ГИТЛЕР, Inc. - Гвидо Препарата

Но последовавшее за поражением нацизма воцарение Pax Americana («Мир американский» (лат.). — Примеч. ред.) имело са­мо по себе весьма сомнительную ценность: американский мир начался с ядерного холокоста; это мироустройство привнесло, конечно, новую струю в экономику Запада, но весьма мало спо­собствовало установлению мира в остальных частях света. Впрочем, и чувства побежденного Запада тоже были весьма тягостными: немцы и итальянцы превратились в два опустошен­ных, лишенных собственной идентичности племени.

Сейчас в коллективном представлении Запада не существует ничего худшего, нежели нацизм. Не было больших святотатств, большей жестокости, бесчеловечности, большего обмана, чем те, которые совершил невиданный режим, властвовавший в Центральной Европе на протяжении двенадцати лет. Нацис­ты совершали невероятные до тех пор акты насилия над живы­ми людьми, и список их злодеяний и зверств был так велик и ужасен, что после военного поражения Германия, кроме того, подверглась моральному уничтожению со стороны победителей, и это отношение существует и по сей день. До сих пор не иссякает мощный поток книг, статей, руководств и фильмов, со­здаваемых англо-американцами и распространяемыми их наем­ными «шестерками» в Европе. Этот поток наполнил все споры и дебаты на тему нацизма, исключив все взгляды, противоре­чившие «правде» истеблишмента. Эта правда заключается в том, что Европа пошла на компромисс с агрессивным отродь­ем, чем опозорила себя: проклятые немцы ввергли в жестокую войну своих европейских братьев, и после поражения — все без исключения — заслуженно впали в благодетельное подчинение своим «американским дядюшкам».

Мне всегда страстно хотелось понять, как такое вообще мог­ло произойти. Мне было непонятно, как могла Европа совер­шить такое чудовищное самоубийство, отдавшись во власть чу­жеземного правителя, обладавшего мировоззрением, хотя и отличным от такового древних времен, но оттого не менее жестоким и варварским. Было очевидно, что для того, чтобы от­ветить на этот мучивший меня вопрос, надо было обратиться к источникам новейшей истории, то есть к истории самого на­цизма. Как мог он явиться на свет?

Будучи профессиональным экономистом, я сосредоточил свое внимание на периоде бума нацистского режима, наступив­шего в тридцатые годы, и на финансовых хитросплетениях, обеспечивших экономическое выздоровление Германии. Это исследование стало темой моей докторской диссертации. Оно явилось ядром, которое впоследствии, в течение без малого де­сяти лет, обросло множеством дополнительных исследований.

В настоящей работе я не ставил себе целью переоценку немецких зверств и жестокостей: они освещены достаточно пол­но, хотя — по большей части — с анатомической точки зрения, то есть не без сладострастного вожделения. Напротив, я решил направить острие атаки назад, к периоду, предшествовавшему расцвету нацизма на несколько лет; тем более что официальные «повествования» на эту тему в значительной части искажены раскаянием и извинениями (если их пишут немцы)*

* Книга Эрнста Нольте «Der europaische Burgerkrieg 1917-1945: Nationalsozialismus und Bolschevismus» («Гражданская война в Европе 1917-1945 годов: Национал-социализм и большевизм») являет собой типичный пример такого умиротворяющего подхода.

или более или менее замаскированными проклятиями и ругательствами (если их пишут англо-американцы)**

** Типичными примерами стереотипных произведений такого рода явля­ются, например, книги Вильяма Ширера «Взлет и падение Третьего рейха» (Rise and Fall of the Third Reich; New York: Simon & Schuster, 1960), Майкла Берли «Третий рейх — новая история» (The Their New History; New York; Hill and Wang, 2000) или недавно вышедшая двухтомная биография Гитлера, написанная Иеном Кершоу, — «Надменность» (Hubris, 1998), и «Возмездие» (Nemesis, 2000; New York: W.W. Norton & Company).

 и касаются зарождения на­цизма только лишь для того, чтобы отмахнуться от него, как от путающей все карты досадной интерлюдии, отмеченной беше­ной мстительностью старонемецкого духа, так же как преслову­тыми «великими историческими силами» и «иррационально­стью», — двумя весьма поверхностными и, по сути, лишенными какого-либо содержания идеями.

Недостаточность освещения зарождения и созревания на­цизма обусловлена двумя факторами: во-первых, исторический период зарождения гитлеризма — как всем известно — невероят­но сложен, это отнюдь не сюжет для развлекательного кино­фильма: например, разразившийся на Западе великий кризис и ошеломляющие успехи нацистов на выборах, — либеральные историки стали искать объяснения этого феномена у таких же либеральных экономистов, которые и сами ровным счетом ни­чего не поняли в причинах кризиса и благополучно вернули сюжет историкам. Эти последние оказались обремененными необходимостью сказать свое веское слово, но в результате дали разочаровывающее, жалкое и невразумительное объяснение прихода нацистов к власти.

Во-вторых, исследователи сознательно избегают детального описания периода возникновения нацизма, так как это может вскрыть массу неприятных вещей; действительно, такое ис­следование наверняка бы показало, что нацисты ни при каких обстоятельствах не могли стать порождением слепого случая. Целью моей книги как раз и является продемонстрировать, что на протяжении 15 лет (1919-1933) англо-саксонская элита ак­тивно вмешивалась в германскую политику, имея осознанное намерение создать мракобесное движение, каковое можно бы­ло бы впоследствии использовать как пешку в большой геополи­тической интриге. Когда непосредственно после окончания Первой мировой войны такое движение возникло в форме ре­лигиозной антисемитской секты, замаскированной под полити­ческую партию (то есть НСДАП), элитные британские полити­ческие клубы начали пристально наблюдать за ней: они поддерживали эту партию полуофициально в 1931 году, когда Веймарская республика трещала по швам под бременем кризи­са, и, наконец, лживо приняли нацистов в свои объятия, помо­гая им в течение тридцатых годов. Этим я хочу сказать, что, хо­тя не Англия создала гитлеризм, именно она создала условия, в которых только и мог появиться этот феномен, и потратила массу усилий на оказание финансовой помощи нацистам и во­оружила их до зубов, с тем чтобы впоследствии манипулировать ими. Без этого методичного и беспощадного «прикрытия» и без соучастия в этой поддержке Советской России не было бы ника­кого фюрера и никакого нацизма. Политический динамизм на­цистского движения имел успех только и исключительно благо­даря общей нестабильности в Германии, а нестабильность эта была на сто процентов искусственной, то было бедствие, спла­нированное, разработанное и исполненное самими элитными англо-американскими клубами.

Под «клубами» и «элитами» я подразумеваю укоренившиеся и самовоспроизводящиеся братства, правившие англосаксон­скими государствами: они были (и есть) образованы конгломе­ратом династий, происходящих из банкирских домов, дипло­матического корпуса, офицерской касты и правящей аристократии. Этот конгломерат и по сей день прочно впле­тен в ткань современных «демократий». Такие «клубы» дейст­вуют, управляют, воспитывают и мыслят как компактная, тес­но спаянная олигархия, привлекающая к сотрудничеству средний класс, который она использует как фильтр между со­бой и пушечным мясом — простолюдинами.. Действительно, в так называемом демократическом выборе, который в насто­ящее время представляет собой наиболее хитроумную модель олигархического правления, электорат по-прежнему не имеет никакого влияния, а политическая способность есть не что иное, как иное название силы убеждения, необходимой для по­строения «консенсуса» вокруг жизненно важных решений, ко­торые принимаются отнюдь не избирателями *.

* Так называемая демократия есть фальшивка, ложная выборность и поддельное голосование. В современных бюрократических систе­мах, зарождение которых произошло в середине девятнадцатого века, феодальная организация, если можно так выразиться, была поднята на более высокий уровень. Главной целью того, что Фукидид в свое время называл синомосией (букв.: обмен клятвами), то есть целью невиди­мых братств, действующих за спиной правящих кланов, всегда было сделать процесс изъятия средств у населения («свободные доходы» в форме ренты, финансовые сборы и тому подобное воровство) на­столько темным и непроницаемым, насколько это возможно. Неверо­ятное усложнение и пропагандистский вал искусно внедряемых в мас­сы неверных представлений, окруживших непроходимым туманом всю банковскую систему (мы вернемся к этой теме в главе 4), каковые явля­ются главным орудием, с помощью которых иерархи экспроприируют и контролируют богатство поддерживающего их сообщества, являют­ся самым явным и убедительным свидетельством той глубокой транс­формации, происшедшей с феодально-олигархической организацией в новую эру. Запад перешел от малоразвито!! в техническом отношении аграрной организации, стоявшей на спинах лишенных гражданских прав рабов, к высокомеханизированному постиндустриальному улью, который высасывает все силы и соки из точно таких же бесправных «белых и синих воротничков», закладывающих свои жизни ради воз­можности купить безделушки и приманки современного общества по­требления. Теперь не видно прежних, сидевших в замках лордов, тре­бующих дани, — теперь для достижения той же цели лорды полагаются на банковские счета, в то время как лизоблюды из среднего класса — ученые и публицисты — остаются верны своей синомосии. Другая кон­кретная разница между вчерашним и сегодняшним днем заключается в невероятном увеличении производства промышленных товаров (уро­вень которого потенциально может быть еще выше, но искусственно тормозится для поддержания более высоких цен). Что же касается «де­мократического участия» простых граждан, то в глубине души они пре­красно осознают, что не принимают никаких мало-мальски значимых решений, что политика состоит в управлении толпами, направляемы­ми туда, куда требуют желания и предвкушения тех немногих, кто обла­дает ключами к информации, разведывательным данным и финансам.