Видео Унтерменшн - Александр Селин

– Там должны быть первые шесть серий, – мрачно проговорил Коппола.

– Шесть? Ну я не щупала на толщину, сколько там у вас бумаги: на пять или на шесть. Шесть – значит шесть. В общем, я все отдала Румянцевой. Она прочитает, а потом мы их вам вернем. У нас ничего не пропадает.

– Так мне рассказывать? – Коппола посмотрел на часы.

– Чего рассказывать?

– Общее содержание работы. Основную идею.

– Ну если вам так хочется, – улыбнулась Иквина. – Если это не долго, то можете рассказать. А если нет, то не надо. Румянцева нам расскажет после прочтения.

– Но у нее же только первые шесть серий! – Коппола развел руками. – По ним, конечно, можно получить некоторое представление об образах героев, о стиле, о завязке, но чтобы ответить на вопрос: «о чем это?», я думаю…

– А сколько у вас там всего серий?

– Сто.

Галина Васильевна аж присвистнула.

– Ну ничего себе! Господи, и не лень было кому-то все это писать! Слышь, Тань, сто серий! Ну что ж с вами поделаешь, присылайте остальные девяносто четыре. Мы с удовольствие почитаем. Только, пожалуйста, если можно, на следующей неделе. На этой у нас тут у всех перегруз.

– Ага! – вторая женщина отвлеклась от кроссворда. Это была Катя Гендель. – И не жалко тебе Румянцеву, Галь? Пусть уж лучше вкратце расскажет, раз пришел. А еще лучше… во! Какие-нибудь смешные места у вас там в сериале есть? Хоть посмеемся на ночь глядя.

– Точно! – обрадовалась Иквина. – Вспомните из вашего сериала какие-нибудь смешные места.

Френсис Форд Коппола вовсе не был расположен вспоминать смешные места. Его коллеги уже должны были подъехать к Шаболовке, поскольку не могли вызвонить его по телефону. Он слышал звонки из апоковского кабинета, но проникнуть туда не мог. Его же мобильный, который обычно без проблем связывался с любой точкой мира, вдруг внезапно отказал, как только Коппола поднялся на административный этаж. Отказал третий раз в жизни. В первый раз это случилось в Иерусалиме, второй раз на Тибете. Тогда его спутник – непалец – по-своему объяснил причину неполадки: «Ничего удивительного. Мы пришли в священный храм». «Странно, – подумал режиссер. – Иерусалим, Тибет, а теперь Шаболовка».

– Ну что, есть у вас там смешные места? – повторила вопрос Иквина. – Не помните? Жаль. Тогда слушайте, девочки, я вам сейчас смешной случай из жизни расскажу! Был у меня один монтажер, звали его Юра. Ну такой рассеянный! Ботинки с него можно снять незаметно, когда он монтирует. У него еще с памятью было что-то не то. Все время путал, что за чем. Наливает чай, а сам еще не успел чашку поставить. А прикуривал знаете как? Сигарету в руке держит, в рот забыл вставить, а зажигалку в это время подносит к губам. Все время с обоженными губищами ходил. Вот с такими! – Галина Васильевна показала всем, в том числе и Копполе, с какими губищами ходил ее монтажер. – Ну и вот, значит, захотел как-то Юра в туалет, вышел из монтажной в коридор, а до туалета еще метров тридцать. Народ ходит. А Юра наш как-то по-своему задумался, забылся и при всех в коридоре ширинку расстегивать стал… Аха-ха-ха! Аха-ха-ха!

Все три женщины так громко расхохотались, что можно было подумать, их тут не три, а двенадцать. Один только Коппола молчал. В его глазах читалась жалость к бедному Юре.

– Ну и что дальше? – спросила Гендель, у которой на глазах выступили слезы от хохота.

Но Галина Васильевна не могла дальше рассказывать. Пытаясь задавить смех, стала икать.

– Вот видите, Френсис, – Иквина достала платочек. – Вот о чем надо снимать. Вот вам идея. Вставьте в свой сериал. У вас там есть герой, которому вдруг в туалет приспичило?

– Что-то не припомню, – смутился создатель «Крестного отца». – Кажется, нет.

– Да ладно вам! Быть такого не может, чтобы за сто серий никому в туалет не захотелось!

И вновь приемную заполнил дружный женский хохот.

– Вы не волнуйтесь, Френсис. Никуда не пропадут ваши серии. Как только Румянцева их прочитает, мы сразу все до бумажечки вам вернем.

– Мне не надо возвращать сценарии. – Коппола опять посмотрел на часы. – Читайте сколько угодно. Мне необходимо, чтобы с ним ознакомилось ваше руководство и высказало свои намерения относительно размещения сериала на канале. Какова эфирная политика? Мнение о прочитанном хотелось бы узнать. Апоков сделал запрос, чтобы перед тем, как ехать сюда, мы обязательно переслали сценарии. Первые пять или шесть серий. Мы так и сделали. А теперь я хотел бы получить вразумительные ответы.

Коппола с грустью посмотрел в окно. Дело двигалось к сумеркам. Он сильно утомился за этот день, поскольку еще до Шаболовки пришлось сделать несколько визитов. В перерыве между встречами его джип неизменно попадал в автомобильные пробки. А теперь он целый час прождал Апокова, который, как теперь выясняется, вряд ли приедет. Тем не менее отказываться от планов было уже поздно. Отмашка по поводу съемок была дана, и первая, «пилотная» серия в хорошем темпе уже снималась…

– Видите ли, Френсис, – продолжала Иквина с тенью участия в голосе. – Вы у нас человек новый и поэтому не знаете правил. Прежде чем принять решение, мы сначала отсматриваем «пилот». Вы принесли «пилот»?

– Нет. Не принес. Не принес по той причине, что он еще в производстве. Как видите, мы идем на риск. Снимаем не на видео, а на кинопленку. Съемки каждой серии нам обходятся в четыреста тысяч.

– Четыреста тысяч чего? – опять оживилась одна из сидящих в углу. Это была Катя Гендель.

– Долларов, разумеется. Я привык оперировать понятными мне единицами.

– Четыреста тысяч! Господи, на что только такие деньги тратят! – воскликнула Гендель. – Да за такие деньги можно целые хоромы отстроить на Николиной горе! У меня брат как раз в строительной фирме работает. Хотите я вас познакомлю? Вот визитка. Будет у вас в Подмосковье дом. А он вам, как американцу, скидку сделает…

– А как же сериал? – улыбнулся Коппола.

– Подумаешь, одной серией меньше! Никто и не заметит. Зато у вас будет свой дом на Николиной горе.

– Да нужен ему твой дом? – вмешалась в разговор Вранович. – Ты так говоришь, как будто ему жить негде. Если уж вкладываться, так лучше в колбасную линию. Вот возьмите. – Она протянула визитку. – От киносериала сыт не будешь, а колбаса, она завсегда хорошо уходит. Всего-то нужно восемьсот тысяч… Ваших две серии.

– Девочки, успокойтесь! – остановила их Иквина. Она хорошо помнила инструкцию Апокова насчет Копполы: «Гони ты его. Эти люди даже не понимают, что такое «откаты». А намекать уже надоело». Тем не менее услышав про цифры, которые американцы собираются потратить на каждую серию, решила еще попридержать состоятельного гостя. Взгляд ее упал на портфель, с которым пришел режиссер. «Интересно, а сколько у него там с собой? Эх, огреть бы его сейчас чем-нибудь, например, вот этим графином… Жалко, воспитание не позволяет».

– А почему бы вам не снять этот сериал совместно с нами?

– Как это совместно с вами?

– Обыкновенно. Так многие поступают. Это накатанный путь. Вы переводите деньги на счет канала, а мы ставим вас на зарплату. И вместе снимаем. Вы – режиссер. Я – редактор. Катя, скажем, директор. А Танюша – сценарист.

– Сценарист? Сценарий уже написан. – Коппола достал коробочку с витаминами. – И администраторы у меня, разумеется, есть. И операторы, и редакторы, и специалисты по компьютерной графике, и все кто угодно.

– Ну вот, – вздохнула Иквина. – Обычная беда всех людей, приходящих на телевидение. – Еще сами не успели закрепиться, а уже целую ораву за собой готовы протащить… Ладно, Френсис, все с вами ясно. Тем не менее у меня есть другое предложение. А почему бы вам не вложиться в те передачи, которые уже идут в эфире? По крайней мере то, что в эфире, – это уже одобрено Апоковым и Леснером, проверено временем, надежно. «Диалоги о рыбаках» Алексея Гусина, например? Не видели?

– Нет.

– А-а, но это потому, что рано утром идет, вот и не видели. А профинансируете, так мы ее в прайм-тайм переведем… Ну, хорошо, а вот есть такая – «Ушами младенца» Буревича… Тут бы деньги очень пригодились. Ребеночка вашего отснимем. Есть ребеночек?… Или вот еще что – «Кто выше подпрыгнет» называется. Не видели?

– Видел. – Коппола действительно вчера совершенно случайно наткнулся на эту передачу, когда включил телевизор в гостиничном номере.

– Вот, тем более что видели. Понравилось?

– Извините, пожалуйста, за откровенный ответ. Нет. Это не в моем вкусе.

«Э-э, да он еще и не толерантен – подумала Иквина. – На телевидении так не отвечают».

– Ну, вам не угодишь, Френсис… А-а! Как же это я забыла! Мы над новогодней рок-оперой начали работать. Это вам наверняка пришлось бы по душе. Знаете, как называется рок-опера, которую мы готовим? – произнесла она с загадочной интонацией.

– Как?

– Ни за что не догадаетесь… «Иисус Христос»!

– Да-да. – Великий режиссер закашлялся. – Ни за что бы не догадался. – Он сделал еще одну попытку дозвониться до своих коллег по мобильному телефону, но связи опять не было.