Счастливая художница - Трюгве Сёдерлинг

Словно в противовес появившимся героям, часть книжных героев в комиксе отсутствует, например, брат фрекен Снорк, а также говорящая мартышка, указавшая Сниффу дорогу в грот — тот самый грот, в котором спрячется от кометы вся муми-семья в конце книги. (В версии 1968 года мартышка превратилась в котенка, а тоска Сниффа по ласке стала одним из центральных мотивов книги).

В самом конце книги, всего за несколько минут до падения кометы, Муми-тролль убегает из грота, чтобы спасти мартышку. Он делает это скорее из чувства долга, а не из любви к мартышке. В той же ситуации в комиксе он спасает забытых Тофслу и Вифслу: „По крайней мере, все будут помнить, что я умер с честью!“ — печально думал Муми-тролль» (стрипы № 22–23).

В комиксе грота нет, и основная опасность, которая грозит муми-долу, связана не с огненным хвостом кометы, а с огромной волной, гигантским цунами. Версия, изложенная в комиксе, — это своеобразная история грехопадения в духе Библии (как и в Ветхом Завете, все то, что спасти не удалось, остается за рамками повествования).

Спасательные корабли, построенные Муми-папой, «два резиновых шара с завинчивающимися крышками» (стрип № 20), напомнили мне круглые летающие тарелки из научно-фантастического комикса «Приключения Вилли» (Willy paaventyr), который я читала в детстве в журнале Allers. Хотя корабли Вилли были, конечно, сделаны из прочного суперметалла.

Резиновые шары, пожалуй, самый необычный мотив комикса Туве Янссон. По сравнению с привычными пещерными укрытиями, решение с шарами необычно и очень современно. Шары из такого экстравагантного материала вызывают ассоциации не только с Ное-вым ковчегом, но и с приключенческой литературой, в частности с подводной лодкой «Наутилус» из известного романа Жюля Верна. Муми-папа, один из первых в литературе шестидесятых-семидесятых годов мужчин с мягким характером, отказывается от строительства корабля из стали в пользу податливого шара из резины.

Отличительной особенностью комикса являются и «стальные тросы», с помощью которых муми-семейство привязывает муми-дом к земле (стрип № 1), а также «порошок от головной боли» (в то время он продавался в пакетиках из сложенной бумаги), который Муми-тролль и Шнырек просят у Снусмумрика (стрип № 5), после того как попадают под электромагнитное влияние хатифнаттов. Идея об аллергии на электричество также является одним из «изобретений», появившихся именно в комиксе. В число комичных нововведений комикса можно также добавить жестяную банку-дом Снусмумрика (стрип № 5), а также предположение огромного кита, что спасательный шар есть не что иное, как жевательная резинка (стрип № 24).

Все же самые значительные изменения между комиксом и книгой связаны с главными героями и манерой их описания. Туве Янссон — один из самых стилистически виртуозных авторов в шведоязычной литературе. Это заметно в том, как живо мы представляем себе всех ее героев. Совсем как у Достоевского, мы сразу чувствуем, что «знаем», каким был хемуль или филифьонка.

Нам кажется, что эти герои были всегда. Именно поэтому особенно интересно следить за тем, как герои меняются. Так, например, Снусмумрик в начале 1940-х годов примеривает к себе свой образ, подобно тому как он подыскивает в магазине брюки, которые бы «хорошо сидели» (правда, подходящих так и не находит). О неопределенности образа говорит и то, что его характер раскрывается через описания, а не через слова и поступки.

«Я живу понемногу то здесь, то там», — говорит Снусмумрик в первоначальном варианте повести 1946 года. (Эта реплика была исключена из редакции 1956 года). Он также сравнивает себя с кометой, называя ее «небесным странником». В комиксе голос автора представляет его как «одинокого поэта, уже соскучившегося по общению».

Эта фраза, с одной стороны, неожиданно точна, с другой стороны, вполне предсказуема. В книгах — особенно в более поздних — столь прямо не упоминается о возможной творческой биографии Снусмумрика. Известно, что он пишет песни, но никто никогда не называет его «музыкантом», и, насколько нам известно, стихов он тоже больше не пишет.

Столь откровенно высказанная в комиксе потребность Снусмумрика в обществе обескураживает — в книгах же, наоборот, подчеркивается его стремление к уединению (в отличие от сентиментального, привязанного к маме Муми-тролля), а также нешуточная решительность в осуществлении своего стремления (в противоположность Муми-папе, на словах бравирующему своей тягой к приключениям и любовью к романтике путешествий).

Таким образом, в первоначальной версии истории о комете мы знакомимся с более жизнерадостным и более разговорчивым Снусмумриком, непохожим на немногословного странствующего философа поздних версий. Этот ранний Снусмумрик склонен к длинным поэтическим описаниям: «Посмотрите на эти черные бархатные деревья, за которыми то тут, то там проглядывают серебристые острова! Посмотрите на далекие горы, которые становятся пурпурно-красными! И вот уже огромный синий буйвол склоняется к реке…», «Я люблю звезды больше всего на свете. Мне нравится лежать и смотреть на них, перед тем как заснуть, и думать о том, кто на них живет и как туда попасть. Все небо выглядит дружелюбным, когда у него так много маленьких глаз».

Такие откровения не свойственны рассудительному Снусмумрику из более поздней версии «Комета прилетает». И он больше не пишет стихов, как в комиксе. В отличие от более позднего Снусмумрика, которого Муми-тролль безоговорочно боготворил, над Снусмумриком в комиксе можно было даже немного подшутить. Так, в стрипе № 7 Снусмумрик «весь день» читал свои стихи Муми-троллю, «который время от времени задремывал». К этому ироничному описанию роли поэта можно добавить чудесную пейзажную зарисовку: «Скалы становились всё более высокими и пустынными. Настолько высокими, что Снусмумрик уже не мог их рифмовать».

Несмотря на то что комикс «Муми-тролль и конец света», а также книга, на основе которой он создавался, по своей природе, прежде всего, смесь жанров идиллии, романа-катастрофы и авантюрно-приключенческого романа, в нем находится место и романтическим отношениям. В этот период, когда муми-мир еще только формируется, здесь не встретишь ревности и легкомысленных морских лошадок. Это просто романтическая история: Муми-тролль встречает фрекен Снорк. Но в книге все намного проще: Снусмумрик рассказывает о фрекен Снорк, и Муми-тролль в ту же ночь видит ее во сне, а найдя на краю обрыва браслет, он и слушать не хочет о том, что она, возможно, сорвалась вниз и «превратилась в лепешку».

В комиксе сцены с браслетом нет. Фрекен Снорк лежит без сознания на выступе скалы, и первыми ее замечают упавшие с обрыва Тофсла и Вифсла (а совсем не Муми-тролль, как в книге). В комиксе также уточняется, что она «упала вниз, собирая цветы горного эдельвейса». Ее берут с собой, несмотря на то что «она весьма задерживала экспедицию» (стрипы № 10–11).

В комиксе фрекен Снорк стала глупее, а Муми-тролль, в противовес ей, более скептически настроенным (что свойственно препубертатному периоду) по отношению к противоположному полу. Сцена, в которой Муми-тролль спасает фрекен Снорк от ядовитого куста Ангостуры, преисполнена чувствами: Муми-тролль «хоть и не любил девочек, но спокойно смотреть, как их пожирают, всё равно не мог». Спасенная фрекен Снорк «стала совершенно красной, потому что была влюблена» (стрип № 12).

Неприступность Муми-тролля длится еще несколько стрипов, но после менуэта на танцплощадке они уже держатся за лапы, смотрят друг другу в глаза, и Муми-тролль взволнованно говорит: «Наконец-то я понял…» (стрип № 15). Что, правда, не мешает им после приключений с осьминогом броситься в объятия друг другу, «разобравшись, наконец, в своих чувствах» (стрип № 17). Другими словами, романтическая сторона истории показана в комиксе ярче и объемнее, чем в книге. Отношения развиваются медленнее, а первоначальная неприязнь Муми-тролля делает развязку событий более драматичной.

В целом следует отметить, что этот комикс рассчитан на более взрослого читателя и рассматривает более откровенные, чем книга, темы. Здесь много завуалированной иронии, взять, например, сходство слов муми и мумия — Муми-папа читает газету «Монархист» именно «потому, что муми-тролли — потомки фараонов».

В рисунках комикса муми-тролли пока еще не обрели чистых, красивых и несколько механических линий конца 50-х годов (тогда, в 1950-1960-х все, казалось, стало округлым: машины, буквы, девочки с обложки). В конце 1960-х Туве Янссон заново перерисовала большинство иллюстраций «Муми-тролля и кометы» — но мне почему-то дороги именно те, что остались «за кадром»: ранние, длинноносые, менее отточенные муми-тролли. Такую же симпатию я испытываю и к раннему Снусмумрику, который писал стихи и был временами немного болтлив.