Чудо - Роман Зудин

и излишества.

Позапрошлый год им запомнился поездкой в дальний путь, к самому чистому Озеру на Земле, а ещё раньше они прошли подземным путём дорогу, что совершил первый из новых людей Мира Грядущего, от катакомб убежища выживших до безумно долгого перехода к новым землям: чистым, девственным и когда-то предназначенным только для избранных.

Но больше всего ребятам понравился, конечно, поход дикарями, что просили повторить и в этот год – может, в других местах, но обязательно повторить. Отец ещё зимой кивнул и обещал подумать. А потом была весна, пришло лето, вот уж и осень недалеко. Но ничего…

– Ты не слышишь меня. Не слышал, когда я тебе рассказала, да и сейчас твердишь одно и то же.

– Я поменял своё решение.

– А что, в сущности, изменилось? В любом случае ты выступаешь против меня. Всегда таким был.

– В данном случае не о тебе идёт речь. В первую очередь я размышляю о том, насколько ему будет плохо или хорошо. Как устроить так, чтобы он не страдал.

– Оставь его, Генри. Оставим в покое. Ему там хорошо, так зачем бередить старое?

– Да что ты за мать такая?! – он повернулся к супруге и посмотрел на неё.

Она не выдержала, отвернулась. Одетая в серо-чёрное платье, Герда была хорошим человеком, но вечно сомневающимся. Ей была небезразлична любовь к семье и дому, что она заполняла уютом, начиная с прихожей и до последней салфетки в стаканах, но серьёзные вопросы всегда были в ведении мужа. Тут она нервничала и терялась, призывала на помощь всю свою храбрость и опыт, но в итоге не справлялась и отступала в сторону, крепко держась за своего Генри, что всегда вставал впереди неё и решал проблемы, какими бы они ни были. Её небесно-голубые глаза в последнее время всегда были печальны, да и волосы она собирала в строгий пучок, не давая им быть свободными, как раньше, словно они стали страшно мешать ей.

– Да, я мать. И мать хорошая, надо заметить. Ты, верно, забыл, каких сыновей я тебе родила. Они – твоя копия. Я все силы вложила.

– Я знаю… иначе бы и не напомнил. Но ведь есть и тот, кто твоей любви как матери ещё не познал.

– Он так далёк и такой чужой… Я всё понимаю как человек, и со стороны это может показаться очень дико, но как мать я бы ничего не меняла.

– Объясни, пожалуйста, свои слова. Потому что я сейчас перестал тебя узнавать.

Герда вздохнула, посмотрела на улицу:

– Мальчиков давно нет. Скоро стемнеет…

И пододвинулась к самому краю своего кресла.

– Мы знаем слишком мало. Ты помнишь, как всё было? Беда пришла внезапно и уничтожила наш дом. Мы спрятались, целый год жили в глубокой пещере. Там я родила своих сыновей. А дальше произошло чудо, и Смельчак нашёл выход. В страшной суматохе мы выбрались оттуда. Переход, кошмарней которого даже конец света, мне показался милей. Ведь там произошло…

– Скукота какая, – прошептал Стэн, – давай испортим, веселей будет…

– Да тихо ты, ничего не слышу, – шикнул на него брат.

– Ты совсем перестал играть по нашим правилам, всё себе забрал.

Андре заехал ему локтём под рёбра и ещё ближе подобрался к двери. Кулак предупреждающе завис под носом брата.

– А мне всё равно!

Сильный толчок в спину – и старший из сыновей так и влетел в гостиную, кубарем покатился по полу.

– Это ещё что такое? – рассердился отец.

– Мальчики, – растерялась мать.

– А всё из-за того, что все вы слишком скучные, – прокричал Стэн и со всех ног бросился наверх. Топот его быстрых ног затих вслед за хлопаньем дверью.

– Андре, что у вас опять происходит? – отец не кричал, скорее был растерян.

– Не слушается…

– Ты его старше, должен контролировать.

– Да целый день с ним носился и играл, – поднялся на ноги парень, – как его ещё образумить, не понимаю!..

– Ты должен говорить с ним. Тычками и затрещинами тут не поможешь, – взяла слово мать, – нужно общаться.

– Да я каждый день с ним вместе провожу, даже в школе. О чём мне с ним говорить?

– Я бы в детстве нашёл, о чём поговорить с другом.

– Так это с другом, пап. А тут брат… Друзья у меня были бы умными, у нас темы рождались бы только так. А этот… тупой, как бревно.

– Не смей так говорить, Андре! Я вас растила другими. Что я вам говорила? А ну, повтори.

– Не буду.

– Что значит «не буду»?.. Это же главный наш девиз.

Сын молчал. Скрестил руки на груди и исподлобья смотрел на родителей, упрямый и злой.

– Ступай за братом. Сегодня ни сладкого, ни ужина. Оба наказаны.

– Как скажешь, – процедил сын.

Развернулся и быстро вышел из комнаты.

– Генри, что ты творишь? Он должен сказать наш главный девиз. Это не вчера придумано. А десять поколений семьи Девайвов с гордостью…

– «Когда добро сильнее лжи,Сквозь мрак иди вослед него.Огонь погаснет, воскричи,И слово пробудит его».

– Я его прекрасно помню, Герда. И дети. Но каждый божий день просить цитировать – не слишком ли это?..

– Я не знаю, – не смогла сдержать разочарования мать, – я всего лишь пытаюсь, чтобы в нашей семье все помнили свои корни.

– Они помнят… Ты не видела, но мальчики такой доклад подготовили к школе. Всё лето над ним корпели. Он о нашем прошлом и будущем, о семье нашей, о том, что всё будет хорошо и что главная ценность в том, что мы вместе, и в этом сила.

– Я что-то пропустила. Но, помнится, ты сам вызвался помочь Андре и Стэну с летними занятиями.

– Да, так и есть, но всё же они молодцы. Хочешь прочитать?

– Пожалуй, воздержусь до осени. Это же то задание, что им дали подготовить для первого учебного дня?..

– Там будет много народа, вся школа соберётся. И представь себе наших мальчиков, красивых и нарядных, читающих с трибуны свой рассказ о том, как они всё видят.

– Ты им помогаешь? Хоть отчасти?

– Они сами всё сделали, я лишь редактирую, переставляю местами слова.

– Генри.

– Что? – рассеянно оглянулся он.

– Мы так и не закончили разговор.

– Да… ты права, надо закончить, – он ушёл в себя и минуту молчал, блуждал глазами из стороны в сторону.

– А впрочем, есть у меня одна идея…

* * *

Второй этаж дома был не в пример интереснее первого. И если внизу всё внимание было уделено интересам взрослых с их скучными делами, непонятными разговорами, книгами и стопками испещрённых почерком отца бумаг, то место, где заканчивалась лестница и начинались разноцветные половицы, кроме как сказкой, назвать было нельзя.

Во-первых, весь этаж был отдан под интересы мальчишек. Небольшая, но вместительная спальня вобрала и впитала в себя их личности с самого рождения вплоть до сего дня. Чем они увлекались, кем себя видели, какую музыку слушали, о чём думали и как себя выражали, – всё это здесь. Стены в рисунках, картинках из старых