Гостья - Стефани Майер

– Безупречно, как всегда, – сообщил ассистент. Отчего-то, по непонятной причине, помощник Целителя пожелал сохранить имя тела-реципиента.

Брод-в-глубокой-воде вздохнул.

– Бездарный день.

– Ты просто выполнял свой долг. Ты же Целитель.

– В данном случае от наших трудов больше вреда, чем пользы.

Даррен уже начал уборку. Наверное, он не знал, что ответить. Целитель следовал Призванию, и этого Даррену было достаточно.

Однако Брод-в-глубокой-воде был Целителем до мозга костей. Он не сводил тревожного взгляда с безмятежного, погруженного в сон тела: едва оно очнется, как от безмятежности не останется и следа. Весь ужас, пережитый девушкой перед концом, обрушится на невинную Душу, которую он только что своими руками поместил внутрь.

Целитель наклонился и шепнул ей на ухо, страстно желая – скорее всего, тщетно – достучаться до получившей новый дом Души:

– Удачи тебе, маленькая странница. Пусть тебе повезет!

Глава 1

Воспоминание

Я знала, что все начнется с конца, а для этих глаз конец означал смерть. Меня предупреждали.

Не «этих» глаз. Моих глаз. Моих. Теперь это я.

Думала я на новом, странном, языке – сбивчивом и бестолковом. Совершенно беспомощном по сравнению со многими предыдущими, и в то же время непостижимым образом текучем и выразительном. Порой даже красивом. Теперь он мой. Мой родной язык.

Следуя инстинкту, я надежно закрепилась в мыслительном центре этого тела, цепко вплелась в каждый вдох, подчинила каждый рефлекс, слилась с другим существом, стала им.

Не «это» тело, мое тело.

Действие лекарства проходило: туман в голове рассеялся. Я сосредоточилась и потянулась к первому – а точнее, последнему – воспоминанию… последние минуты, пережитые этим телом, память о конце. Меня не раз предупреждали о том, что сейчас произойдет. Человеческие эмоции намного сильнее, губительнее, чем чувства любого из моих прошлых видов. Я старалась подготовиться.

Память заработала… Не зря меня предостерегали: к такому подготовиться невозможно.

На меня обрушился ураган красок и звуков. Холод на ее коже, боль в теле – разрывающая, жгущая. Резкий металлический вкус на языке. И еще появилось новое, пятое, чувство, которого я никогда прежде не испытывала: в ее мозгу молекулы воздуха превращались в странные послания, приятные и предупреждающие… Запахи… Они отвлекали, сбивали с толку – меня, но не ее память. Памяти было не до новых запахов. В памяти остался лишь страх.

Страх лишал сил, подгонял непослушные, нескладные конечности вперед и в то же время сковывал. Убегать, спасаться – всё, что оставалось.

Я не справилась.

Чужое воспоминание – пугающее, сильное и ясное – захлестнуло поставленный мной блок, ворвалось, и меня засосал ад последних минут ее жизни. Я была ею, и мы бежали.

Темно. Ничего не вижу. Не вижу пола, не вижу своих вытянутых рук. Бегу вслепую, прислушиваясь к звукам погони, но слышу лишь стук в висках.

Холодно… И больно, хотя это уже не важно. Как же здесь холодно.

Воздух в ее носу казался отталкивающим. Неприятным… Неприятный запах. На миг ощущение дискомфорта выдернуло меня из воспоминания – лишь на миг, а затем снова втянуло внутрь, и глаза наполнились слезами ужаса.

Я пропала, мы пропали. Это конец.

Они уже рядом, дышат в спину. Я слышу их шаги… целая толпа! А я одна. Я не справилась.

Искатели окликают меня. От их голосов сводит живот. Меня сейчас стошнит.

– Все будет хорошо, – лжет одна, пытаясь меня успокоить… Выигрывает время. Слышно, как тяжело она дышит.

– Осторожно, – предупреждает криком второй.

– Не поранься, – умоляет третий. Проникновенный, заботливый голос.

Заботливый!

Кровь ударила в голову, и я чуть не задохнулась от жгучей ненависти.

За все мои жизни я ни разу не испытывала подобных эмоций. Отвращение еще на секунду оторвало меня от воспоминания. Пронзительный, высокий плач ударил по ушам и отозвался в голове. Оцарапал дыхательные пути… В горле защипало.

«Крик, – подсказало мое тело. – Ты кричишь».

Я замерла, пораженная, и звук резко оборвался. Это было не воспоминание.

Мое тело, оно… Она думала! Говорила со мной!

Но тут удивление отступило перед силой воспоминания.

– Осторожнее! – кричат они. – Впереди опасность!

«Опасность сзади!» – мысленно кричу я в ответ. Но я вижу, что они имели в виду. Тусклый свет мерцает где-то впереди, в конце коридора. Не стена, не запертая дверь – не тупик, которого я так боялась, но ожидала. Черная дыра.

Шахта лифта. Заброшенная, пустая и проклятая, как и все здание.

Некогда укрытие, теперь могила.

Я бросаюсь вперед, чувствуя, как накатывает волна облегчения. Выход есть. Да, выход – уход из жизни, в котором спасение.

«Нет, нет, нет!» – Это уже моя, и только моя мысль. Я изо всех сил пыталась отделиться от той, предыдущей, но мы слились воедино и со всех ног бежим к нашей гибели.

– Осторожнее! – В криках слышится отчаяние.

Я понимаю, что они не успеют, и мне хочется смеяться, представляя, как их руки хватают воздух в каких-то дюймах позади меня. Я бегу быстро, даже не задерживаюсь в конце коридора и с разбега бросаюсь в отверстие.

Пустота проглатывает меня. Ноги тщетно молотят воздух. Руки пытаются найти, за что ухватиться, что-нибудь твердое. Холодный воздух бьет в лицо, как смерч.

Звук удара я слышу раньше, чем чувствую… Ветра больше нет…

Зато пришла боль… Боль повсюду…

Прекратите.

«Слишком низко», – шепчу я, превозмогая боль.

Когда же это закончится? Когда?..

Чернота поглотила мучения, и я благодарно расслабилась, радуясь, что страшное воспоминание наконец-то закончилось. Чернота заслонила все, освободив меня. Я глубоко вдохнула, успокаиваясь, – привычка этого тела. Моего тела.

Но затем краски вернулись, и неистовая волна памяти снова накрыла меня.

«Нет!» – запаниковала я, испугавшись холода, боли и самого страха.

Но это было другое воспоминание. Воспоминание внутри другого, последнего – как последний глоток воздуха – и все же, каким-то непостижимым образом, ярче и сильнее.

Чернота заслонила все, оставив одно лицо.

Лицо, которое выглядело для меня настолько же чужим, как для этого нового тела – безликие змеевидные щупальца моего прошлого носителя. Лицо, словно на картинках, с помощью которых меня готовили к этому миру. Их было сложно различить, разобраться в крохотных нюансах форм и оттенков – единственных показателях индивидуальности. Все одинаковые, как на подбор: посередине нос, над ним глаза, под ним губы, уши по бокам. Все чувства, кроме осязания, сосредоточены в одном месте. Череп обтянут мышцами и кожей, волосы – на самом верху и на странных щетинистых полосках над глазами. У некоторых мужских особей щетина покрывает и нижнюю челюсть. Цвет варьируется оттенками коричневой гаммы: от бледно-кремового до почти черного. Как еще их различишь, если не по цвету?