Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

Поскольку наша работа мировоззренческая, то конец жизненного мира эпохи премодерна и модерна будет прослеживаться, прежде всего, в истории мысли. Как происходило становление иной, постмодернистской реальности в головах самих людей. Какие идеи (при)вели человека, считавшегося когда-то «украшением Вселенной», к отрицанию самого себя. Это, если вспомнить расположение нитей в ткацких станках – основа. Однако к событиям в предметной истории периодически тоже надо отсылать-ся. Это – уток. Чтобы в итоге, двигаясь теоретически, идеально, в сознании, хотя с учетом обстоятельств реального существования, рассмотреть ткань, пелену «забвения бытия» через его зарождение и развертывание как целостного духовно-предметного континуума. К сожалению, наша точка отсчета не столь глубока как у Хайдеггера («атомная бомба взорвалась в трудах Парменида»), а с момента, когда все стало более очевидным, зато более доступным слабеющим современным умам. Фактически начиная с Канта. Именно он, совершив «коперниканский переворот» заложил основы для возникновения постнеолитической, по сути постчеловеческой реальности.

Исторические формы познавательного моделирования мира по линии восхождения «от поэмы к матеме»: мифология – онтология – гносеология – эпистемология в работе только выявлены и обозначены. В центре нашего внимания последняя (современная) стадия этого моделирования – когнитология. И ее философская база – трансцендентализм, генетическим отцом которого был Кант, воспреемником и воспитателем, проложившим ей дорогу в жизнь – Гуссерль. Когнитизация реальности была процессом создания ее новой формы, ведущей, соответственно, к параллельному уничтожению жизненного мира человека. Развитая Кантом трансцендентальная философия стала выходом человеческого духа в возможные миры, «в космос». Из естество-знания в знание математическое. Кант вышел в пустое пространство-время, но все-таки оглядывался в иллюминатор на оставляемую Землю, ее эмпирическое бытие, хотя бы как на «вещь-в-себе». Гуссерль, в отличие от него, преодолел эту непоследовательность путем замены «вещи в себе» принципом интенциональности сознания, когда прежней предметной реальности больше нет. Сущностная направленность сознания на вещь снимает необходимость ее самостоятельного существования. Отказ от какой-либо материальности. Бытие об-является состоянием сознания!

И все-таки, даже у Гуссерля это преодоление произошло не до конца. Фундамент сознания оставался от физического мира. От «вещей». Да, внутренне он избавил трансцендентальное сознание от «естественной установки», но само оно по-прежнему опиралось на принцип тождества. Исторически тождество есть единство = «комплекс» чувственных свойств («ощущений») живого человека. Кантовско-гуссерлевский трансцендентальный субъект – его тончайшее представительство, сублимация до чистого пространства-времени. Однако, это не новая сущность. Основа мира остается старой, «посюсторонней». И только в постмодернизме непоследовательность интенциональности («сознание о» – всегда о чём-то) преодолевается путем замены принципа тождества и противоречия принципом различия и повторения (Делёз) и мы оказываемся «по ту сторону вещей». Субстанция бытийного философствования заменяется абсолютом отношений, любые вещи рассматриваются как их пересечение и узел. Сознание становится самоценным, функционируя без какой-либо естественной связи с миром и предварительной направленности на него – пустым и чистым. Больше не отражает его. Превращается в мышление. Которое саморазвивается в процессе коммуникации. Применительно к человеку его можно считать «не нашим» (только), а машинным. Постчеловеческим. Этот принцип является наиболее глубоким (об)основанием трансцендентализма и когнитивизма как форм философствования уже в иной, пост(бес)человеческой реальности.

В эпоху постмодерна трансцендентализм и когнитивизм реализуются на практике: в информационной теории сознания и «письме». Различие /повторение – это философская транскрипция наличия/отсутствия, на технико-математическом языке выражаемых «битами». Таинственные «вещи сознания» Гуссерля были гениальным философско-спекулятивным предвидением единиц информации, возгонкой предметного мира вещей в математический универсум отношений. В виртуальную реальность. «Традиционное» целостное сознание человека распадается на смысловое, понятийное (словесно-образное) – logos и формализованное, техническое (мышление-коммуникацию) – mathesis. Его вторая форма машинизируется и вытесняет первую, «ручную» (головную), подтверждая высказывание М. Хайдеггера, что «наука не мыслит». Когнитология – теория мышления без сознания, без образов и психики. Без понимания. Реальность макромира становится проекцией, «реификацией» вычислительной математики. Лишённое рефлексии коммуникационное мышление превращается в искусственный интеллект как новую реальность. В Иное.

На стадии зрелости цивилизация постмодерна перерастает в саморазвивающееся постчеловеческое образование. Сфера инобытия становится определяющей. Она задает цели и идеалы деятельности, отрывая их от интересов сохранения человека как живого существа. От его Lebenswelt – жизненного мира, среды, в которой он только и может жить как органическое телесно-духовное существо. От идеологии гуманизма, заменяя ее идеологией техно(цифро)кратизма. Прокламируемое в ней «общество знания» является обществом сетевого постсознательного мышления – «обществом незнания», в котором человек, лишаясь личностных характеристик, превращается в агента информационно-компьютерных сетей, его тело в средство для сбора «данных», чтобы перенести их в Сеть (основное занятие «офисного планктона»). Или в подставку для них. Или в их отходы. Как обобщенное отражение новых обстоятельств (не) существования человека возникают, сначала в философии, а потом захватывает сферу всей культуры, разнообразные теории его конца и смерти. Наступает мир универс(ум)ального «пост/после»: религии, морали, истории, искусства, политики. Все они заменяются «гуманитарными технологиями». Через ге(й)ндеризм, феминизм и толерантность к ним открылись шлюзы самоотрицания условий воспроизведения живого человека как родового существа: полов (различия их функциональных ролей), семьи, этносов, национальностей. И т. д. Все они заменяются «социальными технологиями». Потому что им на смену идет «иная реальность». Это и есть «конец света» – эпоха Трансмодерна.

Судьба человека! Как менялось его состояние и представление о самом себе в историческом процессе «забвения бытия»? Чем он(о) заканчивается? Если перевести этот процесс в антропологический контекст, то придется сказать, что в XXI веке Он становится традицией. Тем, что есть, существует, но не подкрепляется дальнейшими потребностями окружающего и пронизывающего его мира, новыми тенденциями развития. Настолько, что рождение человека теперь происходит в результате «традиционного секса» (говорящий, кричащий термин!), такой же семьи и брака. Быть мужчиной и женщиной, продолжать жизнь, рожая детей – традиция. Прогрессивно ими не быть (вместо полов – тендер) и ничего не продолжать (детей покупать, пока есть отсталые продавцы или, как предлагают совсем передовые борцы с традициями – клонировать). Хотя «традиционный р-ебенок» еще не говорят (пока?). Пока не появились «дизайн-бэби». Процесс «традиционализации» человека подкрепляется появлением традиционного и нетрадиционного искусства, намечающегося аналогичного деления культуры в целом, даже традиционной (классической) и нетрадиционной (постклассической) науки и техники. Началась традиционализация человеческой жизни! Как принципиально новый этап ее подавления до, если дело пойдет так и дальше, «окончательного забвения».

Очевидно, что если человек не будет этим тенденциям сопротивляться, не найдет своего места в потоке перемен, то как специфическая форма бытия он исчезнет. И чем дольше не поймет своего изменившегося положения, тем это роковое событие произойдет раньше. Оно уже «при дверях»: в открытой форме, даже не стремясь обмануть себя, люди(?), их теоретики заговорили о необходимости «расчеловечивания человека», его замены чем-то другим. И предлагают варианты, радуясь столь счастливой перспективе. Потом, мол, «соберем лучшего». Еще лет 15–20 назад, это было невозможно представить или показалось бы из серии «мысли о немыслимом». Абсурдом. Нравственной патологией. Чем-то чудовищным. Но вот возник трансгуманизм (тирансгуманизм), пред(по)лагающий трансформировать существующего Genus Homo, показывая открывающиеся здесь возможности и прогрессивные перспективы. Трансгуманизм можно ругать, проклинать, но это только идеология практически набирающего силы процесса замены функций и роли человека техническими приспособлениями, перекинувшегося на его тело и мозг. Вплоть до реализации проекта полного технического воссоздания, а потом, по-видимому, со скоростью смены технологических поколений, «усовершенствования» (в России известная доктрина Бессмертие – 2045). Далее может быть Доктрина – 2070, 2100… – в направлении человеческого «постбытия» или (пост)человеческого бытия.