному континенту. Подозреваю, что в его глазах это — мое единственное достоинство.

Почти каждое значимое событие в своей жизни Маркес описывал то так, то эдак, и в хитросплетениях его многочисленных трактовок было нелегко разобраться. Как и Марк Твен, с коим его вполне можно сравнить, Маркес не прочь рассказать хорошую историю, не говоря уж про небылицу, причем ему нравится, чтоб у его историй были убедительные концовки, тем более если речь идет о важных происшествиях, составляющих картину его жизни. В то же время он неакадемичен, любит пошутить, без зазрения совести прибегает к мистификации и наглому интриганству, чтобы пустить журналистов или литературоведов по ложному следу. Это одно из проявлений того, что он называет своим mamagallisto (что означает, мягко выражаясь, «дурачество»; более детально мы рассмотрим это позже). Даже когда вы абсолютно уверены, что какой-то из рассказанных им забавных случаев действительно имел место, выявить реальные подробности происшествия не представляется возможным, потому что большинство из известных эпизодов своей жизни Маркес излагал в нескольких вариантах, и в каждом из них содержится крупица правды. Мне самому пришлось здорово поковыряться в его выдумках, и, честно говоря, его мифомания заразительна, я тоже пристрастился к сочинительству (правда, в том, что касается меня лично; надеюсь, в данной книге это никак не проявилось). Родных Маркеса неизменно поражали мое упорство и готовность собирать материал такими способами, к которым способны прибегнуть лишь бешеные собаки и англичане. Так, например, мне никак не удается развенчать распространенный Маркесом миф, в который он сам, судя по всему, верит, — миф о том, что однажды я всю ночь просидел на скамейке под дождем на площади Аракатаки, дабы «впитать в себя атмосферу» города, в котором, по общему мнению, родился герой моей книги. Оказывается, вот я какой одержимый.

После стольких лет упорных трудов я едва верю, что данная книга наконец-то существует и я пишу к ней предисловие. Многие прожженные биографы, гораздо более известные, чем я, считают, что написание биографий — занятие неблагодарное и к тому же трудоемкое, требующее огромных затрат усилий и времени, и что только дураки и наивные мечтатели, стремящиеся приблизиться к великим и знаменитым, берутся за выполнение столь непосильной задачи. Допустим, я согласен с этим выводом, но если и есть на свете тема, достойная того, чтобы потратить на нее четверть своей жизни, так это судьба и творчество Габриэля Гарсиа Маркеса.

Карты

Пролог

Безвестное происхождение

1800–1899

Однажды душным жарким утром в начале 1930-х гг. по тропическому прибрежному региону северной Колумбии мчался поезд компании «Юнайтед Фрут». В одном из вагонов у окна сидела молодая женщина, она смотрела на мелькавшие мимо банановые плантации: сотни, тысячи рядов, сверкая на солнце, убегали в тень. Ночью на пароходе, осаждаемом москитами, из порта Барранкильи на побережье Карибского моря она переправилась через сьенагское «большое болото»[2] и теперь ехала через «банановую зону» в удаленный от моря небольшой городок Аракатака, где семью годами раньше она оставила у пожилых родителей своего первенца, тогда еще младенца, Габриэля. Потом Луиса Сантьяга Маркес Игуаран де Гарсиа родила еще троих детей. Сейчас она возвращалась в Аракатаку впервые с тех пор, как вместе с мужем Габриэлем Элихио Гарсиа перебралась на жительство в Барранкилью, оставив маленького Габито на попечении Транкилины Игуаран Котес де Маркес и полковника Николаса Маркеса Мехиа — его бабушки и дедушки по материнской линии. Полковник Маркес был ветераном кровавой Тысячедневной войны, разразившейся на рубеже веков, всю жизнь поддерживал Колумбийскую либеральную партию и ближе к старости занял пост казначея в муниципалитете Аракатаки.

Полковник и донья Транкилина неодобрительно отнеслись к ухаживаниям красавчика Гарсиа за Луисой Сантьяга. Бедняк, человек не их круга, он к тому же был незаконнорожденным, полукровкой и, что самое ужасное, ярым приверженцем ненавистной Консервативной партии. Он всего несколько дней проработал телеграфистом в Аракатаке, когда впервые увидел Луису — одну из самых завидных невест в городе. Дабы дочь излечилась от своей безрассудной страсти к обаятельному чужаку, родители почти на год отослали ее к родственникам. Увы, не помогло. Что касается самого Гарсиа, если он надеялся, что женитьба на дочери полковника принесет ему состояние, его постигло разочарование. Родители невесты не пожелали присутствовать на свадьбе, которую ему с горем пополам удалось организовать в столице департамента Санта-Марте, да и работу в Аракатаке он потерял.

О чем думала Луиса, глядя в окно поезда? Возможно, она забыла, сколь утомительно это путешествие. Думала ли она о доме, в котором прошли ее детство и юность? О том, как отреагируют на ее приезд родные? Родители. Тетушки. Двое детей, которых она давно не видела: Габито, старшенький, и его сестренка Маргарита которая теперь тоже жила с дедушкой и бабушкой. Поезд со свистом пронесся мимо небольшой банановой плантации под названием Макондо, которую она помнила с детства. Через несколько минут показалась Аракатака. И там, в тени, ждал ее полковник. Отец… Как же он ее встретит?

Никто не знает, что он сказал. Но нам известно, что произошло потом[3]. В большом доме старого полковника женщины готовили маленького Габито к приезду матери. Тот день он никогда не забудет. «Она здесь, Габито, твоя мама приехала. Она вот-вот будет здесь. Твоя мама. Слышишь — поезд идет?» С расположенного неподалеку вокзала снова донесся гудок.