Взгляд на звёзды (СИ) - Забудский Владимир

Произошло это семь лет назад. А если причислять к пенсии период, когда он читал лекции в Массачусетском технологическом институте (сам Купер считал преподавательство скорее развлечением, чем работой) — и того раньше. Вот уже 26 лет, как он лишился дела всей своей жизни, которому он посвятил всего себя с дня, когда окончил институт в 2058-ом.

«Неужели я уже настолько стар?!» — поразился он, удивлённый этой мыслью. Жизнь пронеслась как один миг. Ему стукнуло 86.

В 20-ых годах XXII века средняя ожидаемая продолжительность жизни человека на Земле составляла 89,5 лет. В наиболее благоприятных социумах она достигала 113,2 лет — срока, близкого к природным пределам человеческого организма. С использованием же всех достижений передовой науки, максимально достижимая продолжительность жизни была ограничена возможностями человеческого мозга. Она составляла порядка двухсот лет.

Куперу двухсотлетие точно не светило. Да и о столетнем рубеже он мог задумываться с очень большой осторожностью. Даже если он окажется везунчиком и достигнет этой отметки вопреки хроническим стрессам, недосыпам и пренебрежению к своему здоровью, которыми он испытывал свой организм на прочность большую часть жизни — так или иначе, годы его активной жизни сочтены.

Доминик чувствовал, несмотря на нейроимпланты и когнитивные стимуляторы, как острота его ума притупляется с каждым годом, не говоря уже о здоровье. Но он так и не ощутил себя стариком. Ведь со старостью, если верить стереотипам, должна была прийти мудрость. А с ней — смирение и покой. Но метущийся ум Купера никогда не знал покоя. И он был уверен, что уже и не узнает до самого конца.

Доминик мог бы принять таблетки, чтобы уснуть. Но он почти никогда этого не делал. Он не жаловался на бессонницу. Он был хоть и стар, но всё ещё полон идей. Какой смысл проводить оставшиеся годы жизни во сне? Даже в век, когда человечество освоило технологию онейропроцессинга, позволяющую заставить мозг получать и обрабатывать информацию во время сна — во сне ты всё равно не мог сознательно мыслить и чувствовать себя живым.

Если бы кому-то могло прийти в голову заглянуть в окно дома, принадлежащего Куперу, поздней ночью, он непременно застал бы бодрого пенсионера, чьё морщинистое лицо напоминало мордочку домового эльфа, сидящим в своём кресле, затерянном среди переполнявшего комнату разношерстного хлама, в старенькой, заношенной до дыр пижаме, суетливо водящего пальцами по воздуху и время от времени задорно бормочущего что-то себе под нос. Однако вряд ли кому-то могло прийти в голову лазить у него под окнами. В современном мире люди проявляют мало интереса к соседям. А от Доминика, слывшего затворником и взбалмошным старикашкой, все и подавно старались держаться подальше.

— Подумать только, вот что придумали, — прикрыв сморщенное лицо ещё более сморщенной ладошкой, захихикал себе под нос Доминик, словно школьник, узнавший о шалости одноклассников. — Недурно, совсем недурно!

— На дворе рассвет, Дом, а ты не спал ни минуты, — укоризненно отметил ворчливым женским голосом виртуальный интеллект жилища. — Не соблюдаешь ни свой график приёма пищи, ни график приёма лекарств. Третьи сутки не проходишь общий медицинский тест. В твоем возрасте это совершенно недопустимо.

— Перестань, Марта, — легкомысленно махнул рукой ученый, не переставая заговорщически посмеиваться, как старый Бильбо Бэггинс из романа Толкина, задумавший фокус с собственным исчезновением во время празднования юбилея. — Я слишком стар, чтобы спать. Ещё, чего доброго, уйду во сне в мир иной! А у меня ещё столько незаконченных дел!

— Это каких, например? — с неприкрытым сарказмом отозвался ВИ. — Ты проводишь ночи на форуме, в название которого слово «научный» попало не иначе как благодаря чьей-то дурной шутке. Обсуждаешь никому не нужные, вредные и зачастую опасные идеи и изобретения. Обсуждаешь их с людьми, зачастую пубертатного возраста, страдающими не только характерной для соответствующего возраста психологической незрелостью, но и весьма выраженными психическими расстройствами…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Некоторые из их изобретений чрезвычайно любопытны! Просто изумительно! Может, эти штуки и созданы забавы ради. Но это не лишает их определённой научной ценности. При правильном применении, конечно. Эх, Марта. Ты хоть представляешь себе, как мозг работает в молодости? Знала бы ты, как работал мой!

— Уж точно получше, чем сейчас.

ВИ имел характер его покойной сестры, Марты, которую Купер похоронил шесть лет назад. Марта стала вредной и саркастичной лишь на старости лет, после смерти мужа, когда переселилась к брату, якобы чтобы ухаживать за ним, а на самом деле — чтобы не зачахнуть от тоски. Но ранние годы их жизни давно померкли в памяти Купера, и больше всего ему не хватало именно её старушечьего ворчания. Марта всю жизнь проработала психологом, и была одной из самых нудных и педантичных людей, каких ему доводилось встречать. Как и прочие психологи, она считала вредным и опасным наделять ВИ чертами покойных близких. Категорически запрещала ему это делать. Но ведь она не могла знать, что он нарушил её запрет, не так ли?

— К тебе спешит посетитель, — сообщил, тем временем, голос покойной сестры.

— Хм. Я что, опять заказал себе пиццу и забыл?

— Ты уже третьи сутки ничего не заказывал и не пополнял запас продуктов, несмотря на напоминания. А если бы ты надумал наконец поесть — надеюсь, даже у тебя хватило бы рассудительности следовать диете.

— Тогда, кто бы это ни был — пусть отправляется восвояси, — отмахнулся Купер.

— Тебе правда неинтересно кто это?

— Саша меня навещать не собиралась. Давно её не было, кстати, м-да. А больше ко мне не может прийти никто, кроме назойливых болтунов, которые хотят что-то мне продать. А слушать их я не хочу.

ВИ издал тяжкий вздох — ну совсем как Марта.

— Да посмотри ты, старый ты пень. Смотри, кто это!

Нейрооптический имплант Купера, который он продолжал носить вопреки запретам окулиста, вывел на сетчатку изображение с одной из камер, развешанных по периметру дома. В следующий миг Купер замолк. Глумливая улыбка, вызванная созерцанием технологических шалостей, придуманных непризнанными гениями нового поколения, сошла с его лица. Лоб прорезали дополнительные морщины, хотя куда уж, казалось бы, больше, этих морщин.

Сделавшись необычно серьёзным и, что крайне редко бывало с ним в последние годы, по-настоящему взволнованным (это не имело ничего общего с его обычной непоседливостью и неуемной энергией), Доминик смотрел на то, как женщина в бежевом выходит из маленького желтого электромобиля, припаркованного напротив дома Купера и быстрой, деловитой походкой направляется к его дверям.

«Моника Мейер» — услужливо подсказала Доминику дополненная реальность, как будто бы он и так не узнал бы эту походку из миллиона.

— А ведь я говорила, что надо прибраться, Дом, — запричитала симуляция его сестры. — Ой, стыдно-то как принимать гостью в этом хламосборнике. Да ещё и такую! Ой стыдно!

— Перестань, Марта. «Рыжий пудель!» — раздраженно пресек её причитания Купер.

Он крайне редко применял кодовое словосочетание, отключающее ВИ. Пытался общаться с симуляцией как со своей настоящей сестрой, а ей ему никогда не удавалось закрыть рот. Но то был особый случай. Марта всю жизнь ненавидела собак, а в детстве больше всего боялась рыжего пуделя, который жил по соседству и постоянно лаял на неё, когда она каталась на гироборде. Эти воспоминания и навеяли ему мысль о кодовом слове.

Ночной гостье было 65, но выглядела она гораздо младше — волосы покрашены в прежний пшеничный цвет, кожа лица здоровая и чистая, яркая красная помада подчеркивает строгие линии тонких губ. Моника никогда не слыла красавицей — орлиный нос с горбинкой, вздернутый волевой подбородок, тонкие строгие губы. Но она всегда выглядела ухоженно, элегантно, имела правильную осанку и никогда не появлялась на работе без макияжа. Редкое качество среди научной братии. А к зрелому возрасту оно лишь усилилось. Как бы Доминик ни был безразличен к моде, он обратил внимание, что на ней дорогая и стильная одежда и аксессуары, приличествующие высокопоставленной даме. Обладай он рентгеновским зрением, позволяющим заглянуть ей под кожу и кости — он увидел бы там ещё более совершенную и дорогую начинку, включая синтетическую нейросеть такой мощности, которая не была доступна простым смертным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})