Лукреция Борджиа. Эпоха и жизнь блестящей обольстительницы - Мария Беллончи

Теперь, по прошествии восьми лет, он стал намного богаче и находился в лучшем положении, поскольку представлял группировку, не относящуюся ни к миланской, ни к неаполитанской экстремистским партиям. А потому еще раз исподволь, упрямо приступил к реализации намеченных планов. Асканио, заинтересованный в том, чтобы выбранный папа оказался перед ним в долгу, полагал, что в худшем случае, не говоря уже о тех преимуществах, которые он при этом получит, даже Борджиа мог бы претендовать на его голос. Но Асканио ошибся в расчетах; он не учел психологического фактора. Асканио предусмотрел все, за исключением того момента, что никогда не смог бы использовать в своих целях такую умную лису, как Родриго Борджиа.

Конклав начался 6 августа 1492 года со смелого выступления Бернардино из Карваяла о зле, причиняемом церкви. В результате первого голосования Родриго Борджиа получил семь голосов, Карафа – девять, Джулиано делла Ровере – пять, Коста – семь и Мичел, кардинал из Венеции, – семь. Это были значимые результаты. Асканио Сфорца не получил ни одного голоса – свидетельство того, что он дал четкие указания своим преданным сторонникам. Голосование признали недействительным, и люди, ожидавшие результатов на площади Святого Петра, отправились по домам. При повторном голосовании Родриго получил восемь голосов, Карафа сохранил прежние девять, Джулиано делла Ровере – пять, и Мичел снова получил семь голосов. Это происходило летним утром, в девять часов, и, казалось, все застыло на мертвой точке. Несмотря на обособленность кардиналов, входящих в конклав, новости начали просачиваться наружу. Час за часом поступающие из Рима сообщения распространялись по всей Италии. Будет ли папой Карафа? Или Мичел? Или Коста? Тем временем, несмотря на видимость порядка, конклав пребывал в смятении. Борьба между двумя партиями была ожесточенной, но безрезультатной, поскольку ни одна из сторон не смогла прорвать оборону противника. Пробил час Родриго Борджиа. А чуть позже и весь мир принадлежал ему. Что же на самом деле происходило в тот день – великий день вице-канцлера? Как ему удалось убедить всех кардиналов? Нет никакой необходимости вникать в бесконечную сложную цепь переговоров, часть из которых носила характер устных соглашений, происходивших с 10 по 11 августа. К вечеру И августа Борджиа мог уже рассчитывать на семнадцать голосов, которые составляли больше двух третей, необходимых для избрания. Узнав об этом, Джулиано делла Ровере понял, что уже ничего нельзя сделать. «Тогда, – как впоследствии рассказывал феррарский посол, – поняв, что он не может ни выиграть, ни свести счеты, он поспешно и с большой охотой присоединился к враждебной партии». Благодаря сделанной уступке делла Ровере был награжден аббатством, различными бенефициями, получил должность легата в Авиньоне. Вдобавок Джулиано получил замок Рончильоне, находившийся на пути к северу Италии. Теперь, когда он получил возможность следить за движением в Рим и обратно, кардинал, по крайней мере, надеялся установить тайный надзор за перемещениями нового папы.

День и ночь Родриго Борджиа следовал своей недоступной для понимания других стратегии. На рассвете И августа римляне, находившиеся на площади Святого Петра, увидели, как посыпались кирпичи из замурованного окна, и услышали голос, радостно возвестивший об избрании вице-канцлера Родриго Борджиа, который впредь будет именоваться Александром VI. Во время четвертого голосования он был избран единогласно.

Рассуждение о том, насколько законно было голосование и о степени допущенной ошибки, заведет нас слишком далеко от основного сюжета. Как недавно объяснил Ла Торре, более всего Родриго Борджиа, бесспорно, обязан политической непримиримости двух главных соперников в конклаве. Вне всякого сомнения, он покорил сердца большинства кардиналов щедрыми дарами, и каждый мог проследить за их распределением. Деньги переходили из рук в руки настолько лихорадочно, что банк Спаннокчи, в котором хранилось богатство Борджиа, едва не обанкротился. Как бы то ни было, но описание Инфессурой нагруженных серебром мулов, движущихся из резиденции Родриго к дворцу Асканио Сфорца, может рассматриваться лишь как красочная легенда, но нет никаких сомнений, что симония{1} была. В сущности, весь этот рассказ предпринят только для того, чтобы обозначить прецеденты в жизни Родриго Борджиа.

«Наш предприимчивый папа, – писал 31 августа Джанандреа Боккаччо, посол из Модены, состоящий в переписке с герцогом Феррарским, – уже показывает себя в истинном свете». Эти корреспонденты, хитрые лисы из папской курии, исследуя происходящие события с беспощадностью в силу особенностей характера и жизненного опыта, понимали, чего следует ждать от испанца.

Семейство Борджиа происходило из небольшого городка Хативы, близ Валенсии в Испании. В венах людей, населявших этот город сплошь из белых домов на фоне голубого неба, текла смесь испанской и арабской крови. Борджиа являлись древним родом, который на протяжении веков пополнялся военачальниками и правителями. Они были местными грандами, наблюдавшими со сдержанной благосклонностью за дворами Кастилии и Арагона, энергичными и неугомонными, со столь же крепкими семейными узами, как у израильтян. В тех случаях, когда не находилось достойной пары, чтобы добавить блеска их роду, они обычно сочетались браком внутри своего рода. Но только с того момента, когда по счастливой случайности Алонсо стал папой римским Каликстом III, фортуна стала благосклонной к клану Борджиа. У Алонсо, самого младшего в семье, было четыре сестры. Имея склонность к духовной карьере, он избрал юриспруденцию и проявлял огромный интерес к сложным догматам канонического права – совершенного воплощения логического мышления. Прослушав его проповедь, доминиканец Винченцо Феррера предсказал, что Алонсо ждет большое будущее, и назвал его гордостью семьи и нации. Вероятно, Алонсо воспринял это пророчество как счастливое предзнаменование. Во всяком случае, начиная с этого момента Алонсо Борджиа неуклонно шел только вперед. Он был назначен секретарем арагонского короля Альфонсо и направлен в качестве посла к папе Мартину V. Искусная дипломатия Алонсо оказала огромную услугу папе; Борджиа смог даже убедить антипапу Климента VIII отказаться от посягательств на сан. В награду Алонсо был возведен в сан епископа Валенсии, которая с этого времени сохранялась за семейством Борджиа в качестве наследственной собственности. Благодаря собственным достоинствам и изысканным манерам Алонсо был произведен в кардиналы, и, наконец, 8 апреля 1455 года в возрасте семидесяти семи лет, страдающий от подагры, но по-прежнему неутомимо интригующий, он неожиданно был назначен папой римским, чем весьма был удивлен.